Редакция сайта "Эхо Москвы в Петербурге" опубликовала коллективное заявление, где объяснила причины, по которым редакцию покинули фактически все сотрудники СМИ. "Нам было сказано: "Большое "Эхо" - это "Большое "Эхо", а мы здесь зарабатываем деньги", - пояснила экс-заместитель главного редактора сайта петербургского "Эха" Анастасия Миронова.
27 марта главный редактор газеты "Эхо" и сайта "Эхо Москвы в Петербурге" Василий Пускальн, журналисты Анастасия Миронова, Эльвира Хасаншина, Илья Юшковский и стажер редакции подали заявления об увольнении по собственному желанию. Причиной такого шага стали разногласия учредителей и редакции во взглядах на редакционную политику издания.
"Собственник, давая частные разъяснения, пытается представить редакцию коллективной дурочкой, которая ушла из-за запрета на публикацию поста местного историка Даниила Коцюбинского, призывающего через референдум разделить страну", - прокомментировали сотрудники редакции сайта "Эхо Москвы в Петербурге" и "Эхо-Еженедельник" свой уход.
Отметим, что в качестве причины своего ухода журналисты называют участившееся давление учредителей на редакцию: "Мы не хотим вешать на полстраницы редакционный баннер в поддержку "наших солдатиков" в Крыму. Не хотим благодарить "нашего президента". Мы не писали про героические "силы самообороны Крыма", приехавшие оборонять полуостров на БТР".
Журналисты отмечают, что повторение судьбы радиостанции "Эхо Петербурга", где нет главного редактора, и где все вопросы решает учредитель, их не устраивает. "Не устраивает работа, где учредитель "сам захотел строить редакционную политику, выбирать, о чем писать, публиковать блоги, править заголовки, принимать решения о платном информсотрудничестве с политиками и органами власти", - поясняют они.
Лениздат.Ру приводит обращение уволившихся сотрудников без сокращений:
Куда уходят целыми редакциями
После череды громких разговоров о цензуре и самоцензуре на "Эхе Москвы" симптоматичным стал массовый уход редакции сайта и газеты питерского "Эха". Мы ушли. Все. В редакции остался один внештатник. Редакционные кадры радиостанции "Эхо Москвы в Петербурге" сохранились в неприкосновенности: у них своя редакция, своя информационная политика. У них свое СМИ, в котором, кстати, вообще нет главного редактора, а все решения уже много лет принимает собственник. Мы работали совсем не так, как наши коллеги с радиостанции. Мы не хотели жить в сервильной блеклой журналистике. Мы долго боролись за право делать серьезное СМИ, с обстоятельной аналитикой, уважаемыми спикерами. Собственник такого СМИ даже в формате сайта и газеты не захотел - мы ушли.
Учредитель перенес наш уход болезненно. Но он, похоже, так и не понял, почему мы ушли. Он заявил, что мы легко распрощались с "Эхом".
Это неправда. Мы ушли, потому что СМИ, которое сейчас делает питерская редакция "Эха", на "Эхо" уже не похоже. Они делают что-то другое, чего мы делать не хотим. Мы не хотим вешать на полстраницы редакционный баннер в поддержку "наших солдатиков" в Крыму. Не хотим благодарить "нашего президента". Мы не писали про героические "силы самообороны Крыма", приехавшие оборонять полуостров на БТР. Вместо этого мы продолжали писать, что БТР пригнаны в Крым из СКВО. Когда сопротивляться стало невозможно, мы ушли.
Собственник, давая частные разъяснения, пытается представить редакцию коллективной дурочкой, которая ушла из-за запрета на публикацию поста местного историка Даниила Коцюбинского, призывающего через референдум разделить страну.
Это не так. Ушли мы не из-за Коцюбинского. Мы понимаем, что есть цензура, что в нашем государстве журналист должен балансировать. Однако он не должен, забегая вперед, оскоплять себя и коллег раньше времени. Он также не должен проявлять инициативу через самоцензуру.
От нас ждали именно этого.
Мы уходим, потому что нас заставляли самоурезаться до формата РСН. Уходим, потому что учредитель решил, будто нам не нужна классическая модель редакции, ориентированная на главного редактора. Учредитель решил руководить сам. Он сам захотел строить редакционную политику, выбирать, о чем писать, публиковать блоги, править заголовки, принимать решения о платном информсотрудничестве с политиками и органами власти.
