Медиановости

8 июня 2006 14:41

Свобода слова в России и в мире. По итогам Всемироного газетного Конгресса

В прямом эфире "Эхо Москвы" Тимоти Болдинг, генеральный директор Всемирной газетной ассоциации, Михаил Вадимович Сеславинский, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Эфир ведет Сергей Бунтман.

С.БУНТМАН: Добрый вечер, Сергей Бунтман, ведущий у микрофона, и у нас сегодня в гостях Тимоти Болдинг, генеральный директор Всемирной газетной ассоциации, добрый вечер.

Т.БОЛДИНГ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: И Михаил Сеславинский, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, добрый вечер.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: Сейчас вот Всемирный газетный конгресс, который в России состоялся - несмотря на все сомнения, стоит ли проводить его в России, а если стоит, то зачем. Сразу хочу г-ну Болдингу задать вопрос, который заботил и журналистов, и читателей некоторых газет. Скажите, пожалуйста, вы приехали в Москву, на первом же заседании, на открытии этого Конгресса, выступал президент России, к этому относятся всегда здесь очень серьезно и пристально. Говорили о том, что даже просили отредактировать речь Гевина О'Рейли, президента Всемирной газетной ассоциации. Где здесь правда, где здесь истина, что было на самом деле – вам приходилось согласовывать что-то, было ли давление?

Т.БОЛДИНГ: Эта теория заговора абсурдна. И меня шокировало не то, что эта статья появилась в "Коммерсанте", но то, что они не опубликовали должное опровержение. До того, как была опубликована эта статья, мне позвонил репортер, и была такая теория, что у нас столкновение с Кремлем, чтобы мы выступили в миролюбивых тонах. По-существу я просто рассмеялся им в лицо. А когда я перестал смеяться, я сказал – извините, мой друг, но это чепуха, абсолютная чепуха. Если мне правильно сообщали, то в статье говорилось - "Тимоти Болдинг отказался подтвердить эту историю". Извините, но это нечестная журналистика. Они не обязаны мне верить, но если я говорю, что это неправда, они обязаны сообщить, что я сказал, что это чепуха. Для меня это очевидно – они не обязаны писать то, что я хочу. Но если я сказал, что это не так, они обязаны об этом сообщить. Точка.

С.БУНТМАН: Но этого не последовало, да?

Т.БОЛДИНГ: Очевидно этого не последовало.

С.БУНТМАН: Ну, что же, будем ждать. Во всяком случае, я от вас получил… здесь легче гораздо, потому что здесь прямой эфир, и то, что вы говорите, в ту же секунду слышат все слушатели, вашим же голосом. Я бы хотел, чтобы вашим голосом и голосом Михаила Сеславинского, мы постарались в реальной, подлинной и вполне жесткой речи Гевина О'Рейли прозвучали несколько вопросов. Я бы хотел знать, как можно на них ответить, и насколько они характерны только для России, или для многих стран, или это болезни журналистики, на которые надо пристально обратить внимание и с которыми надо бороться. Самый первый вопрос, на который я бы хотел, чтобы ответил г-н Болдинг и ответил М.Сеславинский, вопрос такой - Государство обвиняют - сказал Г.О'Рейли - что государство способствует созданию атмосферы осторожности самоцензурой, что журналисты начинают бояться за свое настоящее и будущее, и поэтому становятся осторожными, что вредно для журналистики. Насколько это реальная ситуация, как вы знаете, в России, и как с этим бороться? И в других странах, и как с этим борются, когда борются успешно.

Т.БОЛДИНГ: Как сказал г-н О'Рейли, мы не сидели в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Токио, изобретая такую гипотезу. Мы здесь были десятки раз, говорили с нашими коллегами-журналистами, и нам сообщили, что ситуация именно такова. Что можно в этой связи сделать? В понедельник утром было сказано об этом непосредственно президенту Путину. Он и его правительство должны создать такую атмосферу, в которой журналисты и редакторы будут уверены, что им не будут грозить какие-то последствия, или давления не будет, если они будут давать честные и объективные отчеты о ситуации. В общем, это именно так.

С.БУНТМАН: Простая, вы считаете, история. Тимоти Болдинг. Михаил Сеславинский – президент ответил на это общими словами, что наш народ выбрал демократию, и что она неотделима от свободы слова и свободы печати. А вот как мы можем с такой вещью, как самоцензура, опасения - это что, только от нас исходит, или в общем-то государство нам строит толстые намеки, что лучше быть тихим и спокойным?

