Виктор Резунков: Прошло уже 2,5 месяца с того дня – с 15 апреля, когда на "Марше несогласных" в Петербурге ОМОНовцы избили десятки петербуржцев, в том числе и 12 журналистов. Несмотря на все требования Петербургского Союза журналистов и правозащитников, никто не понес за эти избиения никакой ответственности. Попытка восстановить справедливость коснулась только трех пострадавших – возбуждены три уголовных дела по факту избиения пенсионера Александра Казанцева, члена Федерального совета партии "Яблоко" Ольги Цепиловой и фотокорреспондента газеты "Деловой Петербург" Андрея Кульгуна. Выступивший недавно перед депутатами Законодательного собрания Петербурга прокурор города Сергей Зайцев ничего не смог сказать относительно причин бездействия прокуратуры и обвинил во всем активистов запрещенной Национал-большевистской партии.
Журналисты ждут ответа. Местная власть молчит. И на фоне этого несостоявшегося диалога издевательством выглядит награждение в Кремле медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" автора клеветнического документального фильма "Кто заказывает хаос?" режиссера НТВ Алексея Малкова.
Обо всем этом и о многом другом мы и поговорим сегодня.
В Петербургской студии Радио Свобода – политический обозреватель журнала "Город" Антон Мухин и корреспондент "Новой газеты в Петербурге" Алексей Дьяченко.
Итак, первый вопрос, точнее, просьба к моим собеседникам, к моим коллегам. Вы оказались непосредственно в списке тех журналистов, которые пострадали на "Марше несогласных" 15 апреля. Расскажите, пожалуйста, каждый по очереди свои истории, как это все было, чем все это закончилось и как все это происходит сейчас. Пожалуйста, Алексей Дьяченко, вам первое слово.
Алексей Дьяченко: Со мной история произошла, на мой взгляд, полностью абсурдная. Меня задержали сотрудники милиции уже после того, как закончился митинг, закончился проход колонны от места проведения митинга к метро, то, что сотрудники с параноидальной настойчивостью именуют как "шествие несанкционированное". Уже всех разогнали, уже пустили автотранспорт по Загородному проспекту, и я шел в сторону метро "Владимирская" и фотографировал пустую площадь, фотографировал на противоположной стороне стоящих ГАИшников и так далее, ограждения, которые приготовили, видимо, уже к уборке. И в этот момент из-за стоящего рядом автотранспорта ОМОНовского вышло человека четыре или пять сотрудников в форме, ну, как обычно, накаченных, здоровых, молодых ребят и спросили, что я тут делаю. Я объяснил, что, в принципе, я тут фотографирую, что я журналист. У меня спросили разрешение на проведение фотосъемки, что является нонсенсом – такого документа, в принципе, не может существовать, потому что я не находился на каком-нибудь секретном объекте. Я достал все документы, показал. Они проверили, убедились в том, что я журналист, посмотрели мое удостоверение. Потребовали показать снимки, которые я сделал. Я им продемонстрировал снимки. Они потребовали стереть часть снимков, на которых... на одном попалась машина с милицейскими номерами, на другом – стоявший сотрудник...
Виктор Резунков: Тоже незаконно, по идее.
Алексей Дьяченко: В общем-то, да. То есть они не имели права этого требовать. И когда я доставал документы, а у меня в этом же кармане находится диктофон, и я его достал, чтобы удобнее было достать паспорт. Они, видимо, испугались, что диктофон был включен, и потребовали, чтобы я его отдал. А после того, как забрали у меня его из рук, затолкали... ну, не сказать, что совсем уж затолкали, но подталкивали в автобус. Один держал за руку, другой – с другой стороны за плечо, и затолкали. Один товарищ, ну, просто как шпана уличная начал себя вести, накручивать, заводиться, хамить, угрожать. Ударил локтем в грудину и пообещал, что сейчас, когда автобус поедет, меня выкинут в Неву. Ну, понятно, просто рассчитывали запугать, застращать и так далее. А командир, видимо, командир, потому что ему передали документы, которые у меня забрали, ему передали диктофон, он просмотрел тоже документы, начал стучать диктофоном об обшивку. Ну, видимо, у него технической мысли не хватило на то, чтобы разобраться, как его включить. После того как не смогли они диктофон включить, меня попросили стереть все записи. Я предложил: "Давайте я вам покажу, что у меня там записано. Там никаких разговоров с вами нет". Продемонстрировал. Там записи они не услышали. Диктофон мне отдали. Через какое-то время кто-то зашел из сотрудников милиции, сказал, что "выгоняйте его на фиг, мы сейчас уезжаем". После этих слов командир взял удостоверение, он собирался себе его оставить. После просьбы вернуть удостоверение, он его порвал – там, где находится фотография, и отдал мне, и выпроводил.
