Вы включаете телевизор, а там ничего нет. Ни первого, ни второго, ни третьего, ни четвертого, ни Муз-ТВ, ни Рен-ТВ. Темные экраны. Ничего и никого. Ящик ослеп и онемел.
Миллионы людей безнадежно переключают кнопки – ничего. Нет, звезды не погасли, и солнце встало утром, как положено, работает телефон, плита и холодильник. Работает все, кроме телевизора. От Калининграда до Камчатки. Ни одного центрального канала. Вам не сообщают каждые два часа новости. Вам не рассказывают по нескольку часов в день про криминальные разборки, заказные убийства, мафию, разграбляющую страну. Вы лишены любимых сериалов. Петросян больше с вами не хихикает. Сердючка не поет вам песни. Соловьев не стоит у барьера. Не бесконечных телекухнях не варится телеобед. Леонтьев не брызжет слюной. Караулов не обличает тех, кого считает подонками. Устинов не рассказывает, как вся прокуратура будет отныне молиться, а, помолившись, обязательно арестует Тимошенко. Вы не узнаете, как госпожа Слиска защищает народ от министра Зурабова. Вам не показывают очередную триумфальную зачистку в Чечне. Президент Путин не заглядывает вам проникновенно в глаза и не обещает вернуться в 2012-м. Вы представляете, что происходит?! В том-то и дело, что ничего не происходит. Нет ящика – и ничего как бы и нет. Елки зеленые, и никого тоже нет!
Ящик – это как та Тень у Шварца, которая стала Хозяином и управляла страной. Ящик решает все! Пожар в Останкино страшнее по своим последствиям пожара в Кремле. А вы удивляетесь, что президент Путин рванул в Останкино, даже не приняв душ после прилета из Ганновера. Все, что угодно, только не это, не потеря Останкино! Зрители-заложники в театре, дети-заложники в школе – не повод туда мчаться. Пожар в одной телестудии, способный при нашем гениальном строительстве уничтожить весь телецентр – проблема, по сути, государственной безопасности. Потому что хрен его знает, что может учудить это государство, отключенное от источника ежесекундного промывания мозгов. За неделю молчания телевизора у населения появятся явные признаки психического выздоровления, через две они вспомнят, что есть книжки и прогулки в лесу, через три забудут о Кремле и Путине, через месяц, не дай бог, начнут думать собственной головой.
Кощею Бессмертному можно было отрубить все что угодно, включая голову, – это его нисколько не беспокоило, потому что смерть его была спрятана, как вы помните, в яйце, а яйцо было в сундучке, а сундучок… и так далее. Короче, главное – чтобы яйцо было в сохранности, тогда ему, Кощею, ничего не страшно. Останкино – это то самое яйцо российской власти, которое надо беречь больше жизни. Потому что без него жизнь становится реальностью. А с ним – картинка становится жизнью. Поэтому над картинкой и трудятся хорошо проверенные, правильно подобранные, весьма изобретательные, а главное – абсолютно надежные кадры, извините за каламбур. Собственно, они, в буквальном смысле, решают все. Они обладают огромной силой, огромным влиянием и огромным рейтингом. Они заставляют зрителей любить и ненавидеть, плакать и смеяться. Они выбирают народу хозяина, а хозяину – слуг, они делают хозяина белым и пушистым, а его врагов – мерзкими и вороватыми. Останкино, конечно, страшная сила, я бы сказала – единственно реальная в стране. Поэтому президенту и незападло было поучаствовать лично в спасении фактически самого дорогого, что у него есть.