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Знаете, вопрос задан по существу, и вопрос очень сложный. Я позволю себе, может быть, на него ответить чуть более подробно. Тема, как я считаю, для нас достаточно актуальна, и основанием для этого являются причины как субъективного, так и объективного характера. Самое простое – это причины субъективного характера, когда сами журналисты стараются делать свои материалы таким образом, чтобы не доставлять власти неприятных минут. Это сплошь и рядом процветает в регионах Российской Федерации.

С.БУНТМАН: Про регионы мы еще поговорим.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Тем не менее, я говорю о всей российской журналистике. И основой для такой ситуации является экономическая ситуация. Потому что сплошь и рядом газеты, телерадиокомпании, не имея достаточной аудитории, достаточно устойчивой позиции на рынке СМИ, попросту говоря, не зарабатывая достаточно денег, ходят с протянутой рукой и подкармливаются у региональных властей, у финансово-промышленных групп, которые нередко связаны с этими региональными властями, и стараются не говорить о тех актуальных проблемах, которые существуют в их регионе. Это реальная ситуация переходного периода, когда рекламный рынок не соответствует тому гигантскому количеству СМИ, которые создаются, когда СМИ создаются специально в качестве бизнеса, в качестве сервиса для богатых людей и для богатых, в том числе, органов власти, когда на выборах мы видим всплеск регистрируемых газет и журналов, в период предвыборных кампаний – понятно, что это делается только для того, чтобы продвинуть того или иного кандидата. И очевидно, что это проблема государства, но тем не менее, в ее основе лежат экономические причины.

С.БУНТМАН: Хорошо, тогда мы с другой стороны зайдем. Был еще один вопрос у г-на О'Рейли. Была такая вещь: "Мы считаем - говорит г-н О'Рейли - что влиятельные газеты приобретены влиятельными финансово-промышленными группами, либо напрямую контролируемые государством, либо лояльными к нему". Что можно возразить на предположения, что таким образом олигархический контроль просто заменен на государственный?

Т.БОЛДИНГ: Я думаю, здесь затронута суть проблемы. Даже сегодня г-н Горбачев, который выступал на нашем мероприятии, с гордостью заявил, что он только что купил газету, или большую долю в акционерном капитале газеты.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Вместе с депутатом Госдумы.

С.БУНТМАН: Вместе с Александром Лебедевым.

Т.БОЛДИНГ: Да, совершенно верно. Зачем г-ну Горбачеву покупать газеты? Что, он коммерческие цели какие-то преследует? Думается, что нет. Что, у него личная попытка создать свободную, независимую прессу? Я не знаю – он об этом ничего не говорил. Можно только предположить, что он осуществил такие инвестиции в газете – может быть, я ошибаюсь, я извиняюсь, что если это не так – для того, чтобы добиться какой-то цели. Пропагандировать себя, или, может быть, какую –нибудь идею? Давайте на этом остановимся. В некотором смысле России с самого начала нужно, чтобы газеты принадлежали людям, которые хотят лишь получить прибыль. Я не хочу читать нотаций, но это должны быть владельцы, которые занимаются бизнесом, а редактора занимаются редакторской работой.

С.БУНТМАН: То есть, разделить бизнес, разделить финансы и редакционную политику? То есть, если покупают газету, то значит покупают специальный продукт – тот же Горбачев и Лебедев, у них есть "Новая газета" специальная - такая, как она есть.

Т.БОЛДИНГ: На данном этапе развития, и в этой среде. Для того, чтобы добиться прогресса, я думаю, именно такие должны быть мотивы приобретения газеты, конечно.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Я, может быть, даже обострю этот вопрос, который Сергей сформулировал, и он задавался на Конгрессе неоднократно в жесткой форме.

С.БУНТМАН: То есть, не только в выступлениях О'Рейли?

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Не только в выступлениях О'Рейли. Зачем "Газпрому" медиа-активы? Зачем "Российским железным дорогам" медиа-активы? И ответ на этот вопрос был сформулирован, мне кажется, достаточно убедительно – наверное, эти медиа-активы не должны оставаться у этих организаций в достаточно… ну, в ближайшем обозримом будущем, в течение 5-6 лет, с ними, наверное, нужно будет расставаться.