Тут, на мой взгляд, принципиально то, что все действия сотрудники осуществляли, собственно, после того, как все шествия и митинги закончились. И собственно говоря, вот применение силы и так далее, оно было заведомо против журналиста, потому что сначала у меня проверили документы и убедились в том, кто я, а потом уже, собственно говоря, ударили. Я пошел и зафиксировал травму. А после того, как выскочил из автобуса, сфотографировал номера, и в кадр фотоаппарата попал один из сотрудников, который выходил. Там четко видны погоны и четко видно лицо и очень характерная прическа – с чубчиком. В принципе, я думаю, что если кто-то из сотрудников милиции этого человека, видимо, из смоленских сотрудников милиции, потому что номера транспорта были смоленские, если его увидят, то узнают стопроцентно, потому что его сложно перепутать.
Все эти материалы я передал в прокуратуру. А в прокуратуре до сегодняшнего момента мне даже не выдали постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Пришло только письмо, в котором сообщается, что в возбуждении уголовного дела отказано по причине отсутствия события преступления.
Виктор Резунков: На этом ваши взаимоотношения с прокуратурой закончились, я так понимаю?
Алексей Дьяченко: Я собираюсь сегодня туда идти и попытаться ознакомиться с материалами проверки. Что из этого получится, я не знаю.
Виктор Резунков: Насколько мне известно, вы занимались вопросом вообще изучения тех материалов, которые есть на задержанных, в прокуратуре и так далее. Вы могли бы сказать об этом несколько слов?
Алексей Дьяченко: Ну, я изучал не материалы в прокуратуре, а я изучал, собственно говоря, историю задержания нескольких человек, которых я видел на "Марше несогласных", собственно, на митинге, потому что марша там не было. И я видел нескольких человек, или сумел разыскать с помощью знакомых, около суда, где им было вынесено решение по составленным протоколам. Ну, там совершенно абсурдные обвинения – то, что я видел. Часть людей даже у меня есть на фотографиях.
Основные расхождения между содержанием протокола и тем, что было на самом деле, заключаются в том, что людей задерживали совершенно не в тех местах, которые записаны в протоколах. То есть колонну людей, в принципе, не пустили на улицу Введенского канала, то есть туда колонна, в принципе, не дошла - это место было отгорожено несколькими шеренгами ОМОНовцев. А в протоколах значится, что нескольких человек задержали именно там, что, в принципе, невозможно было в тот момент. И часть людей задерживали за грубую, нецензурную брань и так далее. Я видел, как задерживали женщину за эту самую брань...
Виктор Резунков: Понятно, да. Спасибо, Алексей Дьяченко.
Антон, с вами произошла более серьезная, я имею в виду по последствиям, история. Расскажите, пожалуйста.
Антон Мухин: В отличие от Алексея, меня задержали практически в самом начале, то есть когда закончился митинг и колонна пошла по направлению к метро. Часть колонны прошла чуть-чуть дальше метро, я не знаю почему, может быть, они поняли, что метро закрыто, может быть, они хотели пройти дальше по Загородному проспекту в сторону следующей станции метро "Технологический институт". И эта колонна уперлась в ОМОНовскую "стенку". А поскольку мне всегда было интересно, каким образом манифестанты прорывают ОМОНовское оцепление, я был в числе первых людей в этой колонне. Ну, естественно, я сам не прорывал, я, в общем, стоял рядом с ними, вместе с ними. Колонна подошла к ОМОНовской "стенке", постояла немного, может быть, около полуминуты, может быть, минуту, и поняв, что, в общем, ни сил, ни смысла ее прорывать нет, она стала отступать назад.
