Видимо, за неимением здравствующих именитых сторонников строительства газпромовской башни пиарщики этого нездорового проекта решили задействовать покойников.
Посильную помощь в операции черных следопытов от журналистики оказала газета правительства Санкт-Петербурга "Петербургский дневник", опубликовавшая в номере от 02.04. 2007 текст под заголовком "Растрелли был бы за "Башню Газпрома". Это, впрочем, уже не первая попытка использования призраков — ранее за газоскреб со страниц журнала "Город" ратовал вымышленный "читатель Кирилл Дорохов", дематериализовавшийся при первых попытках его оппонентов вступить в дискуссию. Спирит, транслирующий со страниц правительственного издания мнение почившего два века назад зодчего, тоже "читатель" — некто Борис Нагель, чей сверхъестественный дар прорезался по прочтении перепечатанной "Петербургским дневником" (номер от 26.02. 2007) статьи "Революция в Петербурге" из итальянского журнала "Эспрессо" (номер от 21.02.2007).
"ПД" подал этот текст под рубрикой "Что они пишут о нас". Первая стадия селекционного отбора позволила бдительной редакции оставить за бортом обзора иноСМИ статью с одноименным названием, представляющую совсем иной взгляд на питерские события: опубликованный патронируемой принцем Чарльзом международной сетью INTBAU материал "Революция в Петербурге" рассказывал о Марше несогласных, во время которого "тысячи людей прошли по Невскому проспекту, протестуя против политики губернатора Валентины Матвиенко и небоскреба "Газпром-Сити". Такая революция нам не нужна, — рассудили, наверное, составители подборок "они — о нас" и продолжили свой трудный поиск — а попробуй-ка найди что-нибудь подходящее в зарубежных СМИ, где что ни статья, все критика нездоровых газпромовских амбиций.
Добытый нейтральный текст, видимо, показался редакции "ПД" недостаточно правильным. Чтобы оный в большей степени соответствовал решению поставленной задачи, пришлось:
— предварить перепечатку редакционным пояснением о том, что итальянский автор "восхищается новыми архитектурными проектами в городе на Неве",
— заменить изобразительный ряд ("Эспрессо" сопроводил текст пугающим видом миллеровской "кукурузы", зловеще вырастающей из невской панорамы; "ПД" проиллюстрировал перепечатку футуристической картинкой с подписью: "Так будет выглядеть интерьер нового Мариинского театра");
— разбить авторский текст на главки, приляпав к ним оценочные подзаголовки нужной направленности ("Конкурс величайших архитекторов", "Ультрасовременный дворец спорта"),
— осуществить "небольшие сокращения".
Последняя ремарка, предваряющая перепечатку итальянской статьи в "ПД", вызвала закономерное любопытство — интересно, какие же именно фрагменты исходного текста редакция правительственного листка решила исключить? Сравнение изначальной версии статьи с тем, что было в итоге донесено до петербургского читателя, выявило следующие "вымарки":
— предложение, указывающее на схожесть "кукурузы" с московским проектом этой же архитектурной мастерской RMJM
("Некоторые говорят, что это будет напоминать строящийся в Москве "Москва-Сити", финансовый центр, сооружаемый к юго-западу от центра, который, в свою очередь, сравнивают с лондонским районом Доклендс");
— мнение о том, что среди предложенных на конкурс проектов были идеи и получше
("пожалуй, самой остроумной была идея Либескинда, автора Еврейского музея в Берлине и победителя конкурса на застройку места, где находился Всемирный торговый центр в Нью-Йорке. Либескинд нарисовал гигантскую скрученную арку — символ Санкт-Петербурга, — способную ловить отражения протекающей под ней Невы. Отражения обыграл и Фуксас: его проект представлял собой башню с висячими садами, рядом с которой возвышался тонкий шпиль");
— критическое высказывание противника газоскреба
("Башня, расположенная слишком близко от Смольного, задушит один из драгоценнейших памятников нашего города", — говорит Дмитрий Александрович Бутырин, питерский историк архитектуры");