С.БУНТМАН: А в пользу кого? Вот еще вопрос.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Но всегда встает вопрос – как с ними расстаться? Расстаться с ними надо по хорошей цене. Я приведу простой пример работы нашего агентства. Два года назад, когда я стал работать руководителем агентства, у нас было 150 подведомственных издательско-полиграфических комплексов, которые являлись государственной формой собственности, государственными предприятиями. За два года мы их все акционировали, у нас не осталось этих госпредприятий, они все стали Открытыми акционерными обществами. Сейчас встает вопрос о том, когда их продать и как продать. Мы понимаем, что продать надо быстро. Не держать их в собственности государства. Но это не значит, что их надо продать за бесценок ,в июне месяце, все опытом, как можно быстрее. Нет, мы их будем продавать в течение полутора-двух лет, пытаясь для государства за эту собственность, с которой государство расстается, получить достаточные средства в бюджет. То же самое будет делать и «Газпром», и РЖД – в ситуации, когда медиа-активы за два-три года очень выросли в цене, в том числе радиостанция "Эхо Москвы", не было никакого смысла их два-три года назад продавать желающим за невысокую цену.

С.БУНТМАН: Когда вы говорите "два-три года", как писали в русской литературе, проницательный читатель почитает и скажет – это после выборов. Он скажет – после выборов будут продавать, когда уже не будет нужно такое общее влияние государству.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Скажите мне, пожалуйста, продажа Тверского полиграфкомбината, одного из крупнейших в стране – это что, задача, которая связана с выборами?

С.БУНТМАН: Тверской полиграфкомбинат – не знаю. А вот газеты напрямую…

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Хорошо. Издательство "Изобразительное искусство".

С.БУНТМАН: Ну, это так, это сладкий пирог.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Я тоже думаю, что это, наверное, не выборные вопросы.

С.БУНТМАН: Пожалуйста, Т.Болтон?

Т.БОЛДИНГ: Приятно услышать, что государство собирается расстаться со средствами массовой информации. Я был бы более убежден аргументами, выдвинутыми г-ном Сеславинским, если бы недавно не было новых приобретений. Я так понимаю, что это были СМИ, которые раньше не принадлежали государству – например, возьмите "Известия". Если меня правильно информировали, это недавнее приобретение "Газпрома", так что я думаю, что число таких СМИ в руках государства не уменьшается, а увеличивается.

С.БУНТМАН: Я прошу прощения. Мы запомним вопрос, ответ будет непосредственно сразу после кратких новостей. Я напоминаю, что у нас в гостях Тимоти Болдинг, генеральный директор Всемирной газетной ассоциации, Михаил Вадимович Сеславинский, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

С.БУНТМАН: У нас в гостях Тимоти Болдинг, генеральный директор Всемирной газетной ассоциации, Михаил Вадимович Сеславинский, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Вопрос был задан, что было бы гораздо более убедительным исход государства из СМИ и из газетного бизнеса, если бы не было недавних приобретений, в том числе и "Газпромом" - говорил г-н Болдинг. То есть, чем закончилась предыдущая серия я говорю. Пожалуйста, М.Сеславинский.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Я не могу отвечать за руководство «Газпром-медиа», но полагаю, что они руководствовались следующими соображениями: "Газпром-Медиа" идет по пути капитализации своих активов, приобретает не только газету "Известия", приобрели, например, известный в Москве кинотеатр "Октябрь", который находился в состоянии ремонта бесконечного в течение 5 или 7 лет, вложили средства, отремонтировали, сделали несколько хороших премьер, и сейчас этот актив стоит гораздо дороже, чем был приобретен. То же самое происходит и будет происходить, я думаю, и с газетой "Известия". Вложения, тематические выпуски, улучшение качества газеты, завоевание читателя, привлечение рекламодателя, увеличение стоимости ее активов. При этом хочу отметить один факт – ведь "Газпром" является открытой компанией. Акции "Газпрома" свободно обращаются на биржах, и когда "Газпром" увеличивает свою капитализацию, от этого выигрывают многие пайщики Паевых инвестиционных фондов, рекламу одного из которых мы слышали две минуты назад в эфире "Эхо Москвы".

С.БУНТМАН: Михаил Владимирович, мы не комментируем рекламу. Мы не ссылаемся от нее. Мы отделяем рекламу от содержания. Не хорошо-с…

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Я сказал просто, что десятки тысяч российских граждан являются на самом деле акционерами крупных российских компаний через Паевые инвестиционные фонды.

С.БУНТМАН: У меня такой вопрос, который… да, простите.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: И заинтересованы в их капитализации.

