Предложенное Минюстом определение «политической деятельности» не только не вносит ясности, но и добавляет неразберихи в и без того тяжелое положение НКО в России, считают представители правозащитных и просветительских организаций. Согласно документу, основанием для признания иностранным агентом может стать комментарий в СМИ, публикация результатов опросов общественного мнения или петиция о внесении изменений в законодательство.
Министерство юстиции разработало проект изменений в закон «О некоммерческих организациях», в котором даются «уточнения» определения политической деятельности. Напомним, для признания НКО иностранным агентом необходимо соблюдение двух условий: она должна получать иностранное финансирование и вести политическую деятельность. С июня 2014 года реестр иностранных агентов стал активно пополняться, и к настоящему моменту в нем значится уже 113 организаций. Среди них такие правозащитные и просветительские НКО, как Фонд защиты гласности, Институт региональной прессы, Фонд свободы информации, Центр защиты прав СМИ, Фонд поддержки расследовательской журналистики, Фонд поддержки СМИ «Среда» и другие.
В своих попытках оспорить статус «иностранного агента» НКО подчеркивали размытое определение политической деятельности, в ведении которой их обвиняли. Так, политической деятельностью Центра защиты прав СМИ стали комментарии, которые давала глава НКО Галина Арапова СМИ, где она как юрист озвучивала свою оценку российских законов. Для ИРП «преступлением» стал семинар для журналистов «Развитие местной демократии и самоуправления». Фонд свободы информации навлек претензии Минюста в том числе и введением номинаций «Дезорганизация года» и «Провал года» в рамках Премии и Антипремии «Право знать», лидерами голосования которых стали соответственно Госдума и «антипиратский закон».
Во всех трех приведенных примерах НКО отрицали в суде ведение политической деятельности и указывали на нечеткие формулировки в законодательстве, позволяющие расценить презентацию или семинар как попытку «формирования общественного мнения». Кстати, в суде против ИРП и Фонда свободы информации в экспертных заключениях и вовсе использовалось не предусмотренное законом определение политической деятельности, а толкование политологического словаря.
В ноябре 2015 года Владимир Путин поручил администрации Кремля и Минюсту уточнить спорное определение в законе об НКО. В результате 21 января 2016-го на сайте regulation.gov.ru Минюст опубликовал проект закона со своей трактовкой «политической деятельности».
Согласно пока действующему тексту закона, ведение политической деятельности заключается в участии «в организации и проведении политических акций в целях воздействия на принятие госорганами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях».
Поправки Минюста предлагают расширить это определение и дополнить его семью пунктами:
1. Организация публичных мероприятий (митинги, шествия, пикеты, публичные дискуссии и т.д.).
2. Деятельность, направленная на получение определенных результатов на выборах, а также наблюдение за выборами.
3. Публичное обращение к органам власти и чиновникам, в том числе направленное на принятие, изменение, отмену законов.
4. Распространение, в том числе с использованием современных информационных технологий, оценок принимаемых госорганами решений и проводимой ими политики.
5. Формирование общественного мнения (например, проведение опросов).
6. Вовлечение граждан в указанную деятельность.
7. Финансирование этой деятельности.
Творческие способности Минюста
В пояснительной записке к законопроекту указано, что он направлен на уточнение понятия «политическая деятельность». Однако опрошенные Лениздат.Ру представители НКО уверены, что вместо четкости документ вносит еще большую неразбериху.
«Поправки сумбурные, нелогичные и не выдерживают критики, — поделилась своим мнением с Лениздат.Ру глава ИРП Анна Шароградская. — Если их примут, еще больше организаций будут обвинять в ведении политической деятельности». С тем, что новый документ дает простор для вольного толкования, согласен и глава Фонда поддержки расследовательской журналистики Григорий Пасько. Впрочем, размытые формулировки его не удивляют. «Мы привыкли ждать от наших институтов типа Госдумы или Минюста четких и взвешенных юридических терминов. А они их не производят уже очень давно, — рассказал Пасько Лениздат.Ру. — Этого и следовало ожидать — бестолкового, безграмотного с юридической точки зрения, страшно расширительного толкования».
Аналогичная ситуация, по словам Пасько, была в свое время и со статьей 275 УК РФ («Государственная измена»). В 2012 году были одобрены поправки, расширяющие понятие госизмены. «В результате статья стала рыхлой и размытой, — отметил журналист. — По ней теперь можно привлекать кого угодно. Я говорю без всяких преувеличений». Сам Пасько привлекался по ст. 275 в 1997 году. Журналист обвинялся в шпионаже в пользу Японии. В 1999 году Amnesty International признала Пасько «узником совести».
Так и сейчас, по мнению главы Фонда поддержки расследовательской журналистики, уточнения не улучшат правоприменительную практику. Например, неразумным он считает включение в политическую деятельность распространения «с использованием современных информационных технологий» оценок решений госорганов. «Этот пункт замечателен каждым своим словом. Он дает правоприменителям неограниченные возможности использовать свои идиотские творческие способности», — уверен Пасько.
Если поправки будут приняты, политической деятельностью могут считать комментарии представителей НКО в СМИ, петиции на сайте Change.org, посты в Facebook, мониторинг правонарушений (например, мониторинг ущемления прав журналистов, публикуемый Фондом защиты гласности) и многое другое. Григорий Пасько также подчеркнул, что в документе Минюста даже не указано, должна ли оценка решений госорганов и законов быть негативной, чтобы считаться проявлением политической деятельности. «В этих формулировках никакой четкости и конкретности, а это значит, что использовать их можно будет как угодно», — считает журналист.
