Медиановости

8 июня 2005 12:11

Ворошилов Крюк

О личной жизни таинственного ведущего телепрограммы "Что? Где? Когда?" рассказывает его мама Наталья Стеценко.

Вся жизнь Бориса Крюка - ведущего, режиссера-постановщика и генерального продюсера телепрограммы "Что? Где? Когда?" - игра. К азарту, провокации, интеллектуальным ловушкам его пристрастил гениальный Владимир Ворошилов. А еще мама - телевизионщица со стажем Наталья Ивановна Стеценко.

- Наталья Ивановна, все знают, какую роль в жизни Бориса сыграл ваш второй муж Владимир Ворошилов. Но ни сам Боря, ни вы никогда не рассказывали о его отце. Можно открыть завесу тайны?

- Никакой тайны нет. С бывшим мужем Сашей мы учились в одном классе, а любовь вспыхнула лет в пятнадцать. А на втором курсе института встретились вновь и через год поженились. Вскоре родился Борис. Я не бросила институт, зато маме пришлось уйти на пенсию в 50 лет. Она была геологом и очень любила свою работу, поэтому с ее стороны это была жертва. Боря был к ней очень привязан, а бабушка даже в футбол с ним играла - такая была дружба. Он ее ставил на ворота и забивал голы. Когда бабушки не стало, Боря уже был взрослым мужчиной, но для него эта смерть стала сильным ударом.

- А ваш разрыв с Бориным отцом не стал для сына ударом?

- С Сашей же мы расстались, когда Борису было года четыре. В этом возрасте он, конечно, не осознавал происшедшего.

- О Ворошилове все вспоминают, как о человеке очень сложном и неромантичном. Хотя он сам как-то признался, что в одной из командировок вы зашли к нему в гостиничный номер, а он, посмотрев на мизинчик на вашей ноге, потерял голову. У вас был роман в общепризнанном смысле этого слова?

- Да, именно так все и начиналось. Но должна признаться, инициатором отношений была я: очень сильно влюбилась. Мужа Сашу я тоже любила, но это была юношеская любовь. И потом те мои переживания, когда Саша в школе мне изменил, наверное, оставили след на всю жизнь. Я очень повзрослела, по-другому стала относиться к любви, к мужчинам. У меня было много поклонников, но я обращалась с ними весьма жестоко.

Вот когда в моей жизни появился Ворошилов, я была сражена. Знаете, как бы женщины ни выглядели беззащитными - это видимость. На самом деле все мы - хищницы. В любой из нас живет покорительница, только иной раз мы не совсем отдаем себе в этом отчет. И в моей истории с Ворошиловым - мощным человеком, которого я искренне полюбила, все-таки была цель: покорить сильную личность.

- Боря вас ревновал к Ворошилову?

- Он рос очень самостоятельным ребенком. Я не уделяла внимания его учебе, всегда его так воспитывала, что учеба - это его работа и что он должен делать ее хорошо.

Я много работала и мало его видела, приходила поздно. Поэтому каждую свободную минуту старалась отдавать сыну.

- А игровые качества проявлялись у него с самого детства?

- Лет с пяти, как только он научился писать буквы, Боря уже устраивал соревнования. У него были мешки с солдатиками, которых он использовал как игровой материал. Тогда шла передача "А ну-ка, парни!", ему она очень нравилась. И он выстраивал солдатиков на "поле" в комнате и выделывал с ними разные штуки и параллельно вел всякие таблицы, в которых фиксировал поражения, победы.

Ну и главное: Боря рос на съемочной площадке. Запись телепрограмм часто проходила в выходные дни, и я его забирала на съемки передач "А ну-ка, девушки!", "А ну-ка, парни!". Мои коллеги брали его на съемки программы "Это вы можете". Когда для проектов нужны были дети - первым, кого "использовали", был, конечно, Боря. Он даже получал там гонорар. Не помню, на что он его тратил, но денег из меня никогда не тянул. А уже с класса четвертого он начал принимать участие в передаче "Что? Где? Когда?".

Первый вопрос, который прозвучал в телеигре, был Бориным. Наверное, это было знамение. А с восьмого класса Боря превратился в матерого участника отборочных туров. Он вел весь учет, высказывал свое мнение. Ворошилов сажал его следить за минутой обсуждения.

- Ворошилова Боря признал сразу?

- Ворошилов не относился к Боре по-отечески. Он не пытался заменить ребенку папу и держался с ним на равных. Думаю, для Бориса это было нелегко. Он был домашний, достаточно избалованный ребенок, бабушки и дедушки уделяли ему внимание, любили и обожали. А Ворошилов мог, сидя за семейным столом, возмутиться: "Боре положили в тарелку больше фруктов, чем мне".