С.БУНТМАН: У меня такой вопрос – когда вот здесь, в одном из постулатов г-на О'Рейли – у нас такой сегодня кружок по изучению выступления г-на О'Рейли, у меня… вот там такая вещь есть – олигархический контроль и контроль государства. Когда олигархов, предположим, два, три, четыре, и они бьются лбами друг с другом, как это было в коцне 90-х, из этого можно было создать какую-то объективную картину происходящего. Если же компании, грубо говоря, все зависимы от одного источника, зависимы от власти, а не от возможной оппозиции, то тогда больше возможностей сокрыть информацию. Может быть, это примитивный подход, но я не знаю, как его прокомментирует, например, г-н Болдинг? Это ведь опыт многих стран.

Т.БОЛДИНГ: Честно говоря, в развитых, зрелых демократических странах, это должно быть право и олигарха – иметь телевизионную станцию, газету для того, чтобы пропагандировать себя или свой бизнес. Это свобода выражения. Я могу издавать газету для того, чтобы пропагандировать Тимоти Болдинга - я не начинаю думать об этом. Может быть, в этой ситуации это нежелательно, но это разрешено в любой рыночной экономике, в любой демократической стране. Но совсем другое, когда СМИ контролируются государством. Это противоречит всей идее критической демократии, демократическим прениям. Я извиняюсь, г-н Сеславинский, но не могу согласиться с доводом о том, что это хороший коммерческий поступок для "Газпрома" - купить "Известия". Потому что так важно разорвать связи между правительством и СМИ. Мы повстречались с г-ном Медведевым в ходе конференции. Он председатель Совета директоров "Газпрома", близкий союзник президента Путина, его юрист, я так понимаю. Как можно себе представить, что это не посылает неверные сигналы журналистам, которые работают в СМИ, принадлежащих "Газпрому"? Вот чего я не понимаю - то почему президент Путин и его правительство очень раздражаются, когда говорят об их послужном списке отношений с СМИ. С международной торчки зрения это как раз тот вопрос, по которому его чаще всего укоряют. Это вопрос, по которому люди оспаривают, подвергают даже все намерения России в отношении демократического развития. В такой ситуации почему так важно "Газпрому" взять под свой контроль "Известия"? даже трудно себе представить, какой огромный ущерб это наносит репутации России и Кремля. Символика этого шага наносит большой ущерб. Я думаю, что "Газпрому" надо воздержаться от таких шагов, потому что ущерб, который наносится России, в десятки, а то и в сотни раз больше, чем та выгода, которую могут извлечь для себя инвестиционные фонды. Помимо вопроса, связанного с демократией, тут также есть вопрос, связанный со здравым смыслом. Мы пытались, все время задавали Путина вопрос – зачем наносить такой ущерб России, таким шагами, как предпринимает "Газпром", укрепляя свои позиции в СМИ? Если мы поверим г-ну Путину в том, что он собирается защищать и развивать свободу прессы, надо, чтобы последовали решительные, значимые, символические решения. Г-н Сеславинский и его агентство очень много работают для того, чтобы обеспечить развитие прессы. Я абсолютно убежден в том, что они делают все необходимое для того, чтобы создать экономические условия для развития прессы, но извините меня, Россия нуждается в твердом руководстве для того, чтобы создать необходимую среду для развития прессы, а этого не происходит.

С.БУНТМАН: Ну что же - Тимоти Болдинг. Я могу сказать, что при правильном построении взаимоотношений с акционерами можно – мы возвращаемся к первому пункту нашего повествования – что можно обойтись и без самоцензуры, можно обойтись независимостью. Очень все зависит от структуры взаимоотношений. И точно так же была неполная правда – так мало сказать, что принадлежавшие олигархам СМИ говорили только то, что им на ухо шептал некий олигарх. Все гораздо сложнее. Но вот если М.Сеславинский хочет что-то ответить, потому что у меня следующий самый главный вопрос есть.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Я просто одной фразой скажу комментарий, о сути которого, может быть, г-н Болдинг не знает. Мы сейчас находимся в эфире одной из самых либеральных, объективных и критически настроенных к существующему строю радиостанций, "Эхо Москвы", которая принадлежала значительным пакетом акций в свое время одному из этих олигархов и умела проводить объективную информационную политику, и которая сейчас принадлежит значительным пакетом акций "Газпрому", "Газпром-Медиа", и как вы видите, умеет проводить точно такую же объективную информационную политику.