И в этот момент сбоку подбежали ОМОНовцы. Вот судя по форме, это были все-таки наши городские, петербургские ОМОНовцы, потому что они были в черной форме. То есть как мне потом объясняли, на приезжих ОМОНовцах была камуфляжная форма, а на наших – черная. Так вот эти были в черной форме. Они подбежали ко мне. А я просто шел, я не кричал ничего, никак к ним не задирался. Они меня схватили за шею, отработанным приемом бросили на землю, по итогам чего выяснилось, что у меня вывихнуты шейные позвонки, даже, в общем, чуть-чуть более сложно, чем вывихнутые позвонки. И затолкали меня в автобус. Это был обычный маршрутный автобус, я не помню, какой номер, который там стоял, в котором сидели уже простые милиционеры, не ОМОНовцы. На удивление, эти простые милиционеры были абсолютно вежливы, по-моему, они даже "на вы" разговаривали. Я не буду уверять, что "на вы" или "на ты", но, тем не менее, они совершенно не хамили, а сказали "сиди". И вскоре автобус наполнился такими же задержанными, как и я. Мы сидели и смотрели через стекла, как происходило побоище перед Витебским вокзалом, перед метро "Пушкинская". Когда побоище закончилось, нас всех отвезли в милицию. В милиции со всех сняли показания. В милиции нас продержали целый день. То есть нас привезли, я думаю, где-то часа в 2-3, и только около 11.30-12.00 я попал к мировому судье.
Меня обвиняли в том, что я оказывал неповиновение сотрудникам милиции. Соответственно, начался суд. Судья сказал, в чем меня обвиняют, и спросила, что я могу сказать в свою защиту. Я немножко удивился и сказал: "А как же, в принципе, презумпция невиновности? Может быть, сначала все-таки привлечь свидетелей каких-то, которые расскажут, кому я там хамил, кого я обзывал?". Но мне сказали, что "в общем, это ерунда, чувак, давай говори. Тебе есть что сказать?". Я сказал, что у меня никаких свидетелей, естественно, нет. Мне сказали: "Ну ладно, в общем, ты виновен. И тебе штраф в 500 рублей".
Виктор Резунков: Ну, надо видеть просто Антона – невысокого роста, худощавого человека, чтобы представить, как он мог вообще сопротивляться этим безумным ОМОНовцам. Ну, продолжайте, пожалуйста.
Антон Мухин: Соответственно, я после суда... я после 12 часов оттуда вышел и совершенно никакой пришел домой. Я надеялся на то, что у меня просто вывих, точнее, растянул мышцы, поэтому к врачу сразу не обратился. А через несколько дней, поскольку шея продолжала болеть, и в общем, болела даже сильнее, то я пошел к врачу. И в результате на пять дней я лег в больницу и потом еще два месяца ходил в такой замечательной штуке, типа ошейника на шее.
Как только вышел из больницы, я сразу, естественно, обжаловал решение суда. Это был мировой судья. И я обжаловал в федеральном суде в районном. И плюс написал заявление в прокуратуру. Заявление в прокуратуру я написал с помощью наших оппозиционеров, поскольку они все это как-то коллективно делали. И они мне юридически помогли. А вскоре, где-то в конце мая, наверное, был второй суд. Второй суд признал меня невиновным полностью, отметил решение первого суда. И примерно в это же время я получил из прокуратуры письмо о том, что проверка по фактам избиения меня проведена, в возбуждении уголовного дела отказано. Это было первой строчкой письма. А второй строчкой письма было, что на следующий день отказ в возбуждении уголовного дела отменен и проводится дополнительная проверка. Все, больше я из прокуратуры ничего не получал.
А вот позавчера на заседании Законодательного собрания городской прокурор вышел и сказал, что… вот он рассказал про всех журналистов, которые были избиты, и только одно возбужденное дело. А конкретно по мне он сказал, что поскольку суд признал меня виновным в оказании сопротивления милиции, в общем, ничего удивительного в том, что мне, грубо говоря, наваляли, поскольку я сам плохой человек. Что, в общем, довольно странно, поскольку к этому моменту уже месяц как это решение суда было отменено. И либо прокурор об этом не знает... в принципе, это возможно, поскольку мы знаем, как работает наша прокуратура, либо знает, но умышленно вводит в заблуждение депутатов.
