Медиановости

19 сентября 2006 12:43

Управляемая критика™

"Наладить конструктивный диалог со СМИ, услышать голос регионов по актуальным проблемам общества как наиболее информированной его части" — так декларировали цели "Второго российского медиафорума "Единой России" его организаторы. Форум, собравший около 400 журналистов со всей России, проходил с 11 по 14 сентября. И, как показалось обозревателю "Новой", региональные журналисты смысл в проведении форума увидели. В отличие от московских — для них главным пунктом в расписании стало выступление замглавы президентской администрации Владислава Суркова. Впрочем, это были те московские журналисты, кто форум описывал. Ведь были еще и те, кто принимал в нем участие вместе с партийными функционерами.

Вера Туманова, главный редактор газеты "Всеволожские вести" (Ленинградская область), причины своего приезда на форум объяснила так: "Я подумала, почему бы мне на халяву в Москву не съездить, тем более я в отпуске. Ну, "Единая Россия" (далее — ЕР. — Н.Р.), ну, приглашают, я и поехала". После окончания форума у нее "появилось чувство патриотизма". "Я поняла, что среди лидеров ЕР очень много людей, которых можно назвать очень крепкими государственными политиками", — заявила журналистка обозревателю "Новой".

Три дня перед региональными журналистами выступали функционеры партии, приближенные к власти политологи, автор книги "Путин: его идеология" Алексей Чадаев и журналисты: Петр Толстой, Михаил Леонтьев, Алексей Пушков, Александр Гурнов, Андрей Добров, Дмитрий Медников (глава новостного канала ВГТРК "Вести 24"), главные редакторы "Известий", "Эксперта" — Владимир Мамонтов и Валерий Фадеев.

В отличие от региональных журналистов, чей проезд, проживание и питание оплачивала партия (помимо завтраков, обедов и ужинов были и "приветственный коктейль от имени ЦИК ЕР", и заключительный "прием от руководства ЕР"), приглашенные выступать журналисты денег за участие в форуме не получали, то есть выступали по доброй воле и совершенно бесплатно. По крайней мере, отвечая на вопрос "Новой", ведущий воскресного "Времени" на Первом канале Петр Толстой сказал: "Во-первых, за деньги такие вещи я считаю невозможным делать, а во-вторых, вы представляете, какие деньги они должны были мне предложить?".

Участники рассуждали об информационном пространстве XXI века и информационном пространстве суверенного государства, гражданском обществе и современной политсистеме, о нацпроектах и бюджете. Все эти обсуждения отчего-то назвали "дискуссионными клубами", хотя это были в чистом виде пресс-конференции, когда журналисты задавали вопросы ньюсмейкерам.

Толстой принимал участие в "дискуссионном клубе" под названием "Политическая повестка ЕР: идеология и программа Партии". Однако он предостерег "Новую" от того, чтобы она оценивала произошедшее в таком ключе: "трубадуры кровавого путинского режима собрались вместе, чтобы дудеть в одну дуду". "Я рассматриваю участие в форуме как возможность поделиться некоторым опытом, — говорит Толстой, подчеркивающий, что не является членом ЕР. — Это все равно что в школе "Интерньюса" (автономная некоммерческая организация, обучающая телевизионных журналистов. — Н.Р.) задавали бы вопросы о взаимодействии с теленачальниками или политиками. Форум организован для того, чтобы региональные журналисты поговорили с членами политсовета ЕР и журналистами типа меня, Михаила Леонтьева или Володи Соловьева" (Соловьев был заявлен в программе, но до форума не доехал. — Н.Р.), каким образом они могут взаимодействовать с партиями, в частности, с ЕР". Сам он удовлетворен взаимоотношениями с ЕР: "Когда мы в одной из программ о красноярском съезде ЕР сделали заголовок "Мишки на севере", они напрягались, а сейчас, я думаю, проблема снята".

В отличие от Толстого, который подчеркивает, что никоим образом не агитировал, некоторые журналисты вынуждены были объяснять коллегам, например, понятие "суверенная демократия", которую запустил в обращение замглавы президентской администрации Владислав Сурков. Михаил Леонтьев вел разъяснительную работу: "Существует реальный суверенитет, когда страна способна принимать решения, не оглядываясь ни на кого. Таких стран в мире — хватит одной руки… Если Россия не хочет защищать суверенитет как изгой, она обязана защищать его как могущественное государство". Леонтьев считает, что обеспечить суверенную демократию (от понятия чуть раньше, 9 сентября, дистанцировался президент на встрече с западными политологами в резиденции Ново-Огарево) можно легитимностью ("Понимание обществом законности власти… То, как решает российская власть, — высший пилотаж"), преемственностью (ее "любой ценой должны обеспечивать") и эффективностью ("Слава Сурков сказал ценную вещь, когда говорил про системный кризис советский — неспособность генерировать дееспособную элиту").

Любопытно, что сам Сурков позже в своем выступлении демонстративно пытался дистанцироваться от понятия "суверенная демократия" как от собственного ноу-хау. Причем ссылался на госсекретаря США Кристофера Уоррена и Романо Проди. "Термин изобретен не в администрации президента, — сообщил он. — Судьба термина меня не волнует, мы же не в филологическом кружке. Меня волнует судьба суверенной демократии".