Т.БОЛДИНГ: Простите, я не хочу, конечно, льстить вам как редактору этой программы и вашему персоналу, я это очень хорошо знаю - ваша станция имеет большую известность на международной арене. Иногда как изолированный маяк независимости – это само по себе пугает.

С.БУНТМАН: Вот я здесь бы хотел согласиться. То, что говорил г-н Болдинг об общем контексте… я бы хотел задать вопрос о главном, наверное. Потому что главный ресурс информации в нынешнем времени, конечно, это не грядущий Интернет, и увы, не газеты уже. Это телевидение, причем телевидение национальное. И вот тот пункт, что необходимо несколько конкурирующих, национального масштаба станций, с разными походами, а не тот же самый вид сбоку с некоторыми нюансами - вот это, конечно, представляет озабоченность, я думаю, очень многих людей, которые хотят именно демократического развития России. Вот в чем, наверное... Вот единообразие национального телевидения – это очень серьезная национальная проблема для нас. Что с этим можно сделать? Ведь мы же знаем такое - 30 лет назад была такая проблема во Франции, в других странах была – до приватизации телевидения и радио во Франции, во многих других странах. Первая, вторая программа – почти одно и то же. И выступления политиков - правда, демократических. Вот как с такими вещами бороться, и действительно ли это важно, или это второстепенная вещь?

Т.БОЛДИНГ: Конечно, это очень глубокая проблема. Меня бы удовлетворила на первых порах хотя бы одна независимая…

С.БУНТМАН: А как ее сделать, на какие деньги?

Т.БОЛДИНГ: Я думаю, что блестящий русский народ способен справиться с этой идеей – тут мои советы не нужны. Нужно просто иметь политическую волю для того, чтобы это сделать.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Тимоти, вы, наверное, не знаете об одном печальном опыте трехлетней давности, когда группа богатых российских людей решилась сделать независимое телевидение, телеканал ТВС. Пригласили главным редактором уважаемого журналиста Е.А.Киселева, выделили сумму – небольшую… маленькую, 100 млн долларов. Она быстро закончилась, и канал прогорел. Так что все не так просто.

С.БУНТМАН: Но история сложнее. Там история сложнее. И рассказ о политической воле здесь, может быть, имеет большое значение.

Т.БОЛДИНГ: Это сложный вопрос. Я не пытаюсь вам давать советы. Но я думаю, что надо избегать такого страха – это вопрос олигархов или критики олигархов – это задача СМИ. Ни один серьезный человек не скажет, что "Нью-Йорк Таймс" или "Вашингтон пост" - это не независимые газеты. Но история американской прессы и история британской прессы заключается в том, что у них были владельцы, которые старались только осуществлять свои интересы. Такие люди, как Уильям Рендел Хест, которому принадлежали газеты и он злоупотреблял этим для того, чтобы уничтожать своих политических оппонентов и разрушать их коммерческие интересы. Может быть, это единственный выход из положения? Но ответ не в том, чтобы государство захватывало эти СМИ для того, чтобы остановить этих людей - это путь не вперед, а назад.

С.БУНТМАН: Мы сейчас с вами проголосуем через минуту-другую, но до этого я бы хотел еще задать один вопрос. Скажите, пожалуйста, вот нам задали вопрос на пейджере - 725-66-33, обычный вопрос – скажите, а возможно создание у нас общественного телевидения? Не вот такого олигархического коллектива, или что-нибудь, а телевидения по подписке, такого типа, как ВВС, например? Об этом очень много говорят. Или это инструмент только, не важно, какой?

Т.БОЛДИНГ: Ну, конечно, в этом и доказательство. Я думаю, что это необходимо. Но есть случаи, когда принадлежащие государству СМИ, телевидение, могут быть независимыми. ВВС как раз такой символ. Многие из этих станций не оказывали обществу ту услугу, которую они должны оказывать, они занимались лишь конкурентной борьбой с частными станциями, так что идеала тут нет.

С.БУНТМАН: Идеала нет. Я напоминаю, что у нас в гостях Тимоти Болдинг, генеральный директор Всемирной газетной ассоциации, Михаил Вадимович Сеславинский, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Скажите, пожалуйста, уважаемые гости, что нам доказывает, или не доказывает - вот профессиональный конгресс у нас был, обсуждали серьезные вопросы, как частно-професиональные, относящиеся к печати, так и взаимоотношения с обществом, взаимоотношения с государством. Но мне кажется, что далеко не все в мире, в России уж и подавно, считают именно свободу печати, свободу СМИ, какой-то жизненной необходимостью – была бы еда, была бы работа, были бы деньги. А это все – развлечение. Что она может доказать обратное, если вы убеждены в обратном, г-н Болдинг?

