Обвинительное заключение оппозиционеру Леониду Волкову по давно нерабочей статье 144 УК РФ («Воспрепятствование журналистской деятельности») стало неожиданностью для медиасообщества и юристов. Почему статья до сих пор мертва, поможет ли это дело юридической практике и считать ли вообще сотрудников LifeNews журналистами —обсудили эксперты.
За 9 лет — с 2005 по 2014 год на всей территории России по «профессиональной» уголовной статье было возбуждено только 200 дел (данные Фонда защиты гласности). Обвинение жаловалось на задержание, преследование, угрозы, нападение, цензуру и на гибель журналистов. Но даже из этих 200 дел в пользу журналистов обернулось только 10 случаев — по одному на год. Такие цифры —почти признание в том, что статья 144 УК РФ в стране не применялась.
«Это такой порочный замкнутый круг, — рассказал Лениздат.Ру управляющий партнер Коллегии юристов СМИ Федор Кравченко. — Пока нет большого количества дел — не вырабатывается методология. А отсутствие методологии препятствует появлению большого количества новых дел».
Здесь журналистское сообщество, по мнению Кравченко, «не доработало, не посвящая достаточно сил и времени преследованию правонарушений» еще в 90-е годы. «Это было необходимо, чтобы следователи могли действовать по накатанной, — пояснил он. — Им хотелось бы видеть не один, а несколько десятков обвинительных приговоров в год. Тогда уже можно говорить о каких-то подходах, алгоритмах. А пока это каждый раз эксперименты». До сих пор, заметил корреспондент петербургского отделения Фонда защиты гласности Роман Захаров, журналисты редко настаивают на рассмотрении таких дел. «У них быстро пропадает запал, — объяснил он в беседе с Лениздат.Ру. — Иногда сами редакции не готовы судиться. Еще есть уверенность в том, что, даже если дело удастся довести до суда, там оно развалится».
Кроме того, не понимая судебных перспектив дела, следователи вряд ли будут лишний раз портить свою статистику, заметила медиаюрист, директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова. «Без практики следователи не знают, как подступиться к этому делу, и им легче отказать, — объяснила она. — Дела возбуждают, когда они более-менее уверены в том, что оно будет передано в суд и адекватно там рассмотрено. Иначе это будет неэффективностью следствия».
Кроме того, обратил внимание Кравченко, по совокупности нескольких десятков или сотен обвинительных приговоров может быть вынесено и постановление пленума Верховного суда, в котором точно проведут границы нарушения.
Впрочем, он уверен, что основная причина того, что статью не применяют, — «не до конца удачная» узкая формулировка преступления в статье 144. «Фактически статья предусматривает какие-то исключительные случаи», — заметил юрист.
Журналисты ли в LifeNews
На этом фоне Следственный комитет утверждает обвинительное заключение по уголовному делу против активиста партии «ПарНаС» Леонида Волкова. Оппозиционер обвиняется по ч. 3 ст. 144 УК РФ («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста с применением насилия и повреждением имущества»). Следствие считает, что Волков схватил и сильно сжал руку журналиста LifeNews, а также повредил его микрофон.
Сам Волков при этом указывает на то, что по данным экспертизы микрофон находится в рабочем состоянии, а рукоприкладство в первоначальных показаниях опровергал сам потерпевший.
Если факт повреждения микрофона или насилия над журналистом будет подтвержден, Волкову грозит до 6 лет лишения свободы. Без этого максимальное наказание — 1 год исправительных работ.
«Думаю, что это пример избирательного применения закона, — считает Галина Арапова. — Сколько раз журналисты жаловались на то, что в отношении них применяли силу, угрожали, задерживали. А дел по 144-й статье очень мало. Во всех случаях, когда мы подавали заявления, нам отказывали. Думаю, в этот раз микрофон повредили нужному телеканалу».
Впрочем, Роман Захаров из Фонда защиты гласности не стремится оправдать обвиняемого. «Я не уверен, что Волков вел себя так уж интеллигентно в этой ситуации», — заметил он.
