Наше телевидение блестяще отработало тему ливано-палестино-израильского конфликта. Гораздо объективнее и ярче, нежели Евроньюс. Давно корреспонденты не чувствовали себя так свободно, так раскованно; их не понуждали быть пропагандистами, комиссарами идейного фронта, а просто поставили профессиональную задачу: ты расскажешь про то, что чувствуют люди и думают политики по ту сторону баррикады, ты - о том, что чувствуют и думают по эту. Условие необходимое и достаточное, чтобы создалась объемная картинка живой современной истории, в которой есть интересы и идеалы, незащищенный быт и жестокая необходимость карать, игроки и наблюдатели, провокаторы и жертвы. Да, время от времени ведущим теленовостей поручали принародно подставить израильского посла Аркадия Мил-Мана (посол держался блестяще); но эти трехминутки официальной позиции воспринимались как нечто несущественное, проскакивали мимо сознания.
Отечественным новостникам есть чем гордиться; как ни отучали их от основ профессионального подхода к информации, они сохранили вкус к разносторонности, к непредвзятой подаче материала. Другое дело, что проявиться им дают нечасто. Отношения регионов и центра - вне реального информационного поля. И жизнь несистемной оппозиции (системной просто нет) - тоже. И борьба общественных идей за рамками "Единой России". И ситуация в Чечне, сданной в аренду клану Кадыровых (не уверен, что это худшее из решений, но сейчас речь о другом). Ситуация на Украине. ЮКОС и "Роснефть". Грузино-абхазский и грузино-южноосетинский конфликты. Жизнь чекистская. В этих "отсеках" информационного пространства безраздельно царит пропаганда отстойного советского образца.
Самое время обнажить проблемы со свободой слова, обличить цензуру, напомнить о праве на информацию, которого нас лишаю. Но - притормозим поток вольных мыслей. Зададим несколько простых вопросов. А что это значит: невозможно рассказывать? Невозможно - кому? Невозможно - где? Думаем. Отвечаем. Совершенно невозможно - на ТВ. В некоторых крупных газетах также непозволительно. В других можно - с небольшим перекосом в пользу официальной позиции. В третьих, элитных и малотиражных (например, в "Ведомостях"), вполне допустимо. Практически на всем пространстве Интернета - милости просим, говори, что думаешь. А уж если вы готовы работать без гонорара, то и подавно; любой независимый форум к вашим оппозиционным услугам.
Значит, говорить о гибели свободы слова не приходится. Приходится говорить о другом. О полной гибели профессии политического журналиста на ТВ и о тотальном ее кризисе в относительно массовых газетах. В немассовых она по-прежнему здравствует, а что касается возможности общаться с аудиторией без получения зарплаты, то Рунет гарантирует огромный охват продвинутой аудитории. Иными словами, высказываться можно. Нельзя - влиять и все чаще нельзя жить за счет этого влияния.
Заходим в проблему с другой стороны. Со стороны аудитории. А кто из нас, собственно говоря, лишен доступа к отрытой и разносторонней информации? Я лично не лишен. Думаю, что большинство читателей сайта РИА-новостей тоже. Пожалуйста, ставь тарелку, смотри BBC, CNN, ZDF, Аль-Джазиру, Вести-24, тот же Евроньюс, TF-1, сравнивай, выбирай. Мало? Просматривай в режиме он-лайн сайты крупнейших западных газет. Листайте для сравнения "Известия" или "Коммерсант", или "Труд"; чувствуйте разницу. И этого вам недостаточно? Что ж; есть "Блумберг", есть "РБК", есть куча мелких каналов только что возникшего Интернет-ТВ.
Всякий, кому нужна свобода информации, ею обладает. Каждый, кто готов бесплатно работать на свободу слова, на нее работает. И наоборот: свободы информации напрочь лишен тот, кто в ней не нуждается. И высказываться не может тот, кто не готов ничем жертвовать ради этого. Когда мы обличаем зажим свободы, мы неверно ставим диагноз; неверный диагноз опасен неправильным лечением. Страна больна не столько информационным авторитаризмом, сколько информационным маразмом; усилиями власти она поделена на два неравных лагеря: успешным и образованным - все, кроме права бросать вызов верхушке, неуспешным и необразованным - ничего.
Такое положение вещей сулит некоторые гарантии клановой стабильности; телеаудитория превращена в неразличимую электоральную массу и охотно заглатывает пропагандистскую наживку, недовольное меньшинство на самом деле ничего не лишено. Захочет - посмотрит дискуссию между Нарочницкой, Каспаровым и единороссами по BBC; разумеется, по-английски. Не захочет - ее дело. Однако верно и обратное. Такое положение вещей сулит внутренний раскол России на два информационно несвязанных между собой общества. Политически ничтожное, но экономически и статусно состоятельное меньшинство. Которое все понимает и про регионы, и про Украину, и про Грузию с Абхазией, и про спецслужбы, и про суды, и про ЮКОС с "Роснефтью". Но практически не представлено в парламенте. И политически состоятельное, но экономически и статусно ничтожное большинство. Которое слушает Михаила Леонтьева и тихо радуется, а потом считает деньги до получки и голосует за партию власти.
Конструкция ненадежная. Непрочная. Непрагматичная. С любой точки зрения опасная. Я мог бы сказать и по-другому: ситуация противоестественная, двусмысленная, противоречащая той задаче, которую перед нами поставила история: создать единую гражданскую нацию. Но сознательно перехожу со своего, ценностного, интеллигентского языка, на язык нынешних политических менеджеров, изнутри их логики пытаюсь объяснить нарастающий кризис на фоне полного благополучия.