Т.БОЛДИНГ: Я встречаюсь с руководителями государств от Китая до Вьетнама, до Венесуэлы, и все выдвигают такой аргумент - можно подождать свободы самовыражения, сперва надо накормить, дать образование людям. Это, в общем-то, неправильный аргумент, фундаментально неправильный. Потому что для правильного экономического развития нужно иметь свободную прессу, которая могла бы критиковать неправильное управление, коррупцию и способствовать развитию экономики. Особенно абсурдно то, что этот аргумент используется правительствами, которые своему народу никакого выбора не предоставляют – такими, как Китай. Элита, политбюро Китая решает от имени одного миллиарда 300 миллионов китайцев, что для них подходит. Я не могу согласиться с их философскими аргументами об ограничении свободы прессы – я думаю, что это просто средство для того, чтобы сохранить свою власть.

С.БУНТМАН: То есть, это жизненно важная вещь. Я сейчас задам вопрос и передам слово М.Сеславинскому на тот же предмет. Вопрос у меня простой, как бублик - через секунду-другую я его задам.

С.БУНТМАН: Итак, вопрос – по вашим ощущениям, по вашим убеждениям, вы считаете, что средства массовой информации в России скорее свободны – тогда вы звоните 995-81-21, или скорее не свободны - 995-81-22. И в присутствии наших уважаемых гостей – пожалуйста, они будут видеть результаты вашего голосования. Итак, начинаем голосовать, 5 минут вы можете это делать. Итак , средства массовой информации в России скорее свободны – тогда вы звоните 9995-81-21, или скорее не свободны - 995-81-22. После новостей мы обсудим, а сейчас М.Сеславинский - вот действительно, в нашем прагматическом достаточно… все-таки мы можем считать, что первое дело – безопасность, накормить, дать работу, увеличить продолжительность жизни, а остальное – приятные, но демократические висюльки, вот почему это, так это, или не так?

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Да нет, конечно, свобода слова является фундаментальным принципом развития любого демократического государства и, собственно говоря, я свою миссию, свою работу, и работу Федерального агентства по печати, как раз и вижу в том, чтобы создавать условия для развития российских СМИ, и понимаю, что чем их будет больше, чем сильнее они будут, экономически независимее, тем лучше будет для нашего государства. Поэтому я с г-ном Болдингом совершенно согласен, и думаю, что фактически не существуют проблем, которые могли бы затмить эту важную проблему.

С.БУНТМАН: Какие существуют у самой печати, какие существуют объективные или субъективные, присущие нам и всему, в общем-то, миру, проблемы, мы еще поговорим и ответим на ваши вопросы после кратких новостей. А сейчас вот я вас призываю голосовать. Уже около 2 тысяч проголосовало, и вопрос достаточно простой - средства массовой информации в России скорее свободны, – тогда вы звоните 995-81-21, или скорее не свободны - 995-81-22. Надеюсь, что на пейджере - 725-66-33, и, может быть, и по телефону, вы аргументируете свои представления о том, свободны или несвободны СМИ. Итак, средства массовой информации в России скорее свободны – тогда вы звоните 995-81-21, или скорее не свободны - 995-81-22. И готовьте на пейджер свои вопросы М.Сеславинскому и Т.Болдингу.

С.БУНТМАН: Итак, вы отвечали на вопрос – как, на ваш взгляд, СМИ в России скорее свободны, или скорее не свободны - нам позвонило 3015 человек, вполне прилично для этого времени суток и времени года, 10% всего считают, что СМИ свободны. Я хотел бы спросить у Тимоти Болдинга - вообще, самоощущение "свободны" – сколько бы ответили в разных странах, вот самоощущение читателей, слушателей, зрителей – о свободе и независимости их печати? Ведь журналистов ругают везде наверняка. Но ощущение независимости, ощущение свободы СМИ, вера в них - как вы думаете, что показывает статистика нам в разных странах?

Т.БОЛДИНГ: Я не знаю, но я думаю, что эта статистика показывает, что г-ну Путину, так же не удалось убедить ваших слушателей, так же, как и нас в свободе прессы. Я думаю, что если этот вопрос задать в большинстве демократических стран, то пропорция будет как раз обратная. Где-то 5 или 10% будут считать, что по деловым каким-то соображениям, или по политическим соображениям пресса не свободна – правы они, или неправы.