Виктор Резунков: На самом деле выступая, прокурор Петербурга Сергей Зайцев, он обвинил активистов запрещенной Национал-большевистской партии в том, что они сами виноваты – они провоцировали ОМОНовцев на разгон. И активисты ответили главному прокурору Петербурга через публикацию в Агентстве политических новостей "Северо-Запад", это интернет-газета, и я ее немножко процитирую. "Главный прокурор Петербурга Сергей Зайцев нашел виноватых в избиении участников "Марша несогласных" 15 апреля. Оказывается, во всем виноваты "нацболы", которые спровоцировали столкновение с ОМОНом. Иначе говоря, при виде "нацболов" слабонервные ОМОНовцы от страха бросились бить ни в чем не повинных людей, обычных прохожих. По словам Зайцева, это были адекватные меры. Таким образом, прокурор умыл руки и дал понять, что никаких наказаний сотрудников правоохранительных органов не последует, потому как своих он не сдаст. И невдомек ему, что есть и фото-, и видеозаписи этой бойни, которые уже обошли весь мир и опозорили Петербург. Этим Зайцев также обозначил позицию городских и федеральных властей. Теперь во всех грехах будут виноваты "нацболы". На них можно повесить избиения иностранцев, погромы футбольных фанатов и многое другое. Безусловно, Зайцев откровенно лжет. Ответственным за бойню является никто иной как руководивший ею начальник ГУВД по Петербургу и Ленобласти Владислав Пиотровский".
И почему я вообще возвратился к этим событиям 2,5-месячной давности? Потому что на самом деле ситуация в Петербурге в медиа-сообществе все-таки накаленная, и она остается такой же. Может быть, вы со мной не согласитесь, но мне интересно ваше мнение. Собственно говоря, что как бы определилось за эти 2,5 месяца во взаимоотношениях между журналистами и властью в Петербурге вот в связи с этими событиями 15 апреля? Они как-то повлияли на эти отношения или нет? Пожалуйста, Алексей.
Алексей Дьяченко: На мой взгляд, повлияли, конечно. Просто тут влияние такое не очень явное. Вот у меня мнение сложилось следующее, что, в принципе, конечно, власть немножко постаралась себя одернуть. Такой вывод можно сделать и по результатам последовавшего, в июне проходившего "Марша несогласных", где, кстати говоря, образцово-показательно провела этот марш милиция, в том числе, и не пострадал от ее действий никто. Но вот почему-то я не слышал о том, чтобы правоохранительные органы и их руководство, то есть те люди, которые должны охранять правопорядок, были награждены. Хотя как раз за такие действия их нужно награждать, а за то, что произошло в апреле, наоборот, нужно наказывать.
В принципе, на мой взгляд, очень сдержанная на сегодняшний день реакция журналистского сообщества. Допустим, известный скандал о том, что якобы губернатор Матвиенко кричала на главных редакторов, на мой взгляд, это очевиднейшая совершенно причина для подачи иска в суд. В принципе, главные редакторы, я не думаю, что, в силу занятия своих должностей, они глупые люди, и вполне возможно, что у них даже есть аудиозаписи этого разговора, этой беседы. Может быть, они открыто записывали, может быть, для внутреннего пользования. Но подтвердить, доказать хамское поведение, если оно было, губернатора в адрес представителей СМИ – это не проблема. Но этого не последовало. То есть журналистское сообщество довольно лояльно к этому сейчас относится. И то, что часть журналистов решили подать заявления на милицию в прокуратуру, в суд и так далее, - это, скажем так, излишки пара. Все остальное сейчас держится внутри, вот в этом чайнике, который власть попыталась запаять. Когда-нибудь, если его продолжать нагревать, он может взорваться. Я не знаю, произойдет это или нет.
Виктор Резунков: Спасибо, Алексей. Антон Мухин, пожалуйста.
Антон Мухин: Я бы сказал, что чисто по-человечески практически все мои коллеги... а я знаю только одного человека, который считает меня провокатором, а практически все остальные, в общем, выказывали сочувствие и понимание ко мне, как к человеку, которому вывихнули шею. Но при этом многие говорили: "Ну и зачем ты туда полез?". То есть все-таки далеко, к сожалению, не все понимают нашу работу так, как, скажем, понимаю я: вот профессия у меня такая туда лезть. И к сожалению, многие извратились и привыкли писать про события по пресс-релизам. Ну, мы знаем, что этот инцидент на встрече с губернатором, с журналистами, что он привел к некому конфликту между председателем Союза журналистов (которого, к сожалению, здесь сейчас нет) и губернатором. Но в целом мне кажется, что вот как бы в общей массе к особо серьезным проблемам в отношениях властей и прессы это не привело.