Пасько уверен, что при нынешней политической ситуации в России ждать позитивных изменений от власти могут лишь оптимисты. «Кто-то имел надежды, что есть смысл обратиться к Путину, чтобы он расшифровал слова Кадырова об оппозиции, — напомнил журналист. — Ну вот, "усы Путина" расшифровали их. Если мы попросим Путина объяснить послание Минюста о политической деятельности, то выступит Песков и скажет, чтоб мы "просто спокойно прочитали написанное"».
Вакханалия и хуже некуда
Хотя поправки, предложенные Минюстом, собеседники Лениздат.Ру считают не выдерживающими критики, все они отметили, что хуже положение правозащитных НКО в России этот документ уже вряд ли сделает.
«Я не увидел ничего такого, что могло бы улучшить или ухудшить отвратительный драконовский закон, который мешает развитию независимой гражданской активности в России. Большего вреда уже не нанести», — заявил Лениздат.Ру глава «Команды 29» Иван Павлов. До января 2015 года правозащитная «Команда 29» была известна как Фонд свободы информации. После года попыток оспорить ярлык «иностранный агент» в суде Павлов объявил о самоликвидации НКО и переформатировании деятельности. Так же поступили и многие другие организации, не желавшие работать в качестве иноагента. Фонд поддержки расследовательской журналистики принял решение о прекращении деятельности сразу же после проверки Минюста, по словам Пасько.
«Во всех НКО, из-за которых была затеяна вакханалия против иностранных агентов, работают неглупые люди, — отметил Пасько. — Они давно поняли, что при нынешней власти в нашей стране им не дадут работать так, как работают НКО в демократически развитых государствах. Для НКО намного хуже уже не будет».
Среди затеянных против НКО «вакханалий» отмечают и постоянный надзор Минюста. Так, в опубликованном плане проверок организаций на 2016 год только по Москве значится 70 организаций, среди которых, например, Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального. Есть в плане и ликвидированные фонды Зиминых «Династия» и «Среда». Григорий Пасько сообщил Лениздат.Ру, что проверка его Фонда запланирована на май 2016 года. Однако к тому времени организация уже окончательно перестанет существовать. «Мы не хотим продолжать работать в рамках фонда, на который наехали как на гуся гусеничным трактором. Мы не ведем никакой деятельности, и что они собираются проверять в течение 20 дней, нам непонятно», — отметил он.
«Закон был направлен на то, чтобы уничтожить независимые общественные организации. Эти игры нас уже не интересуют, — заявил Иван Павлов. — Мы все должны заниматься делом. Тем делом, ради которого создавали свои НКО. В таких условиях это бессмысленно. Все ресурсы уходят на самозащиту». После ликвидации Фонда свободы информации, по словам Павлова, у его команды появилось больше времени на непосредственно правозащитную деятельность. Хотя юристы «Команды 29» все еще поддерживают коллег из других НКО, продолжающих попытки избавиться от ярлыка иностранного агента в суде. Адвокаты бывшего Фонда свободы информации безвозмездно защищали Анну Шароградскую в ее тяжбах.
Институт региональной прессы под управлением Шароградской, в отличие от НКО Пасько и Павлова, принципиально не желает менять свою организацию. «Не хочу подлаживаться под абсурдные вещи, — заявила глава ИРП Лениздат.Ру. — Зачем избавляться от статуса НКО? Я не считаю, что мы должны следовать этим глупым поворотам. Мало ли что еще выдумают, что ж мы должны извиваться?» Однако Шароградская отмечает, что ей также жаль времени на самозащиту. В июне 2015-го, когда для ИРП были исчерпаны все судебные возможности оспорить ярлык иноагента в России, Шароградская направила жалобу в ЕСПЧ. При рассмотрении дела там личное присутствие заявителя не требуется.
Нет рубля в своем отечестве
Не нарваться на обвинение в ведении политической деятельности с введением «уточняющих» поправок будет сложнее. Чтобы избежать ярлыка иностранного агента, НКО могли бы отказаться от иностранного финансирования. Однако собеседники Лениздат.Ру уверены: в России правозащитное НКО не может получить финансовой поддержки.
«Надо найти смелых бизнесменов, которые настолько отважны, что могут поддержать деятельность организации, направленную на критику действий власти, — объяснил Иван Павлов. — У нас предприниматели боятся свои интересы защищать, не то что на общественное благо отдавать деньги. Того финансирования, которое как-то можно получить от российского бизнеса, не будет достаточно, чтобы обеспечить деятельность организации». Солидарна с Павловым и Анна Шароградская. «Правозащитное НКО не может существовать в России без иностранного финансирования. Такая организация, как ИРП, тем более. Никто из тех, кто когда-то обращался к нам, не порывался нам помочь в сложную минуту. Я говорю о Ходорковском, у которого я была экспертом, и о Кудрине, например. Когда его обвиняли в коррупции, он давал у нас пресс-конференцию… Никто из них не вызвался нам помочь. Впрочем, мы об этом и не просили, естественно».
Григорий Пасько также считает, что в России едва ли кто-то согласится выделить средства независимым правозащитным и просветительским НКО, несмотря на их востребованность. «Во всех странах работают НКО, получающие средства из разных стран, — напомнил он. — И никто не падает в обморок из-за их иностранного финансирования. Ни в одной НКО в реестре Минюста я не вижу, чтобы они хоть как-то вредили государству. Наоборот, они дополняют государственные институты. Так и наш Фонд. Если бы были на всех журфаках хорошие курсы расследовательской журналистики, нас бы просто не было, мы были бы не нужны. А мы востребованы, и заявки приходят со всей страны».