Декоративно-пафосные - и оттого еще более трагикомические - конвульсии, в которых, наконец, забился долгожданный "5-й канал", лишь отчасти могут быть объяснены творческим озорством его талантливых менеджеров.
"Фундаментальная пустота" - этот почти смертельный диагноз впору поставить не только информационному первенцу эпохи губернатора Матвиенко, но - в той или иной степени - вообще всем петербургским СМИ, претендующим сегодня на внутригородскую "серьезность" и "аналитичность". Беда главного губернаторского телеканала, пожалуй, лишь в том, что, в отличие от других масс-медиа, заявку о своей фундаментальной пустоте он решил оформить как концептуальное послание городу и миру.
Смерть - это не навсегда?
Эффективна ли "губернаторская" модель городской власти?
Компетентен ли текущий глава города?
Эти нехитрые вопросы, с решения которых обречен начинаться любой мало-мальски внятный городской комментарий и на которые еще год назад у массы аналитиков была масса ответов, ныне исторгают из безмолвного рта петербургской политологии беззвучно и бесследно лопающиеся пузыри изумления и растерянности.
Причина политологического коллапса лежит на поверхности. После долгой, продолжительной болезни из жизни ушла петербургская политика. Вслед за ней скончалась и ее сиамская сестра - городская аналитика.
Для того чтобы понять, возможно ли возрождение жанра и если да, то при каких условиях, необходимо совершить небольшой исторический экскурс и попытаться выявить алгоритм жизни и смерти петербургской политической мысли.
Процесс развития новейшей городской политологии прошел несколько этапов, каждому из которых соответствовала определенная городская эпоха.
"Перестроечный" этап (1989-1991)
От первых свободных выборов - до августовского путча.
Интерес к городской политике и местной политической журналистике носил в эти годы характер социальной эпидемии. Телевизионная и газетно-журнальная публицистика города переживала небывалый ни до, ни после взлет, а некоторые городские СМИ на некоторое время даже стали "общенациональными".
Причина заключалась в том, что невский политический процесс в тот момент воспринимался как "демократический локомотив" антикоммунистической революции, происходившей в стране в целом. Местная журналистика, обслуживавшая этот процесс и до известной степени на него воздействовавшая, "автоматически" попадала в разряд законодателей идейных мод.
"Постперестроечный" этап (1992-1993)
От развала СССР - до разгона Петросовета.
В этот период происходило постепенное затухание интереса к внутригородской политике, безнадежно скатывавшейся в болото рутинной грызни между разными смольнинскими начальниками, а также между мэром и городским собранием. Неизменным победителем во всех этих битвах оказывался мэр города Анатолий Собчак, все более плотно захватывавший власть не только над городской политической пирамидой, но также над телевидением и в значительной мере газетами.
Кремлевская империя тем временем успешно воскресила свою монополию на власть, пошатнувшуюся было в период противоборства "Ельцин - Горбачев". Как следствие - общенациональный компонент из петербургской политики моментально улетучился, оставив местную журналистику "без свежего воздуха".
"Собчаковский" этап (1994-1996)
Эпоха благостного прозябания.
Петербургские журналисты - за исключением экзотических представителей красно-коричневой фронды - практически перестали в это время глубоко интересоваться городским политическим процессом, который, по сути, исчез, будучи полностью вытеснен и замещен импозантной фигурой всевластного мэра.
Едва ли не единственным примером "живого" городского обсуждения явилась вполне абстрактная дискуссия о роли и месте Санкт-Петербурга в стране и мире.
"Яковлевский" этап (1996-2000)
"Золотой век" внутригородской политологии.
В этот период постепенно оформились два политических полюса. С одной стороны - Смольный и зависимое от него большинство депутатов ЗакСа. С другой - оппозиционное "демократическое" меньшинство, негласно поддержанное влиятельными петербургскими федералами, "точащими зуб" на губернатора Яковлева.
В местной прессе на этом фоне набрали силу сразу два взаимопереплетающихся бурных дискуссионных потока: о роли Владимира Яковлева в жизни города ("Криминальный губернатор криминальной столицы!"), а также о политическом статусе Санкт-Петербурга ("Петербург должен отделиться от России!").
