Поводом для нашей очередной встречи с моим давним знакомым послужило радостное и знаменательное событие в жизни начальника службы информации дирекции "Санкт-Петербург" ВГТРК: только что Антон Николаевич стал лауреатом премии "Золотое перо" в номинации "Гран-при". Награда досталась ему по праву. Он один из самых известных и опытных журналистов нашего города. За свои сорок лет успел многое. В послужном списке Антона Губанкова - работа в газетах (в том числе и в "Невском времени"), служба на радио и телевидении. С 1999 года он трудится на посту руководителя информационной службы Петербургского отделения ВГТРК.
Он - автор и ведущий многих телепрограмм. Антону было доверено вести в прямом эфире трансляции церемонии перезахоронения останков семьи Николая Второго и юбилейных пушкинских торжеств. Среди тех, у кого он брал интервью, - и президенты, и артисты, и высокие городские начальники. Нынче у самого Антона Николаевича берут интервью. В том числе и автор этих строк.
Мы встретились в конце долгого напряженного трудового дня за чашкой чая. И решили, что общаться друг с другом будем без церемоний и чинопочитания. Хотя нет-нет да и сбивались на привычное обращение с именем-отчеством. Естественно, что наш разговор начался с награды, полученной буквально за несколько дней до встречи...
- Согласно традициям Союза журналистов, одного из учредителей "Золотого пера", портрет обладателя Гран-при будет украшать теперь Дом журналиста. Как ты себя чувствуешь в таком качестве?
- Я же телевизионщик, человек эфирный. Поэтому всегда спокойно отношусь к своему изображению. Сослуживцев я ежечасно призываю любить не "себя в искусстве", а "искусство в себе". Впрочем, мне приятно оказаться в галерее лауреатов "Золотого пера". Там очень достойные люди. Надеюсь, что при всех политических и экономических катаклизмах наши портреты никуда не денутся.
- Когда мальчик Антон был маленьким, он, наверное, мечтал о том, чтобы стать знаменитым журналистом?
- В детстве я был ребенком довольно строгих правил. И у меня, начиная с пятого класса, было четкое желание: стать писателем. Писал по две страницы в день, вел дневник, конечно, печатался в газете "Ленинские искры", занимался в знаменитом тогда литературном клубе "Дерзание". Для начинающего писателя полный набор занятий. Потом был выбран филологический факультет ЛГУ. И уже во время учебы начал работать в газете "Ленинградский университет". Она была очень популярна во время перестройки.
- Каков был круг научных интересов студента Губанкова?
- Занимался исследованием русской народной сказки и молодежного жаргона. Последняя тема была очень современной по тем временам.
- Как возникла в твоей биографии Сирия?
- Туда попал по распределению. Хотя готовился ехать в Лаос. Это были славные горбачевские времена: интерес к Советскому Союзу колоссальный, языковых специалистов не хватало. Сирия - это громадный жизненный опыт, серьезное узнавание арабской культуры. Впрочем, почему только арабской? По улицам Дамаска когда-то бродили апостолы, а Пальмира затерялась в песках сирийской пустыни. Чуть позже мне довелось быть в Америке. Таким образом, получил представление об обоих полюсах "демократии".
- И где же ее больше?
- В обеих странах по большому счету ее нет, если подразумевать под демократией абсолютный общественный идеал. Ну а в сугубо политологическом смысле классическая демократия - это порождение христианской рыночной цивилизации. Забавно наблюдать за тем, как бедные американцы строят какие-то иллюзии относительно демократических ценностей в Ираке. Это другое общество, это другие знания и опыт, это другой век, в конце концов.
- Учитывая твой зарубежный опыт, вполне можно было предположить, что тебя ждет карьера журналиста-международника...
- Периодически поступали такие предложения. Но я никак не представлял себе жизни там. Я вернулся в страну в 1991-м. Вы же знаете, это было грандиозное время. Все международники, наоборот, стремились приехать в Россию. Тогда реально за годы делались десятилетия истории. Работал в "Невском времени". "НВ" тех лет - флагман демократической журналистики.
- В своей карьере ты успел поработать практически во всех видах СМИ: газета, радио, телевидение. Где, на твой взгляд, возможна наиболее полная самореализация журналиста?
