Ровно 10 лет назад питерские журналист Максим Шабалин и фотокор Феликс Титов, отправившиеся в очередную командировку в Чечню, в последний раз вышли на связь с родным городом.
Второй час сижу перед компьютером вхолостую. Замредактора, пробегая по коридору, то и дело выразительно заглядывает в кабинет, а мне почему-то трудно выдавить из себя хотя бы несколько стартовых строчек. Тяжело и больно. О чем написать? Что вчера в выставочном зале "Каретный", что на Елагином острове, открылась фотовыставка работ Феликса Титова "Мир и война", а в Домжуре по этому поводу состоялась пресс-конференция, приуроченная... Да нет, все не то и все не так!
Не идут слова. И все так же пуст экран компьютера...
Ровно 10 лет назад питерские журналист Максим Шабалин и фотокор Феликс Титов, отправившиеся в очередную командировку в Чечню, в последний раз вышли на связь с родным городом. С тех пор их родители, друзья и коллеги не теряют надежду, что зазвонит телефон. Что до боли родной голос прокричит откуда-то издалека: "Привет, это мы с Максом! Тут с нами такое случилось..."
Я не знал этих ребят лично. Но я видел работы Титова, которые ранят в самое сердце, цепляют, заставляют остановиться и вновь вернуться к снимку, с которого смотрит неизвестный солдат той ужасной войны... Посмотрите на бойца, присевшего отдохнуть в обнимку с автоматом, на колонну грузовиков, петляющую по ленточке горной дороги... Нет, не зря Феликса сравнивают с мировой знаменитостью - военным репортером Робертом Капой, который работал на пяти войнах. Титов побывал в десяти горячих точках. А Макс Шабалин... Я читал его публикации, каждая строчка которых выписана пером большого мастера, действительно переживавшего за свою страну, за свой народ, за свой город... Сейчас так смело, открыто, и правдиво-жестко уже не пишут. Мы стали слишком сглаживать углы, искать компромиссы, уходить от остроты. Интересно, вписался бы Шабалин в нынешнюю газетную журналистику или все-таки нашел бы более успешное применение своему беспорно яркому писательскому таланту?
У мамы Феликса, Миры Павловны, на глазах слезы: "Все никак не дождусь сына. Перебираю его работы - у меня огромный архив! - очень хочется, чтобы все это сохранилось, не сгинуло бесследно..."
Не сгинет. Обязательно сохранится! В Питере усилиями энтузиастов создан проект "Война и мир", в рамках которого вчера открылась выставка работ Титова, а впоследствии будет издан альбом его фотографий, о котором Феликс так мечтал. Все стихи, проза и публицистика Максима Шабалина также будут изданы отдельной книгой. Папа Максима, Георгий Георгиевич, кусая губы, рассказывает, как тогда, десять лет назад, они разыскали в Чечне следы сына и его друга. Их видели мирные чеченцы - таких парней трудно было не заметить! Но вот что стало потом... "Их не было среди убитых. Чеченцы хоронили тогда всех - и своих, и чужих, предварительно делали снимки. Мы их смотрели. Ни Феликса, ни Максима среди погребенных нет..." - глухим голосом говорит старший Шабалин. Эх, если бы тогда в поисках участвовали профи, а не родители да журналистский десант! Если бы была возможность проверить сведения военных разведчиков, которые сообщили, что в лагере военнопленных под Центуроем появились два российских журналиста! Но...
Значит, поиски надо продолжить. Чтобы найти ребят. Чтобы помочь им вернуться домой...
Какими вы запомнили Максима и Феликса?
Сергей Михельсон, главный редактор еженедельника "Санкт-Петербургский курьер", в 1991 - 1998 годах - заместитель главного редактора газеты "Невское время":
- С 1992 года и до отъезда Шабалина в роковую командировку в Чечню 26 февраля 1995-го Максим, Сережа Тачаев и я работали в "Невском времени" в одном кабинете - Макс называл его "девятым отсеком". Шабалин, правда, занимался не экономикой, а политикой, но это нас только сближало.
Макс пришел в редакцию 23-летним веселым, бесшабашным парнем. Но это не скажешь о его политических репортажах: глубоких, страстных, ярких, взрослых. Вскоре, надеюсь, выйдет сборник публицистики Шабалина, и читатели смогут в этом убедиться. Максим был парламентским корреспондентом газеты, часто бывал в Верховном Совете, в 1993 году ставшем Государственной думой, и по приезде - прямо с утреннего поезда - в редакцию неоднократно встречал меня просьбой: "Сергей Владимирович, найди нам с Феликсом спонсора для поездки в горячую точку!"
Максим буквально зверел от депутатской дури, цинизма и необходимости писать об этом в номер. Поездка в конфликтные регионы - другое дело. В 1992 - 1994 годах аккредитаций туда не было, и ребята ехали на войну на свой страх, риск и средства. Я, как редактор отдела экономики, помогал искать спонсорские деньги на командировки. Приднестровье, Абхазия, Карабах, Босния, предвоенная Чечня - вот что припоминаю сразу.