Ворошилов привык быть на первых ролях. Но в то же время в вещах принципиально важных, серьезных он всегда говорил мне: не вмешивайся в Борину жизнь, он должен ее строить так, как он считает нужным. Конечно, Боре с Ворошиловым было очень интересно. И Бориса очень подкупало, что с ним Ворошилов тоже считается. А уж в старших классах Боря сам стал высказывать какие-то идеи по программе. Они с Ворошиловым вдвоем сидели с энциклопедиями, формулировали вопросы. Не говоря уже о том, что Ворошилов всегда с ним советовался, какие брать музыкальные паузы.

Я не могу сказать, что Ворошилов когда-нибудь интересовался, как Боря учился, но когда сын попал под машину, а это было в десятом классе, первым, кто примчался в больницу, был Ворошилов. Борис рассказал: когда я увидел его, понял, меня сейчас заберут домой, все будет хорошо. В Ворошилове была надежность, которая проявлялась в самые важные моменты.

- А правда, что Борис Ворошилова Вовкой называл?

- Да. Ворошилов не стремился к тому, чтобы Боря называл его папой. Звать его Владимиром Яковлевичем тоже как-то нелепо. И Ворошилов сам сказал Боре: "Зови просто Вовкой". Вера Борисовна, мама Ворошилова, очень по этому поводу возмущалась.

- А он чего-нибудь дарил Борису, помогал деньгами?

- Когда ездил куда-нибудь за границу, то сначала привозил все только себе. Потом через какое-то время стал привозить какие-то вещи мне. А потом уже что-то привозил Борису. А вообще Ворошилов не очень любил делать подарки. Как, впрочем, и принимать.

- А в чем, если не секрет, заключался тот психологический дискомфорт, который шел от Ворошилова?

- Любая женщина ждет заботы, какого-то внимания. Но Ворошилов был эгоистом до мозга костей. Ощущение взрослого мужчины, для которого живут две женщины - жена и мама, наверное, и сформировало его характер.

Он был жесток и по отношению к маме. Каждое 8-е Марта она плакала, потому что он ей не дарил цветы. А он формальностям не придавал значения. Когда мы ездили отдыхать, то я могла нести 18 сумок, переставляя их с места на место, чтобы дотащить до поезда. Он же совершенно спокойно шел с зонтиком и не задумывался над тем, что мне надо помочь.

- Как вы думаете, ваш развод, непростые отношения с Ворошиловым повлияли на личную жизнь сына?

- Когда Борис женился в первый раз, все на свадьбе говорили дежурные тосты, поздравления. А Ворошилов встал и сказал: "Я понимаю, что вам сейчас хорошо. Но я могу пожелать только одного: если вдруг когда-нибудь случится, что вы будете расставаться, то я желаю, чтобы вы и в этой ситуации оставались людьми". Все были шокированы. Но он оказался провидцем. Потому что Борис очень скоро разошелся с первой женой. Ворошилов был жесток, но очень точен и естественен.

Когда Боря женился во второй раз, он настоял, чтобы его жена не работала. Почти не видевший меня в детстве, Боря очень хотел, чтобы его дочь и сын не были обделены материнским общением. Вот такие уроки он вынес из своего детства.

- А какой Боря отец?

- Если сравнивать с Ворошиловым, то он гораздо внимательнее. Но и для него работа - прежде всего. Если он поглощен работой, то все должны ходить на цыпочках. У него вообще много ворошиловских привычек. Когда он начинает докапываться до сути чего-то, становится таким занудой... просто как Ворошилов. Он бывает достаточно резок с людьми, хотя по своей натуре человек мягкий. Но с тех пор, как на него навалилась эта ответственность за "Что? Где? Когда?", он стал более жестким.

- Манеру поведения Бориса в эфире поначалу часто сравнивали с ворошиловской. Кто-то с иронией даже называл его "наследником". Как он относится к этому?

- Ему это неприятно. Первый год после смерти Ворошилова был очень тяжелый. Владимир Яковлевич еще при жизни говорил, что устал, что пусть программу ведет Борис. Последний разговор у них с Борисом состоялся недели за три до смерти. Ворошилов сказал: "Хочу все передать тебе". Борис ответил: "Ладно, вы сейчас немножко отдохнете, выздоровеете, а потом будет видно". Ворошилов даже на него обиделся: "Я тебе все передаю, а ты не хочешь это взять". Но у Бориса действительно на тот момент были совершенно другие планы. Он успешно начал заниматься продюсированием. Ему даже хотелось бросить "Что? Где? Когда?" и уйти в самостоятельные проекты. Но смерть Ворошилова вмешалась в Борины планы. Передачу просто надо было спасать.