Виктор Резунков: Ирина из Москвы пишет нам: "Дорогие друзья, неужели мы с вами можем ожидать чего-то другого? Это будет продолжаться – и избиения, и запреты на профессию. Не приглашать же вас на "тайную вечерю" в Кремль". Кстати, по поводу "тайной вечери". Получило неожиданно достаточно большой резонанс последнее награждение журналистов в Кремле и встреча с президентом Путиным. "КоммерсантЪ", в частности, пишет: "Медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" удостоен молодой, но уже проявивший себя на НТВ в "плодотворной" работе Алексей Малков. Он был автором пропагандистских разоблачительных фильмов, направленных против ЮКОСа и Михаила Ходорковского ("Человек с метлой", "Теракт с предоплатой", "Банды из ЮКОСа"), Виктора Ющенко и Бориса Березовского, а также совсем недавней работы, дискредитирующей оппозицию и лично Гарри Каспарова. Фильм называется "Кто заказывает хаос?".
И у меня интересный вопрос к вам, как к журналистам. Если бы вас пригласили в Кремль... у нас, кстати, четыре журналиста из Петербурга получили тоже медали, в частности, руководитель Петербургского бюро НТВ Зинчук. Если бы вас пригласили в Кремль за ваши заслуги и сказали бы: "Приезжайте. Вам будут вручать медаль", - вы поехали бы, Алексей?
Алексей Дьяченко: Ну, я бы, в любом случае, заинтересовался бы и поехал. Но я бы уточнил просто, за какие именно заслуги. Потому что на сегодняшний день я не вижу никаких заслуг, за которые мне бы даже в журналистике, именно в журналистике, за которые мне даже грамоту стоило бы вручить. Пока что я ничего выдающегося не сделал. Но поехал бы из любопытства. Просто зная свой достаточно тяжелый характер, просто боюсь, что это могло бы вызвать негативные последствия для меня потом. Хотя, может быть, все было бы прекрасно, и я бы стал лучшим другом президента. Кто его знает?..
Виктор Резунков: То есть вполне допускаете?
Алексей Дьяченко: Да, я бы съездил.
Виктор Резунков: Но отказаться вы бы уже не смогли, если бы вы туда пришли.
Алексей Дьяченко: Ну, посмотрим...
Виктор Резунков: А вы, Антон?
Антон Мухин: Ну, с президентом пообщаться, действительно, всегда интересно, поэтому я бы тоже, конечно, поехал. Но вообще мне сложно представить себе, за что именно будет медаль. Если за что-то хорошее, то, конечно, я возьму. Например, мне вот в школе не дали медаль, потому что я не учился на одни "пятерки", и если, например, президент даст мне золотую медаль за окончание школы, то я, наверное, возьму.
Виктор Резунков: Ну, а за освещение "Марша несогласных" очередного какого-нибудь медаль вы бы поехали получать?
Антон Мухин: Я сильно сомневаюсь в том, что президент захочет дать мне медаль за освещение "Марша несогласных".
Виктор Резунков: А вдруг там кардинально изменилась политика?
Антон Мухин: Ну, только при следующем президенте.
Виктор Резунков: Хорошо. Антон, а вы видели этот фильм, который непосредственно снял этот награжденный режиссер Алексей Малков "Кто заказывает хаос?"? Этот фильм вызвал большой резонанс в Петербурге.
Антон Мухин: Нет, я, к сожалению, его не видел, поскольку по телевизору смотрю исключительно мультфильмы. Но мы обсуждали, что довольно некачественно сделан фильм, поскольку очень многие люди, которых напрямую обвиняют в этом фильме в том, что они брали деньги за участие в марше или еще что-то, эти люди нашлись, и в общем, это стопроцентный прецедент, повод для них, чтобы подавать иск о клевете, поскольку сказали, что они брали деньги, хотя, в общем, это как бы человека оскорбляет. И в контексте того, что дали медаль ордена, а это довольно высокая награда, ну, конечно, не орден, но все равно, все-таки измельчал народ, я сейчас думаю. Вот, смотрите, при товарище Сталине какие замечательные были агитпроповские вещи – "человеконенавистники", "убийцы в белых халатах" - это ж какой креатив! А сейчас что?.. Снять какой-то фильм и, в общем, извините, обложаться в каких-то таких мелочах, и получить за это такую большую награду… Все-таки мельчают, мельчают люди.