Дискуссия о суверенной демократии была продолжена и в другом "клубе" — с участием политтехнолога Глеба Павловского, ставшего в прошлом году и телеведущим на канале НТВ. Он ссылался на Токвилля и Британскую энциклопедию. "Не существует ни одного определения демократии, в которых не было бы слова "суверенитет", — доказывал он. А главный редактор "Известий" Владимир Мамонтов, заседая в своем "клубе", говорил, что ему понятие нравится, что если политику удастся срастить в своей голове эти два понятия — "суверенитет" и "демократия", то "на политическую арену он может быть допущен".

Особый интерес прессы вызвало появление Суркова. Он не делал никаких программных заявлений, ограничившись ответами на вопросы. И одной из самых чувствительных тем, по его же признанию, стала тема свободы слова (он даже извинился потом "за эмоциональность"). Журналист астраханской газеты "Волга" Кирилл Киселев попросил его переубедить — он считает, что "в 90-е свобода слова перестала быть эфемерным понятием, а когда наступил путинский режим, информация стала закрытой, сейчас — это управляемая критика™". Местная пресса, рассказывал он, пишет только про два нацпроекта — "Здравоохранение" и "Образование", а про "Доступное жилье" — ни слова, потому что там — полный провал. Ему зааплодировали. И Суркова это, видимо, задело. Если бы такой вопрос прозвучал в американской аудитории, сказал он, то и там бы журналист сорвал аплодисменты. "Я работал на ОРТ, я работал в "ЮКОСе" и я прекрасно знаю изнанку свободы слова... Цензура была, только в других руках", — неожиданно выдал он, пояснив, что некий телеканал заключал договоры с некоей областью РФ — не показывать негативных сюжетов, что в прессе существовали кампании "в поддержку чеченских бандитов". "Четвертая власть" — это же не более чем пустые слова, — доказывал он. — Четвертая власть была не менее коррумпированной, чем все остальные. Никакого ухудшения не произошло".

Выступление было бы неполным, если бы Сурков не упомянул о кредитах, подразумевая "гусинские" кредиты НТВ: "Ни один менеджер не может себе позволить набрать кредитов столько, сколько не вернет никогда. Это был сговор под видом кредитования". После этого обозреватель "Новой" попросила его напомнить о деталях погашения кредита в 100 млн долларов, взятого Первым каналом еще в 1999 году у Внешэкономбанка. "Я, конечно, деталей не помню — не веду бухгалтерию Первого канала, — сказал Сурков, — но я точно знаю, что Первый канал, в отличие от НТВ тогдашнего, обслуживает свои долги, они гораздо меньше у него, хотя задолженность больше. Поэтому там все нормально".

Сурков считает, что СМИ должны спрашивать со своих медиамагнатов, а не обвинять Кремль в удушении свободы слова, и что если не нравится издание, где работает журналист, он должен уйти из него. После выступления Суркова, где он озвучил свое понимание вопроса свободы слова, обозреватель "Новой" спросила его, достигло ли оно того уровня, чтобы дать интервью "Новой". Сурков ответил отрицательно.

Но как получилось, что одни журналисты рассказывали о политике, фактически пропагандируя "Единую Россию", а другие им внимали? На этот вопрос "Новой" главный редактор "Известий" г-н Мамонтов ответил так: "Пригласили быть модератором одной из групп. Я справился вроде с этой миссией. Я политику партии не объяснял, сам ее не очень знаю, а про "суверенную демократию" высказал лишь свою точку зрения". Его коллега — главред "Эксперта" Валерий Фадеев — на вопрос "Новой", не чувствует ли он, что выступает отчасти пропагандистом, сказал, что "дело не в пропаганде, дело — в конструктивном и содержательном обсуждении". Его тоже "пригласили", и "такие мероприятия полезны", потому что "сотни журналисты узнают из первых рук, прямо от деятелей партии, их позицию". "Я видный авторитет в области экономики, — объясняет он свое приглашение партией. — Я не только журналист, я директор Института общественного проектирования. И нет ничего брезгливого в том, что мы обсуждаем важнейшие вопросы экономического развития с ведущей политической партией нашей страны".

Многие региональные журналисты, как и Вера Туманова, смысл в проведении форума все-таки увидели. Дания Мажитова из Татарстана (представляет две газеты — корпоративную "Вести КАМАЗа" и электронную "Интертат.ру") объяснила, как она попала на форум: "Я в последнее время сотрудничала плотно с пресс-центром местного отделения "Единой России", я их немножечко попиарила, пописала о них, и они мне предложили поехать". Здесь она не только "увидела, что ЕР — реальная политическая сила", но и "для себя почерпнула то, что если я буду писать на темы о ЕР, у меня будет более широкий кругозор". Но ей "недостает какой-то морковки типа лозунгов "Наша цель — коммунизм", неосуществимых, но хороших. Разве стоит жить ради того, чтобы мы все ездили на Volvo?".