Нас такая система не устроила. Даже если бы мы считали нашего учредителя безусловным апологетом свободы слова, мы бы вряд ли пошли на предложенные им правила игры. Все потому, что учредитель — непрофессионал. Если ты соглашаешься отвечать за чужие, непрофессиональные, решения, значит, ты сам — безответственный непрофессионал.
Мы — профессиональные журналисты. Развивать СМИ с учетом хаотичных решений учредителя было невозможно. Мы проинформировали об этом учредителя и ушли.
На радиостанции "Эхо Москвы в Петербурге" действительно нет главного редактора. Нет редакционной политики. И радио работает так, как если бы на "Эхе Москвы" решения принимал не главный редактор, а "Газпром-Медиа".
Мы так, как питерское радио, работать не хотели. У нас был главный редактор, мы понимали, кто и за что отвечает в нашей редакции. За два года у СМИ не было ни одного судебного иска, ни одного серьезного конфликта с властями и при этом в СМИ не было цензуры. Просто, мы работали профессионально.
Мы сделали большое и прибыльное СМИ. А потом запустили еще одно. Главный редактор сайта Василий Пускальн два года назад принял ресурс со среднесуточной аудиторией в 8000 читателей, а сдал его — с 168 000 читателей в среднем в сутки. Иногда нас читали в день более 300 000 человек.
Однако почти все, что сделано для развития этих двух ресурсов, было сделано вопреки решениям собственника. Собственник даже не смог наладить хорошую рекламную службу. Помимо бартера и саморекламы на сайте почти никакой рекламы не было. Однако мы научились зарабатывать без рекламной службы — мы монетизировали траффик. По сути, мы почти смогли создать полностью независимое СМИ, которое не зависит даже от рекламодателя. Денег сайт приносил много. С нуля редакцией была запущена газета "ЭХОеженедельник". И все это, заметьте — круглосуточный сайт, еженедельник, еще и обзоры для радио — делала редакция с переменной численностью в 5-7 человек.
Мы работали на пределе нагрузки, на пределе энтузиазма, на пределе сопротивляемости учредителю. Нам задерживали гонорары. Некоторые из нас несколько месяцев работали за плату, ниже рыночной зарплаты... продавщицы. У нас бывали случаи, когда редактор не мог позвонить корреспонденту на место событий, потому как у него не было денег. Другой наш редактор ходила на работу в вечернем платье — не на что было купить брюки.
Рассчитывать на продолжительный энтузиазм учредитель, конечно, не мог, но мы были готовы еще продержаться ради той самой пресловутой свободы слова. Но как только учредитель прорвал защиту нашей системы, залез в редакцию руководить ею изнутри, редакция закономерным образом ушла.
Мы ушли не потому, что не уважаем чужой бизнес. Мы все понимаем. Никто из нас не надеялся, будто учредитель станет рисковать ради журналистики своими бизнес-интересами. Для питерских собственников франшиза "Эха" - просто деньги. Вот только беда в том, что владельцы франшизы — непрофессионалы. Если мы точно знали, как работать в эти трудные времена достойно и при этом не сесть за решетку, то учредитель этого не знает. В отличие от учредителя, редакция — уголовно ответственная. Своими непрофессиональными, хаотичными решениями собственник просто довел бы нас до тюрьмы — настолько безответственно он себя ведет.
Мы два года достойно отвечали за его риски и его деньги, однако за его решения своей головой мы отвечать не хотим. У нас был главред, мы знали, что он за нас отвечает, а мы — за него. Вместо главреда решения стал принимать собственник, который за наши головы априори ответственности не несет и о потенциальных уголовных последствиях своих решений не имеет ни малейшего понятия.
Мы хотели уйти постепенно. Мы готовы были ждать новых людей, которых даже согласились бы обучить. Но учредитель лучше нас почувствовал, что найти еще одну такую команду будет непросто, а потому выпуск газеты был заморожен уже во время верстки. Работа сайта переведена на дневной режим. Будут так работать, пока не найдут новых людей.
Конечно, все вправе попробовать себя в питерском "Эхе". Туда придут новые люди. Они попытаются что-то изменить или вовсе —станут просто отсиживать зарплату. В любом случае, мы, старая редакция, всегда будем знать, чем там эти новые люди заняты.
А с вами мы прощаемся до новых и скорых встреч. Мы, безусловно, не уйдем из профессии. Мы вернемся и надеемся, что наши читатели вернутся к нам тоже.