— указание на традиционные для центра Петербурга высотные ограничения
("фактически ни одно здание не вылезает за уровень крыши Эрмитажа — 22 метра. Исключение составляет лишь шпиль Петропавловской крепости (123 метра)");
— фрагмент, рассказывающий о перипетиях с возведением второй сцены Мариинки
("Условия конкурса на строительство второй сцены для известного российского театра предусматривали возведение зала, рассчитанного на тысячу человек, на площади 35 тысяч квадратных метров, а также сооружение подвесного перехода над Крюковым каналом". "Однако после внесения множества изменений по требованию городской администрации проект видоизменился: он сделался более статичным и квадратным, так что некоторые ехидно сравнивают его с бункером");
— упоминание об уничтожении памятника советской архитектуры — стадиона им. Кирова и состоявшемся там в дни G8 выступлении антиглобалистов
("Старый советский стадион, построенный в 1950 году на искусственно насыпанном холме на Крестовском острове, в северной части города, чтобы стать домашней ареной местной команды "Зенит", сыграл свою последнюю (и героическую) роль во время саммита "Большой восьмерки" в прошлом июне: там внутри, под надзором полиции, собрались антиглобалисты со всего мира. Вслед за этим стадион был стерт с лица земли");
— информация о реконструкции отеля "Москва"
("Еще один образчик сталинской архитектуры — серое и монолитное здание отеля "Москва" — будет окружен металлической структурой с серыми панелями — таким образом он приобретет более современный вид").
Едва ли характер сделанных редакцией "ПД" изъятий оставляет сомнения в том, чему/кому именно должна была послужить осуществленная корректировка статьи из итальянского журнала. На выходе получили еще одно убедительное свидетельство того, насколько Смольный "не имеет отношения" к башенному конкурсу "частной компании" (напомним, распространение информации о нем сопровождалось изображением официальной символики северной столицы — герба Санкт-Петербурга; правительственной атрибуцией и проч.).
Внимательное прочтение исходного текста "Эспрессо" так и не позволило выявить ни одного авторского предложения, указывающего на "восторг", якобы вызванный у итальянского журналиста нашими амбициозными проектами. Пока остается без ответа и еще одни вопрос: потрудилась ли редакция издания правительства Санкт-Петербурга согласовать с итальянским еженедельником как саму перепечатку принадлежащего ему текста, так и весьма своеобразную его подачу и внесенные довольно существенные изменения?
Изменения эти, похоже, и заставили впечатлительного читателя Нагеля сделать вывод о том, что хоть за российскими пределами есть кто-то, готовый проект Миллера поддержать: "Нет пророка в своем Отечестве…" Пример пророчества заразителен — и вот уже сам "читатель", обратясь мысленным взором к выставленной в Академии художеств модели нереализованного проекта смольнинской колокольни Растрелли, вещает от имени давно почившего зодчего: "…сам Варфломей Варфоломеевич был бы за "Газпром-Тауэр". Версия о том, что бедный Растрелли, увидев нависшую над его шедевром "кукурузу", перевернулся бы в гробу — не рассматривается. Как по-прежнему не рассматриваются движителями миллеровского проекта и никакие аргументы архитектурного, градостроительного, общекультурного аспектов. Начитавшемуся вольных переложений "ПД" обывателю для голосования "за" достаточно представить, как весело будет вскарабкаться на четырехсотметровую башню: "Я бы сам один из первых хотел бы посмотреть на город с такой высоты", — заключает "читатель" "ПД". Кстати, схожую формулировку имел один из вопросов социсследования, заказанного "Газпром нефтью" Агентству социальной информации ("Хотели бы вы посмотреть на город со смотровой площадки Газпром-Сити"?). Примерно так, помнится, завлекали и беспризорника из известного советского фильма: "Мальчик, хочете леденцов и на машине прокатиться?"