- Наверное, все-таки на телевидении. Но на собственном опыте убедился: тележурналист должен пройти школу газеты и радио. Ведь телевидение из-за своей специфики, как правило, - самый неряшливый, самый небрежный вид журналистского творчества. Мне кажется, что информационное ТВ - классический интерфейс между человеком и событием. Здесь объективно для журналиста остается мало творческих возможностей. А в газете, как известно, что написано пером, не вырубишь топором: могут и через сто лет прочитать. В печати все-таки журналист может работать над словом. На радио к умению писать прибавляется еще и обаяние личности журналиста, основанное на свойствах голоса, интонации .
- Ты преподаешь на факультете журналистики в Санкт-Петербургском государственном университете. Какие качества, по-твоему, характерны для нынешнего поколения молодых журналистов?
- Эти ребята ничем не отличаются от тех, которые учились вместе со мною или десятки лет назад. Они способные и интересуются многим. Однако им, по-моему, не хватает главного - cтремления прославиться. Они не понимают, что в журналистику, как и в любую другую профессию, надо идти за славой, за именем, за известностью. У нас нередко об этом неприлично говорить, но это великий стимул. Я не имею в виду славу журналистки, которая судилась с Киркоровым. Ты должен заявить о себе ярко именно в профессии, искать новые темы, формы, много работать. Тогда на тебя неизбежно обратят внимание. Студенты, молодые журналисты, как правило, не ценят те возможности, которые предоставляет профессия.
- А может быть, все дело в том, что у нас нет до конца свободной прессы?
- То есть лучше заявить, что у нас "нет свободной прессы", и ничего не делать? У нас что, нет интернета, оппозиционных СМИ, нет возможности издать книгу? Разговоры о свободе слова - удобная форма самооправдания тех, кто привык искать источник неудач не в себе самом, а где-то в другом месте. Вокруг достаточно острых и серьезных проблем, на которых журналист может и должен сделать себе имя. Надо ставить перед собою цель, которую ты хочешь, а главное, можешь осуществить.
- Твоя судьба как журналиста связана преимущественно с государственными СМИ. А ты когда-нибудь мыслил себя в частной газете или телекомпании, например? Изменилось бы тогда твое отношение к некоторым проблемам?
- Допускаю для себя такую возможность. Но я не думаю, что формальный признак принадлежности к государству не так уж сильно влияет на журналистское творчество. Это миф, который, к сожалению, у нас очень любят использовать в информационных войнах. Если вспомнить первую чеченскую кампанию, то позиция государственного РТР была весьма своеобразной. Есть такая штука - журналистская ответственность. Надо всегда думать о том, как воспримет ту или иную новость аудитория. Надо четко понимать последствия своей работы и всю серьезность такого СМИ, как телевидение. Мы никогда не спешим с публикациями сенсационных сообщений, тщательно их проверяем. И у нас в эфире выверенная, правильная и - главное - взвешенная информация. Конечно, бывает, появляются, если это необходимо, и подтексты. Просто нужно внимательно смотреть телевизор.
- Как ты относишься к тому, что информационное вещание становится все более развлекательным?
- Не отрицаю необходимость программ типа парфеновских "Намедни". Хотя, честно говоря, не считаю, что это информационное вещание. Если программу смотрят, значит, она нужна публике. Но для меня на телевидении гораздо важнее совсем другое - умение журналиста встать на позицию обыкновенного, среднего зрителя. В конце концов, понять его реальные нужды и заботы. Это сейчас гораздо важнее.
- Ты взял множество интервью. Какое из них было самым запоминающимся?
- Как правило, для журналиста самое памятное интервью - это сложное, но взаимно полезное, органичное действие. Такие интервью у меня были, например, с замечательной актрисой БДТ Марией Александровной Призван-Соколовой, с уникальным человеком и драматургом Александром Моисеевичем Володиным. Мне всегда интересно общаться с умудренными опытом людьми. Я у них многому учусь.
- Твоему сыну уже шесть лет. Ты хочешь, чтобы он пошел по стопам отца?
- То есть в журналистику?
- Да.
- Надеюсь, что выбор будущей профессии он сделает свободно. Хотя я его обязательно предупрежу о том, что если он хочет чего-то добиться в журналистике, то ему придется ради этого многим пожертвовать. В работу надо погружаться с головой. Я так обычно говорю: "Можно выключить телевизор, но нельзя выключить телевидение". Особенно если речь идет о телевизионной информации.