В начале февраля замглавы президентской администрации выступил на конференции "Уроки "Нового курса" для современной России и всего мира", приуроченной к 125-летию со дня рождения Франклина Делано Рузвельта. Тогда-то Владислав Сурков и обнаружил связь между 32-м президентом США и Владимиром Путиным. "Так же, как в свое время Рузвельт, сегодня Путин вынужден и должен укреплять административное управление и в максимальной степени использовать потенциал президентской власти ради преодоления кризиса", — в частности, сказал он.
Не прошло и полугода, как 22 июня НТВ показал фильм "ФДР: союзник истории", созданный совместно с компанией "Наше кино". Тот самый канал, напомним, на котором в роли телеведущего активно пропагандирует идею третьего срока участник той же февральской конференции политтехнолог Глеб Павловский.
Несмотря на насаждаемый в России антиамериканизм, авторы фильма (Ольга Демина, режиссер-постановщик Сергей Краус, продюсер Александр Эмир-Шах) провели параллели между сегодняшней Россией и Америкой времен Великой депрессии. Одним из тех, кто вслед за Сурковым эту связь обнаружил, стал директор центра международных исследований Института США и Канады РАН Анатолий Уткин, привлеченный к участию в фильме. По его мнению, Россию начала XXI века с Америкой 30-х годов прошлого века роднит количество населения, континентальные размеры, вывоз материальных ценностей за рубеж и "даже подходы — в чем-то соответствующие". Этот подход — в сильной руке государства, а не в надежде на развитие рынка.
Однако мнение Уткина разделяют далеко не все его коллеги. О том, почему заместитель директора того же института, доктор исторических наук, профессор Виктор Кременюк считает фильм, показанный на НТВ, содержащим признаки заказа, он рассказал в интервью "Новой газете".
— Как вам фильм? Какие ощущения?
— Сложные. Заказ — налицо: партия третьего срока решила подкрепить свои позиции ссылкой на исторический прецедент. Но, несмотря на то что в фильме принимают участие много хороших историков, до конца непонятно, в чем состоял "новый курс" Рузвельта и почему он был так популярен. Ну не из-за его же собаки и не из-за любовницы! Ни слова о том, почему его политика оказалась спасительной для Америки. А вывел он страну из кризиса благодаря ставке на демократию, на рынок, на бизнес (мелкий и средний). Из фильма ясно одно — он стал очень популярным человеком и великим президентом. Прием понятен — не объясняя, сказать: "Вот и у нас есть очень популярный человек".
Рузвельт — один из величайших президентов американской истории и один из величайших политических деятелей XX века. Он и для своей страны много сделал, и для всего мира. Действительно, в случае с ним американцы решили отойти от своей традиции — не избирать президента на более чем два срока. Но фильм до конца не объясняет почему. Только намеки: что не очень у него складывались отношения с элитой (понятно, камушек в наш огород), что простые люди его очень любили, письма ему писали. Этакая марксистская сказка.
Меня, конечно, огорчило, что Анатолий Иванович Уткин, мой коллега, очень усердствовал, проводя параллели. Я с самого начала понял, что фильм будет попыткой показать какому-то числу наших противников третьего срока, что он не так уж страшен. На мой взгляд, выступление это несколько запоздалое. Путин достаточно твердо определился, что Конституцию нарушать не намерен.
— Я про коллегу вашего тоже хотела спросить, почему он такие прямые параллели приводит? Вы их находите?
— Нет, никаких параллелей я не нахожу. Рассуждать на основании того, что у них есть земля и у нас есть земля, у них есть вода и у нас есть вода — немного примитивно. Американская демократия — специфическое явление, особенно в 30-е годы, когда Европа была почти вся недемократическая. И те вопросы, которые ставились тогда, в тех условиях демократии, не могут и не должны ставиться в условиях зачаточной демократии. Это уже перегиб, явное выполнение заказа.
Почему Уткин? В личном плане я его хорошо знаю. Он всегда старается понравиться начальству, готов этим заниматься в любое время суток. Но, во-первых, не все историки в этом фильме говорили о параллелях, только Уткин и еще какой-то молодой человек. Остальные на это дело не шли. Во-вторых, можно было бы понять, что Рузвельт — это Рузвельт, что хорошо бы его опыт изучить и понять, как ему удалось вытащить страну из пропасти, мобилизовать Америку на участие в такой страшной войне и как ему удавалось ладить с таким страшным человеком, как Сталин. Это очень серьезные вещи, но на эти вопросы ответов в фильме нет.