С.БУНТМАН: Но задай вопрос о телевидении, не спутниковом, например, телевидении в Италии, было бы очень разброс мнений очень серьезный – в связи с конфликтом интересов политических, историей Берлускони и разных каналов, можно было бы… Но 10% считающих, что свободны – наверное, не было бы все-таки. Как вы считаете? Было бы больше все-таки?

Т.БОЛДИНГ: Это будет обратное - будет 90%. Может быть, 15% в Италии.

С.БУНТМАН: Может быть. Вот такое недоверие вас печалит, Михаил Владимирович? Вот такое ощущение?

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Ну, во-первых, скажем радиослушателям, что во время рекламной паузы я достаточно точно сказал о том, какой будет процент.

С.БУНТМАН: Да, точно - 10% сказал М.Сеславинский - я свидетель, все свидетели, международные наблюдатели были.

Т.БОЛДИНГ: К сожалению, он свой прогноз не подтвердил никаким пари.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Конечно, печалит. Конечно, мы не Франция, ни Германия, ни Англия, ни США, в широком смысле этого слова, в смысле сравнения нашего демократического устройства. И г-н Болдинг, когда говорил о влиятельных газетах, то сказал о том, что они очень солидного возраста, они прошли через много испытаний, у них менялись владельцы, у них были сложные политические периоды, они по-разному пользовались своими возможностями для своих владельцев. Но тем не менее, это уже та история, которая позволяет, в коцне концов, выйти на серьезные объективные позиции. Я думаю, что мы, тем не менее, идем к этому состоянию достаточно стремительно, и развиваемся очень активно. И конечно же, в стране может быть не быстро, опять-таки, не в течение 1-2 лет, но появится общественное телевидение – я в этом уверен. Мы, правда, имеем объективные условия, которые не позволяют это сделать быстро еще и потому, что сейчас в Москве, как ни странно, информационная ситуация в области телерадиовещания принципиальным образом отличается от всех других столиц мира. В лучшую сторону. Я думаю, что Тимоти не сможет назвать другую столицу, где в свободном эфире, без какой либо платы телезрители могут принимать 18 каналов. Как правило, бесплатный пакет это 5-6 каналов, и все остальное - через кабельные сети, и только сейчас цифровизация позволила, например, Франции, в отдельных своих регионах, выйти на примерно такой же бесплатный пакет, который мы имеем на протяжении последних 4-5 лет в Москве.

С.БУНТМАН: А вот это любопытная вещь – бесплатность, бесплатный доступ. Что мы получаем за эту бесплатность? Вот может быть стоило платить, как тот же самый налог, не такой большой, за Общественное телевидение и получать разнообразную информацию? Сделать платными, но доступными разные мнения совершенно – все-таки хотелось бы, чтобы и на русском языке тоже было, а не только мировые станции все на разных языках. Вот интересно, какое… вот это соотношение - что, бесплатно и из этих 18 каналов, скажем так – ну, три главных информационных, общенациональных, очень похожи друг на друга, или же нам платить, чтобы были спутниковые информационные каналы, за которые надо платить, но они были бы независимыми – есть такие каналы? Вот как из этой дилеммы, что предпочитать? Конечно, здорово, что бесплатно, но кто его знает?

Т.БОЛДИНГ: Как говорят американцы, тут и думать нечего. Конечно, за независимость надо платить. Любой разумный человек будет платить за то, чтобы получить объективную плюралистическую информацию. Вместо того, чтобы иметь бесплатную однобокую информацию, одностороннюю информацию.

С.БУНТМАН: Информация сейчас… сейчас безумное совершенно распространение получают информационные ресурсы такие, как Интернет. Вот как мы это рассматриваем, потому что не подрубает ли он корни, например, печатной прессе? Ведь существует возможность платить, не платить, получать бесплатно везде. Зачем нам покупать напечатанную на бумаге газету, когда все больше и больше компьютеров. На экране можно прочесть и узнать то же самое, только в два раза быстрее. Вот это профессиональные проблемы, которые, наверное, газетчиков очень волнуют. Плюс распространение - в России, например, это дикое препятствие распространению газет - М.Сеславинский не даст соврать.