Проблема с защитой сотрудников LifeNews в том, что они «настолько вопиюще нарушают профессиональные стандарты», рассказала Лениздат.Ру Галина Арапова, что сами провоцируют нарушение собственных прав. «Они формируют очень негативное отношение к профессии, — добавила она. — Их воспринимают как журналистов, хотя они делают то, чего журналисты в принципе делать не должны: покупают информацию, представляются другими изданиями, делают такие вещи, от которых волосы дыбом встают». Но при этом «формально» они остаются СМИ, заметила Арапова, и с точки зрения закона их нужно защищать, как журналистов, хотя это и вызывает «когнитивный диссонанс». Заметим, в «медиаимперии» Арама Габрелянова в сентябре 2015 года запретили представляться сотрудниками других организаций, вступать в финансовые отношения с агентами и ньюсмейкерами и использовать какие-либо средства для получения информации, кроме пресс-карты.
Кроме того, если микрофон действительно был поврежден, то виновник должен понести ответственность, считает юрист. Не уверена она только в том, что это должна быть уголовная ответственность — скорее, речь идет о порче имущества.
«С одной стороны кричат, что сломали микрофон, с другой — экспертиза доказала, что микрофон работает, — заметил Роман Захаров. — Слушайте, у нас в Петербурге были случаи гораздо более жесткие — фотокорреспондентам ломали руки, журналистов били в жилетках "пресса" и так далее». Дел, правда, не заводили.
Нелепости процесса
Обычно отказы заводить дело объясняют тем, что исполнять профессиональные обязанности в таких случаях журналистам не мешают, рассказал Роман Захаров. «Вы упали, вас держали у земли, но вы же могли записывать, — привел он пример такого объяснения. — В крайнем случае сделаете потом репортаж. Даже если вы мертвы — материал просто не вышел, в чем проблема».
Часто аргументы против возбуждения дела касаются бюрократической стороны — к примеру, отсутствие у журналиста редакционного задания.
«Объясняют отказ и тем, что в тот момент, когда журналиста чем-то били, угрожали ему, куда-то не впускали или не выпускали, и в мыслях не было заставить его отказаться от распространения какого-либо конкретного материала, — рассказал Федор Кравченко Лениздат.Ру. — То есть эти действия не были связаны с тем, что и составляет состав преступления по 144-й статье. Если ему разбили камеру, это могло быть просто хулиганством, а не действием, направленным против публикации текста».
Казалось бы, все эти аргументы ложатся на дело Волкова куда логичнее, чем на случаи, когда журналистам угрожали или силой выводили откуда-то. «Действительно, даже реальное повреждение микрофона — не основание, чтобы считать, что журналиста принуждали отказаться от сбора информации, — заметила Галина Арапова. — В принципе, он мог там находиться, мог записать все необходимое на мобильный телефон, ему не угрожали». Тем не менее в этот раз оснований оказалось достаточно для заведения уголовного дела.
Федор Кравченко со своей стороны добавил, что неплохо было бы выяснить, привели ли действия подозреваемого к отказу от публикации какого-то конкретного материала и какие намерения были у Волкова, когда он взаимодействовал с журналистом LifeNews.
Для пользы дела
При всей сравнительной неоднозначности процесса, он все же, вероятно, сможет сослужить добрую службу — увеличением той самой правоприменительной практики, о нехватке которой так сетуют юристы.
«С какой-то стороны эта практика нам на руку, конечно, — согласилась Галина Арапова. — Просто обидно, что в других случаях дел не возбуждают».
Она заметила, что юристы Центра прав защиты СМИ неоднократно писали и продолжают писать заявления по подобным и гораздо более тяжелым случаям, но им всегда отказывают.
«Если следствие откажется выносить обвинительное заключение или, наоборот, вынесет его, то определенную положительную роль этот случай, наверное, все же сыграет, хоть и с серьезными проблемами для Волкова, — добавил Федор Кравченко. — Хотя, на мой взгляд, узко понимаемый состав преступления здесь полностью отсутствовал».
«Это избирательность правосудия — когда "нашего" человека побили, мы будем возбуждать дело, когда не "нашего" — не будем, — заметила Галина Арапова в разговоре с Лениздат.Ру. — Я думаю, что в реальности на судебную практику никто не смотрит, эти вопросы решаются по-другому».