— Но ведь сейчас, когда с подачи Суркова СМИ, политологи и политтехнологи говорят о Рузвельте в контексте Путина, они очень умело обходят одну тему — тогда конституция США не запрещала президенту избираться на третий срок. Вот и в фильме аккуратно сказали лишь, что существовало "неписаное правило" не переизбираться после двух сроков.
— Хорошо, что вы об этом сказали. В Америке ведь замахнуться на конституцию невозможно. Даже когда Рузвельт пытался замахнуться на верховный суд, то ничего у него не получилось. Там общество и политическая система основаны на разделении ветвей власти. Президента всегда в чем-то ограничивает конгресс, а над ними еще витает верховный суд. Личность Рузвельта сработала в совокупности с политической системой Америки. И в этом, может, самое главное различие с нашей ситуацией — политической системы в России пока нет. Есть Владимир Путин — человек популярный, неординарный, лидер страны. А политическая система еще только строится. Есть пространство, которое всегда голосует "за", и слабенькая оппозиция, иногда пытающаяся в чем-то возразить президенту. Поэтому, если Путин захочет пойти на третий срок, ему никто не помешает. И это совершенно несопоставимо с Америкой.
— А вы можете напомнить, что было с президентскими сроками Рузвельта, как это происходило?
— Избрался он в 32-м году, переизбирался еще 4 раза — вплоть до 44-го года, а через год после последнего переизбрания умер. Жесткого конституционного запрета переизбираться после двух сроков действительно не было, но были традиции, которые распространялись на всех. Но получилось так, что Рузвельт выступил против традиции, и его поддержали. Но учтите, что после Рузвельта этот конституционный запрет появился.
— На кого этот фильм НТВ рассчитан, на ваш взгляд?
— В такой поздний час народ у нас уже спит (фильм вышел в 22.40 — Н.Р.). Ну, на пенсионеров, на отдельных интеллигентов. Вопрос, на кого он рассчитан, мне кажется неважным. Важно, что он появился в эфире и прозвучал. Теперь в каких-то дискуссиях, которые у нас, возможно, предстоят, можно будет сказать: "У нас был фильм о Рузвельте и там как раз обсуждался вопрос третьего срока". Это заготовка на случай полемики, если кто-то начнет говорить: "На Западе такого нет". А ему скажут: "Было!"
— А сами вы как относитесь к идее третьего срока?
— Отрицательно. Надо наконец научиться уважать Конституцию страны. С другой стороны, я понимаю, что на поверхности никого больше нет. Оппозиция слабенькая, не может никого предложить, а среди тех, кого считают преемниками, никто не производит должного впечатления. С опасением думаю, что Иванов или Медведев могут стать президентами страны. Ведь основная задача президента России, в отличие от Рузвельта, — держать элиту под контролем. Элита у нас очень своевольная, своекорыстная. Она и сейчас много себе позволяет, но Путин все-таки ее держит в рамках. При этом поведение нашей элиты — одно из следствий системы, которая у нас создана. А если боярство не держать под контролем, то всё разворуют и тогда: "Прости, прощай Россия!". Путин добивался сменяемости элиты, чтобы сосредоточить контроль над ней в своих руках. У него есть возможность смещать верхушку бюрократии — министров, глав департаментов, смещать региональную элиту. Как-то это помогает делу. Но кто бы ни пришел после него, отомрет и это — восторжествуют бояре, наместники, будет феодальный полураспад. Это не означает, что надо держаться за одного лидера. Надо идти вперед, выдвигать, может, еще более молодых.
— А на кого Путин больше похож — на Рузвельта или на Махатму Ганди?
— (Смеется.) Да вы что? Ну как вам не стыдно задавать такие вопросы? Он — лидер корпоративистского типа, который в своей политике, в своем политическом и социально-экономическом строительстве не отрицает элементы свободного рынка и демократии, хотя и не любит их. Но создает корпоративную систему, где доминируют политические и экономические корпорации, объединенные мощными интересами типа силовиков, либеральных экономистов, олигархов, губернаторов… Ни на Рузвельта, ни на Ганди это не похоже. Это другой тип. Это больше аргентинский лидер Перон. Н