Кульминация пришлась на 1998 год, когда случилось сразу несколько "эпических" коллизий: "битва за Устав", конфликт Яковлева с "Яблоком", выборы в ЗакС.
Затем начался постепенный спад, вызванный органической неспособностью петербургских "демократов" умело и эффективно атаковать Смольный.
"Черкесовский" этап (2000-2003)
От прибытия на берега Невы президентского полпреда Виктора Черкесова - до его замены на этом посту Валентиной Матвиенко.
С избранием Владимира Путина президентом РФ "антияковлевский полюс" получил суперпокровителя и стал бесспорно доминирующим. Местные "демократы", до этого успешно раздавленные губернатором, поспешили переквалифицироваться в верных сателлитов "президентского воеводы", готовившего спецоперацию по "добровольному свержению" неугодного удельного князя.
На фоне видимой активизации политической публицистики (дискуссия выплеснулась со страниц газет на телеэкраны) происходила ее стремительная деградация, поскольку резко "деградировал" сам предмет анализа: на место борьбы различных политических сил за симпатии горожан пришла отвратительная драка, к тому же с заранее предрешенным исходом, двух административных драконов - Большого и Малого - за место под авторитарно-коррупционным солнцем.
Аналитическая журналистика в этих условиях оказалась фактически оторванной от горожан и в большинстве случаев имела вид мутного потока "всеподданнейших записок" (либо просто доносов), обращенных к тому или иному "драконьему штабу" и, уже в силу одного этого, глубоко небеспристрастных и содержательно недоброкачественных.
Но самый главный изъян местной аналитики рубежа столетий заключался в том, что она утратила доступ к источникам информации о происходящем в стенах родного города. Дело в том, что корни основной - черкесовско-путинской - линии петербургской интриги полностью уходили в Москву и оказывались, таким образом, недосягаемы для городских комментаторов. Характерный штрих: все наиболее значительные слухи этого периода (по поводу ухода Яковлева, назначения Матвиенко, Клебанова и т.п.) первыми транслировали и комментировали московские журналисты - и лишь затем петербургские.
"Матвиенковский" этап (2003-2004)
Городская политическая жизнь на 100% становится "вегетативной производной" от ВВП. На место схватки "двух Драконов" приходит хаотичное копошение "малых рептилий" в могучей тени "Большого кремлевского чудища".
Городской парламент перестает играть какую бы то ни было - даже из серии "Кушать подано!" - роль.
Петербургская политология впадает в состояние, среднее между принудительным оргазмом и клинической смертью. Помимо усиления цензурной активности Смольного, основная причина этого - отсутствие возможности, сидя над вольной Невой, постичь суть "высочайших" процессов, которые производятся на ее низких и влажных берегах командой таинственных благодетелей из обеих столиц.
Эликсир жизни
Попробуем "собрать камни".
Итак, новейшая петербургская политология живет и побеждает тогда, когда в одноименном городе возникает самостоятельная, то есть опирающаяся на активную поддержку горожан, а не "вышестоящего начальства", политика - общенациональная либо, на худой конец, сугубо местная.
В свою очередь, чахнет и умирает городская общественно-политическая дискуссия тогда, когда ткань сложной политической жизни начинает замещаться одномерно-злокачественной административной опухолью - смольнинской либо кремлевской.
На первый взгляд, сказанное означает, что в обозримом будущем на масс-медийных просторах Санкт-Петербурга будут буйно цвести лишь бурьян да чертополох.
Однако будущее - далеко не так фатально, как ему самому, наверное, хочется думать.
В конце концов, коль скоро политическая жизнь не идет к городским мудрецам, значит они должны оторвать свой аналитический фундамент от прикомпьютерного стула и двинуться к истокам. Если ответов на петербургские вопросы нет в Петербурге - значит, их надо искать в Москве.
Сделать это тем более полезно, что, как только все мнимо-тайное начнет постепенно проявляться, тут же нарисуется бюрократическая, а в перспективе и политическая многополярность городской жизни.
И пошлется политологам хлеб их насущный.
"И зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и осыплется каперс..."