- Как вы считаете, с Борей программа стала другой?

- Конечно. Игроки считают, что Борис жестче Ворошилова. Например, многие наши знатоки, даже такие, как магистры - Поташов, Друзь, с трудом находят свою игру с Борисом. Он формулирует и отбирает вопросы гораздо жестче. Был период, когда знатоки пытались как-то сопротивляться. Но... Ворошилова было легко обмануть, перед ним можно было разыграть театр. С Борисом это не происходит. Может быть, с ним криков и истерик меньше, но жесткости больше.

- Теперь многие трудности у Бориса позади. За что у вас сейчас как у матери душа болит?

- За все. Я, наверное, строгая мать, но стараюсь ему не мешать. Многие думают, что это я его тащу или имею какое-то влияние на "Что? Где? Когда?". На самом деле это не так. Борис делает полностью все сам. Я бы даже сказала, что моя роль при Ворошилове была гораздо больше, чем сейчас. Борис даже больше одиночка, чем Ворошилов. Борис полностью погружен в себя и в игру. Иногда меня это пугает и беспокоит.

- Ну а бабушка - вы, наверное, мягкая?

- Наоборот - я более требовательна, чем родители внуков. В отличие от них я проверяю детские тетрадки и дневники. Боря как-то заглянул в дневник сына и говорит: "Миш, ну что же у тебя вот уже несколько недель не подписан дневник?" На что Миша сказал: "Но Ната же не заходила". Он меня Натой зовет.

- Наталья Ивановна, не секрет: незадолго до смерти у Ворошилова от другой женщины родился ребенок. Для Бори это было ударом?

- Единственное, что Боря сказал, когда это узнал: "Надо же, а мне сон приснился, что у Ворошилова дочка родится".

Разве можно к происшедшему относиться как к удару? Ведь если родился человек - это радость. Дай Бог, чтобы это был хороший человек. Я надеюсь, что это будет хороший человек. Хотя, если девочка унаследует ворошиловский характер, ей будет непросто в жизни.

- Неужели ни вы, ни Боря не отнеслись к ее появлению как к предательству?

- Мне кажется, это было дело только Ворошилова. Рождение дочери было не столько его желанием, сколько желанием его мамы. Мне кажется, по большому счету, эта жизненная ситуация его надломила. У меня, может быть, жестокий взгляд на происшедшее, но я считаю, что таким людям, как Ворошилов, вообще нельзя иметь детей. Они теряют себя как творческую личность.

Гений - это аномалия, я в этом уверена абсолютно. И вообще не знаю: гений - это понятие со знаком "плюс" или "минус"? А когда гений вынужден становиться обычным человеком, кончается гениальность. Ворошилов не смог этого пережить.

Нет, я не воспринимала его поступок как предательство. И Борис тоже. Понимаете, наш союз строился на том, что мы - и я, и Борис, и Ворошилов очень трепетно относились к независимости друг друга. Нам поэтому и хорошо было вместе, потому что мы умели ценить свободу.

- Мне кажется, что когда у людей чувства, они не рассуждают столь здраво и великодушно. Может, к тому моменту в ваших отношениях все перегорело?

- Понимаете, жизнь вообще неоднозначна. Думаю, что Ворошилов чувствовал свою вину передо мной гораздо больше, чем я считала его виноватым. Его любовь ко мне после того, как у него родилась дочь, даже стала еще сильней. Когда он мне сказал, что у него будет ребенок, я ему ответила: в любой момент готова дать развод. На что он сказал: если только тебе это нужно. Ну а дальше я просто настояла на том, чтобы он прописал ребенка, заботился о нем. Представьте: он меня просил, чтобы я поехала с ним в роддом забрать ребенка! Я ему сказала, что он просто сумасшедший, пусть поищет кого-нибудь другого. Но поскольку никто не знал о ребенке (Ворошилов эту историю тщательно скрывал), то я была единственная, кто навестил девочку с букетом цветов. Когда я увидела малышку, мне показалось, что она мне... родная. Потом, когда девочка подросла, она так потянулась ко мне. Она очень забавная. Выделяла меня из всех. Мы сейчас не общаемся. Мне искренне жаль: я могла бы ей о ее отце рассказать важные вещи.

Единственная мысль, которая у меня иногда возникает: а почему не со мной он решил завести ребенка? Впрочем, в этом может быть и моя вина. В молодости я очень боялась за Бориса, опасалась, что с рождением еще одного малыша к Боре будут относиться как-то по-другому. Я действительно считала и считаю, что у Ворошилова не должно было быть детей. Делать из него отца мне было как-то странно. И спасибо Боре за то, что он все оценил и понял.