Нужен ли вообще закон
С другой стороны, Роман Захаров вообще сомневается в том, что особые меры защиты для журналистов, которые отличаются от норм защиты других людей, нужны в случае прозрачного и справедливого правосудия. «По моему личному мнению и, насколько я знаю, по мнению многих юристов — если бы правоприменительная практика действительно защищала любого человека, включая журналиста, и не было бы этой избирательности, — рассказал он. — Потому что специальные права журналиста именно в уголовном праве не нужны. В административном — нужны. Непредставление информации, отказ от аккредитации, к примеру».
Журналист, по мнению Захарова, хоть и работает в интересах общества, но от обычного человека ничем не отличается. «Мне кажется, что такая защита всегда будет мертворожденной. Потому что журналист всегда будет восприниматься с позиции "наш" или "не наш"», — добавил он.
По мнению Захарова, показательным здесь стало освещение задержаний журналистов на митингах в 2012 году на Болотной площади. «Пока это были журналисты "Эха Москвы", "Новой газеты" и "Дождя" из так называемых оппозиционных кругов, все очень тихо попискивали, — вспомнил он. — Как только задержали представительницу РИА «Новости», тут же последовали грозные заявления ИТАР-ТАСС, "Первого канала", репортажи. Вот вам пример разделения. Мы как раз против такого разделения. Поэтому, возможно, не стоит давить на больную мозоль?»
Впрочем, юристы с этой позицией не согласились. Работе журналиста сопутствует набор дополнительных рисков, в том числе неприязненное отношение к нему из-за того, что он собирается публиковать какой-то негативный материал, заметил Федор Кравченко. Кроме того, он заметил, что и закон о СМИ гарантирует журналисту особую защиту, потому как он выполняет общественный долг.
Галина Арапова обратила внимание на то, что журналист — это самая опасная профессия из всех мирных. «Если я буду идти с микрофоном, меня не тронут, — заметила она. — А если это будет журналист, ему могут и голову проломить, потому что он потом расскажет о том, что узнает. Журналист транслирует информацию на большую аудиторию и ищет факты, которые многие хотели бы скрыть».
С миру по нитке
Хотя случаев возбуждения уголовных дел по 144-й статье совсем немного, все же они встречаются. В августе 2015 года было сразу два примера. Первый — дело по факту нападения на корреспондентов информационной программы «Телефакт». Подозревают Александра Соляева, который якобы силой и угрозами заставил корреспондента и оператора прекратить съемку репортажа с места возгорания старинного элеватора.
Второй — уголовное дело в связи с инцидентом со съемочной группой программы «Ревизорро»: сотрудники одного из кафе Салехарда в ходе съемок сюжета нанесли травмы операторам, а также повредили одну из видеокамер.
Правда, в октябре 2014 года «Ревизорро» не повезло еще больше: в Анапе на съемочную группу напали при схожих обстоятельствах, а СК РФ не только отказался возбуждать дело, но и предложил МВД привлечь пострадавших к уголовной ответственности за самоуправство, так как на пресс-карте журналиста отсутствовали оттиск печати издания, подпись главного редактора, сведения о регистрации СМИ и подпись держателя карты. Виновники инцидента пройдут по обвинению в побоях.
Подобная замена встречается нередко. Так, нападения на журналистов саратовской медиагруппы «Общественное мнение» связывают с их профессиональной деятельностью, но дело полиция возбудила только по 116-й статье «Побои».
Также не стали «навешивать» 144-ю статью и на подозреваемых в нападении на главного редактора сайта «Тайга.инфо» Евгения Мездрикова, хотя Союз журналистов Новосибирска добивается переквалификации судебного процесса (сейчас дело возбуждено по пункту «а» ч. 2 статьи 116 УК РФ — «Побои из хулиганских побуждений»).
Трижды за последний год дела по 144-й статье заводились в связи с событиями на Украине. В июле СК РФ завел уголовное дело по факту депортации из Украины журналистки «Первого канала» Александры Черепниной. В январе 144-ю статью добавили к 126-й статье («Похищение»), когда возбудили дело по похищению сотрудниц LifeNews в Киеве. Тогда же эта статья появилась и в деле о грабеже других сотрудников LifeNews, тоже в Киеве.