Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня / перевод с нидерландского. – М: ООО "Издательство АСТ", 2004. – 539 с.
Игра стала важной составляющей стиля нашей жизни. И журналистика, чуткая ко всему новому, активно вводит игровые стратегии к осмыслению актуальных событий, пополняет ассортимент свойственных ей выразительных средств за счет игровой обработки слов, цитат из других текстов культуры, графического рисунка фразы. Всё об ИГРЕ, её правилах, канонах, принципах организации – в этой легендарной книге замечательного нидерландского ученого.
Термин игра давно уже стал своеобразной "лингвистической мусорной корзиной". Осознать ценностный смысл игры и игрового поведения помогает эта книга - Homo Ludens... человек играющий... человек смеющийся... человек импровизирующий... человек наслаждающийся... Игра осмысляется в книге "Homo Ludens. В тени завтрашнего дня" как феномен культуры, философии, психологии, поэтики, истории. "Игра, – пишет автор, – связывает и освобождает. Она приковывает к себе. Она пленяет и зачаровывает. В ней есть те два благороднейших качества, которые человек способен замечать в вещах и которые сам может выразить: ритм и гармония". Природа любой игры предполагает удовлетворение интереса. "Потребность игры становится настоятельной лишь постольку, поскольку она вытекает из доставляемого игрой удовольствия". Среди функций игры Й. Хейзинга выделяет и такие, особенно важные для культуры нашего современного публичного общения, как снятие агрессивного состояния, возможность примирения конфликтующих сторон.
Й. Хейзинга определяет игру как "функцию, которая исполнена смысла", и придает исключительное значение игре в развитии цивилизации. По мнению ученого, игра старше других культурных форм общества: корни философии начинаются в священной игре в загадки, мифы и поэзия – это лингвистические игры. "Играя, речетворящий дух то и дело перескакивает из области вещественного в область мысли. Всякое абстрактное выражение есть речевой образ, всякий речевой образ есть не что иное, как игра слов".
Игровой компонент, как отмечает Й. Хейзинга, всегда присутствует в культуре разных эпох. Реализация его зависит от функции и стратегии игр. "Во все времена и всюду, в том числе в формах высокоразвитой культуры, игровой инстинкт может вновь проявиться в полную силу, вовлекая как отдельную личность, так и массы". Не будучи "обыденной жизнью", игра "стоит вне процесса непосредственного удовлетворения нужд и страстей. Она прерывает этот процесс. Она вторгается в него как ограниченное определенным временем действие, которое исчерпывается в самом себе и совершается ради удовлетворения, доставляемого самим этим свершением. Такой, во всяком случае, представляется нам игра и сама по себе, и в первом к ней приближении: как интермеццо в ходе повседневной жизни, как отдохновение. <...> Она украшает жизнь, заполняет её и как таковая делается необходимой. Она необходима индивиду как биологическая функция, и она необходима обществу в силу заключенного в ней смысла, в силу своего значения, своей выразительной ценности, а также духовных и социальных связей, которые она порождает, - короче говоря, как культурная функция".
Обособленность игры от жизни проявляется в её временной и пространственной замкнутости. Её течение заключено в ней самой. Движение вперед и назад, завязка, очередность, развязка, повтор связаны с заложенными в ней правилами и не имеют прямого отношения к реальному времени. С точки зрения места, всякая игра протекает в заранее ограниченном игровом пространстве. "Арена, игральный стол, магический круг, храм, сцена, киноэкран, судебное присутствие - все они, по форме и функции, суть игровые пространства, то есть отчужденная земля, обособленные, выгороженные, освященные территории, где имеют силу свои особые правила. Это временные миры внутри мира обычного, предназначенные для выполнения некоего замкнутого в себе действия". Очевидное временное устранение реального мира в игре приводит к тому, что внутри нее "законы и обычаи обыденной жизни не имеют силы".
Игра гармонично связана с идеей порядка и в порядке обнаруживает свою красоту. В этом несовершенном мире, в этой сумятице жизни, по мнению ученого, игра воплощает временное, ограниченное совершенство.