Виктор Резунков: Алексей Дьяченко, а вы согласны с такой точкой зрения?
Алексей Дьяченко: Ну, в принципе, согласен, да, конечно. Спустя рукава ребята сработали. Хотя времени у них было выше крыши для того, чтобы подготовиться, продумать, буквально по буковке все выверить. То есть с человеком, который там пострадал, они заявили в фильме... как мне рассказывали, мне не удалось этот фильм посмотреть, что якобы он там лежал, бедный, и помирал, и ему никто из участников шествия, митинга так и не оказал помощь, или не хотел оказывать. Я как раз там присутствовал, и мне говорили, что я даже в кадре мелькнул. Там буквально разница с того момента, когда заголосила его супруга о том, что человеку плохо с сердцем, и когда появились врачи, разница была, ну, минуты три, то есть то время, которое врачи должны были дойти от машины "скорой помощи" с конца сквера.
Виктор Резунков: Хорошо. И коль уж мы говорим о "Марше несогласных" и о "Другой России". Вот последнее нашумевшее заявление Бориса Березовского, опального олигарха, и "КоммерсантЪ" об этом пишет. "Борис Березовский воспитывает в оппозиции волю" - так называется статья в "Коммерсанте". Борис Березовский сообщил, что "финансирует ряд людей, которые состоят в "Другой России", и ряд из них являются лидерами входящих в нее движений. Назвать фамилии эмигрант отказался, подчеркнув, что специально "провоцирует оппозиционеров, чтобы они сами сказали правду". А на вопрос "Коммерсанта", зачем он это делает, если после таких заявлений оппозиционеры могут подвергнуться репрессиям со стороны властей, господин Березовский ответил: "Чтобы оппозиционеры были волевыми, сильными и не трусливыми. Я даю деньги на премию "Триумф" и хочу сказать, что русские интеллигенты оказались не говном, а русские политики оказались говном. Они трусливее тех, кто не занимается политикой".
Ну что, давайте прокомментируем это заявление. Очень интересно, что думают в Петербурге журналисты о заявлении Бориса Березовского. Алексей Дьяченко, пожалуйста.
Алексей Дьяченко: Собственно говоря, кто такой Березовский, всем известно. И отношение большинства народа к нему тоже в России известно. На мой взгляд, вполне возможно, Березовский каким-то образом финансирует "Другую Россию", вполне возможно, хотя доказать это или опровергнуть я не смогу. Но цель этого финансирования в свете этого заявления, может быть, совсем не такая, как он декларирует. Почему? Потому что он, судя по его достижениям жизненным, человек явно неглупый и прекрасно понимает, что любое подобное заявление будет работать в ущерб "Другой России". Соответственно, если он это сказал, то, скорее всего, у него какие-то свои цели, которые с этим движением сильно расходятся. Вполне возможно, что он пытается сыграть на руку тому же Кремлю, условно, каким-то силам в Кремле. Но то, что это заявление не в интересах "Другой России", это однозначно.
Виктор Резунков: А вы что думаете, Антон?
Антон Мухин: Я не уверен в том, что Березовский играет на руку Кремлю. Насколько я могу судить из общения с моими московскими друзьями из "Другой России", все-таки там, скорее, деньги Каспарова и там, скорее, деньги тех людей, с которыми Березовский, в общем, не ладил до своего изгнания. То есть, в общем, это люди ближе к Гусинскому и ближе к Ходорковскому.
Если вы помните, накануне второго "Марша несогласных" в апреле Березовский тоже чего-то выступал и говорил, что то ли он переворот готовит, то ли еще что-то. То есть вот по моим ощущениям, Березовский, в общем, сидит в Лондоне, ему скучно, и он пытается... ну, слово "примазаться" не очень хорошее, но, тем не менее, каким-то образом пристроиться к этой части оппозиции. А эта часть оппозиции, в общем, его боится и пытается всячески от него отстроиться обратно.
На самом деле Березовский – это, в общем, такая личность не очень хорошая, поскольку он не только борец с Путиным, но и создатель Путина, но при этом, в общем, сейчас он, мне кажется... если он будет поддерживать оппозицию и если он будет поддерживать борьбу за свободу, то принципиально ничего плохого я в этом не вижу.
Виктор Резунков: Спасибо всем за участие в нашей программе.