Военные жесткие репортажи Шабалина оттенялись тихими, человечными, пронзительными снимками Титова. Он был успешным, востребованным театральным фотографом, а фотокором "НВ" становился только во время командировок с Максимом - чтобы тексты друга блистали.
Они умели дружить, а заводилой был Шабалин, хотя Феликс - на 8 лет старше. Ребята любили выезжать "на пленэр" (именно так называл вылазки на природу Максим), бывали у меня на даче в Белоострове. Их приезд - это всегда культовый шашлык, над которым друзья колдовали часами. Самые лучшие фотопортреты моих детей сделаны на даче именно Феликсом. Пока Шабалин накрывал на стол, Титов терпеливо приседал, бегал, ложился на траву, чтобы сделать удачный кадр. Господи, с той поры прошло уже более 10 лет...
Вот что подумал: в сегодняшней интернетовской, брифинговой, отчасти сервисной журналистике эти профессионалы задохнулись бы.
Сергей Тачаев, редактор отдела "Город" газеты "Вечерний Петербург", в 1991 - 1996 годах - обозреватель отдела экономики газеты "Невское время":
- Завтра открывается фотовыставка Феликса Титова "Мир и война". Я не знаю, какие снимки вошли в эту экспозицию. Зато помню, как Макс и Феликс с подругами Машей и Мариной осенним вечером 1993 года в Зеленой гостиной Дома журналиста готовили первую совместную выставку, посвященную командировкам в горячие точки. Ребята обрезали и аккуратно приклеивали по периметру крупные военные снимки театрального фотографа Титова. На них - не пушки и всполохи огня, а портреты и измученные позы и глаза... В просветы между фотоработами вставлялись цитаты из репортажей Шабалина. Во время процесса - шутки, возбужденный от завтрашней премьеры, гвалт, новые планы.
Все это закончилось 26 февраля 1995 года, когда ребята поехали в третью или четвертую (точно не помню) командировку в Чечню. Феликс не очень хотел туда, но Максим в мастерской фотографа где-то в районе метро "Чернышевская" - тому свидетель - его уломал.
Феликса я знал поверхностно: спокойный, высоченный, умный человек. Максим же был моим соседом по кабинету и соседом по улице Лени Голикова - жили в ста метрах. Последнее обстоятельство приводило к плотному общению, застольям и творческим спорам. Шабалин мог говорить о политике и войне часами, сопровождая это пением под гитару неизменной "Ваше благородие, госпожа удача". Иногда Макс оставался ночевать. Однажды поутру я полез в холодильник за кефиром. "Человек, похмеляющийся кефиром, не может любить Родину", - укорил меня друг, и этот афоризм приклеился к моей голове на всю жизнь.
Шабалин любил тогдашнего Ельцина и не переваривал позицию Верховного Совета и его спикера Руслана Хасбулатова. 3 октября 1993 года мы отмечали пятилетие моего сына. Во время застолья Макс услышал по радио о расстреле парламента и через 5 минут уже бежал к поезду. Через день появился его пронзительный репортаж из Москвы "Почему мне сегодня грустно...". Он приехал хмурым, больше внутренней политикой не интересовался и рвался в горячие точки.
В ноябре или начале декабря 1994 года друзья вернулись из предвоенной Чечни. Шабалин буквально сиял от профессиональной гордости: он взял у Дудаева эксклюзивное интерью в 3 часа ночи, а Титов эту беседу зафиксировал на пленке. Эйфория и наивность Макса его и погубили: февральскую командировку он твердо решил начать с чеченской стороны фронта. Я, например, отговаривал его на кухне до хрипоты, до драки: "Война ведь началась!" Бесполезно.
...Одна из поисковых групп, в которую входили отец Максима Георгий Георгиевич, депутат Госдумы Петр Шелищ, питерские журналисты Александр Горшков, Сергей Михельсон и автор этих строк, опрашивала жителей "мирных чеченских сел" от Шали до Старых Атагов в апреле 1995 года. С карандашом и портретами ребят в руках. В руках некоторых собеседников мелькало оружие. Повезло, что вернулись все.
"Я назову тобой дорогу..."
Юрий Шевчук посвятил свою новую песню всем пропавшим без вести.
На открытие выставки фоторабот Феликса Титова приехал Юрий Шевчук, новая песня которого "Пропавший без вести" впервые прозвучала именно вчера. Юрий Юлианович, который знал Феликса, осмотрев экспозицию, только и сказал: "Разве это не великолепно? Ну почему мы обращаем свои взоры к настоящему творчеству только после того, как люди пропали!"
Музыкант пообщался с отцом Максима и признался, что за день до той злосчастной командировки ребят в Чечню он встречался с ними. Сидели, выпивали. "Я сказал им: "Нечего туда лезть, там началась настоящая мясорубка!" Макс мне отвечает: "Ладно, последний раз съездим - и все". Я им снова: "Не надо туда ехать!" Смотрю - а глаза у парней такие грустные", - вспомнил былое Шевчук. Многие тогда отговаривали журналистов не лезть в пекло. Но профессиональный долг для них был превыше всего...