Т.БОЛДИНГ: Я думаю, что вопрос не в том, хотят ли читатели получать информацию на бумаге, или на интернете. Как раз-то дело в том, что в интернете это бесплатно. Почти все газеты мира имеют версию в Интернете, и больше читателей в Интернете, чем в бумажном варианте. Задача, трудность состоит в том, чтобы создать жизнеспособную бизнес-модель, которая будет экономически жизнеспособной. Требуется много инвестиций, средств для того, чтобы иметь журналистский хороший коллектив, который способен был бы проводить расследования и давать комментарий. То есть, другими словами, выполнял бы свою работу в обществе. В печатных изданиях реклама позволила газетам создать вот такой коллектив журналистов.

С.БУНТМАН: Это тоже к вопросу о плате - как мы платим за качество, то есть читаем много рекламы, смотрим – да, да.

Т.БОЛДИНГ: Конечно. Да, конечно, реклама – это жизнеобеспечение свободной журналистики. Другой модели нет.

С.БУНТМАН: Есть, но не будем о ней думать.

Т.БОЛДИНГ: В 99,9% изданий в свободном мире именно так это делается. А как платить за такой журнализм в интернете? Ведь доля поступлений от рекламы очень низка в Интернете. Для газет совершенно все равно – будет это на бумаге, в интернете, по телефону – дело не в этом.

С.БУНТМАН: Пожалуйста, М.Сеславинский.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Произнесу одну только фразу – когда появился кинематограф, весь мир говорит о том, что он убьет театр и литературу. Когда появилось телевидение, все говорили о том, что телевидение убьет и театр, и литературу, и кинематограф. Когда появился интернет, все стали говорить товарищи, что интернет убьет всех вышеперечисленных. Слава богу, все уживемся.

С.БУНТМАН: Конечно. На самом деле это средство получения информации, это гораздо более важные вопросы, это вопросы взаимоотношений – это и честность информации и доступность информации, и так далее. Но в принципе, давайте подытожим – вот сомневались-сомневались, и в коцне концов, приехали в Москву, на Конгресс. В принципе, вы довольны тем, что вы приехали, не зря приехали, и какие-то практические результаты для его участников есть? Понятно, что собраться и поговорить всегда здорово, но как вы это оцениваете, что можно сказать в итоге?

Т.БОЛДИНГ: Я абсолютно убежден в том, что мы правильно сделали, что приехали сюда. Я могу сказать, что это самое успешное мероприятие газетчиков в нашей истории. В деловом смысле это замечательная конференция, потому что газеты переходят на цифровые параметры. Организация и прием, который был нам оказан нашими российскими хозяевами - в том, что касается гильдии – просто замечательно. Я слышал огромное количество положительных отзывов, очень многие были очень довольны приездом сюда. Я убежден, что понимание российских СМИ очень сильно увеличилось в результате приезда сюда. Понимание России увеличилось.

С.БУНТМАН: То есть, "Россия без стереотипов" – это был не просто лозунг?

Т.БОЛДИНГ: Нет, тут ничего такого нет, от чего бы Россия уникально страдала. Я - англичанин, живу во Франции, нас разделяют 25 миль воды. Англичане всегда живут в условиях стереотипов в отношении французов, они даже и понимать не хотят французов. А французы думают, что англичане разъезжают на велосипедах, в котелках и с зонтиками. Вот два народа, которые друг друга не понимают, и относятся друг к другу на основе стереотипов. Я не думаю, что Россия одна страдает от этого, как иногда некоторые хотят нас заставить поверить. Я думаю, мы прилагаем большие усилия для того, чтобы понять Россию за границей. Россия – это глубокая часть нашего общеевропейского наследия культурного. Всю нашу жизнь мы погружены в российскую литературу, музыку, мы знаем о России, наверное, больше, чем о Португалии и Греции, хотя Греция – плохой пример. Поэтому Россия это не есть нечто "великое неизвестное" для нас, она глубоко находится в нашей истории и культуре. Но времена меняется, и у нас была замечательная возможность лучше познать современную Россию.

С.БУНТМАН: Да, пожалуйста, Михаил.

В.СЕСЛАВИНСКИЙ: Вы знаете, мы очень довольны тем, как прошел Конгресс – несмотря на то, что для нас это было сложное событие, сложное по масштабу, потому что наш издательский мир, наш журналистский мир, никогда не принимал такого большого количества гостей, которые достаточно циничны. Они многое видели в своей жизни, они поездили по многим странам, встречались с королями, президентами, председателями правительств, свободно ведут себя с сильными мира сего, не стесняются задавать вопросы и говорить все, что они думают, и конечно, для нас, и в том числе для меня, как для чиновника, это было большое напряжение. Тем не менее мне представляется, что эти 1700 человек