С трудом можно удержать в руках толстенную книжку легенды российской журналистики Юрия Роста — она весом в два кирпича и ценой в… 4600 рублей! В этом уникальном фолианте под названием "Групповой портрет на фоне века", который на днях был представлен автором в Доме книги на Невском, 28 (Доме Зингера), собраны очерки и фотографии Роста, многие из которых в свое время публиковались на страницах "Комсомольской правды", "Литературной газеты". Корреспондент Lenizdat.ru пообщался с автором уникального произведения.
Lenizdat.ru: Юрий Михайлович, ваша книга "Групповой портрет на фоне" — это ведь коллекция ваших лучших очерков, коллекция удивительных людей и судеб!
— Я ее назвал так, имея в виду, что доживу еще и до книги "Групповой портрет на фоне мира", а потом и до "Группового портрета на фоне жизни". Книгу я делал довольно долго. Некоторые тексты были сделаны специально для этого проекта, какие-то очерки я переписал. Много фотографий — уже знакомых и ранее не публиковавшихся. Мне хотелось создать именно групповой портрет того мира, в котором мы жили… Поэтому тут не только люди, но и события: и грузинские события 9 апреля, и конфликт в Нагорном Карабахе, и приезд Сахарова. В общем, как жил, так и сделал!
Она была напечатана в Москве. Мы намучились с печатью, но добились двух результатов. Во-первых, она очень хорошо напечатана, и это желаемый результат. Во-вторых, она очень дорого стоит, и это нежелательный результат…
Lenizdat.ru: Нежелательный, но неизбежный?
— Сделать действительно ничего нельзя. Четырехкрасочная печать, дорогая, хорошая бумага, чтобы не просвечивала, она вся отлакирована, чтобы не слипалась… Получилась вот такая история. Если человек купит, прочитает и не разочаруется, это для меня будет большая награда.
Lenizdat.ru: В вашей толстой книге не так много людей всем известных…
— Они есть — Лихачев, Сахаров, Уланова, Шкловский, Иоселиани, Неелова… Не буду всех перечислять. Но я прекрасно понимал, что этот круг людей не может отразить ту жизнь, которую я прожил. Поэтому в моем "Групповом портрете" много людей, что возникли сами по себе, в разных местах — деревенские бабушки, рабочие, священники… Здесь присутствует война, которую я почти не помню, но это первое время, которое я осознал. Первый подарок на день рождения я получил в войну. Я из семьи актеров, мы были в эвакуации в Грозном, и отец Кирилла Лаврова Юрий Сергеевич Лавров (он был актером Киевского театра. — Прим. авт.) заказал мне в мастерской театра крохотный ППШ. И я помню, как мы с ним вышли после моего дня рождения на улицы Грозного, и я видел какие-то машины. Я не знал, что это такое, а это была депортация чеченцев…
Lenizdat.ru: Герои вашей книги — все люди удивительной судьбы!
— Открываю наугад! Вот трубочный мастер Алексей Борисович Федоров. Он был совершенно фантастический человек. Был профессиональным бильярдистом в начале века, женился на дочери бильярдного фабриканта. Играл на бильярде со многими известными людьми, в том числе с Маяковским. Говорил, что Владимир Владимирович был очень злой в игре, не прощал ничего. Дед рассказывал, что когда Маяковский играл с художником Малявиным, то пустой ящик из-под пива стоил 20 копеек… А нужен был пустой ящик, потому что из второго ряда зрителям было ничего не видно, а встав на ящик, они могли наблюдать за этой знатной игрой. Потом дед был ремингтонистом (переписчик на пишущей машинке. — Прим. авт.) у генерала Петра Ивановича Секретева (отца автомобильных войск в России. — Прим. авт.), а Маяковский был у него литературным секретарем. Затем стал комиссаром первого противовоздушного артдивизиона, но его вычистили из партии, и он стал… певцом. Дивно пел романсы, на счастье я записал такую кассету. А потом стал делать трубки, и делал их очень хорошо. Говорил, что и Сталину сделал, хотя ненавидел это персонаж. Но профессионально ему было интересно: оставил ли вождь народов себе эти трубки или отдал в музей? Дед приехал в Москву в Музей подарков Сталину и не нашел там своих трубок… Хотя Сталин не был трубочником, это было у него просто для фасона.
Lenizdat.ru: Одна из ярких глав вашей книги — фоторепортаж о разгоне мирной демонстрации 9 апреля 1989 года… Эти снимки, помнится, обошли весь мир, но почему там нет эпизода самого побоища?
— Днем мне позвонили друзья и сказали, что по проспекту Руставели прошли, как они выразились, танкетки: "Собирайся и лети!" Тогда это было просто, из Москвы в Тбилиси было несколько рейсов в день, я сел на самолет и часов в десять вечера был в Тбилиси. Через центр проехать нельзя, проспект Руставели закрыт, там было очень много народа. Я доехал до моего друга, положил сумку с фотоаппаратами, взял только одну камеру и пленку, понимая, что в толпе не удастся ничего менять, и вышел на эту площадь. До момента побоища и после него мои фотографии сохранились… А самого побоища, к сожалению, нет, потому что, отсняв двадцать фотографий, я спустился вниз и снял мирный кадр — как укладывали раненого в карету скорой помощи. И тут из темноты садика вышли два человека, которые стали вырывать камеру, возникла драка, суматоха. Камеру раскурочили. На мое счастье там был какой-то дядя из Тбилисской киностудии, который вступился за меня. Меня отпустили, но очки разбиты, камера сломана, и побоище снять не довелось… Зато остались фотографии, сделанные без вспышки, мирной демонстрации. Они сидели на ступеньках, пели песни, читали молитвы — ничто не предвещало кровавой беды.
Грузии у меня к книге много, значительная часть жизни прошла в общении с грузинами, и сейчас у меня возникла потребность написать большой текст о том, что на протяжении почти двухсот лет два народа пытались понять друг друга, притирались сложно. Произошло колоссальное взаимопроникновение культур, грузинский аристократ не мог таковым считаться, если он не служил в царской армии, переводили грузинских поэтов лучшие российские поэты — Мандельштам, Пастернак… Хочу сделать большую работу — рассказать свою собственную историю, связанную с Грузией. Хочу написать про своих друзей, свою любовь…
Lenizdat.ru: Почему среди героев вашей книги нет политиков?
— Единственный политик — Михаил Сергеевич Горбачев. И то он снят мной в тот момент, когда он уже перестал по существу быть политиком, а стал человеком, пережившим личную трагедию — потерю любимой жены, и трагедию общественную — потерю власти, с которой он, может быть, не примирился, но очень умело скрывает. И это даже больше, чем примирился, потому что он ведет себя нормально, достойно. Каким-то образом он связан с нашей "Новой газетой", один из учредителей, помогает нам, а мы помогаем ему… Бывает, что сядем выпьем в редакции. 6 ноября года два назад сидим в редакции по какому-то поводу, и я говорю: "Смотрите, как вам повезло! Сидите в хорошей компании, нормальные люди. А если бы вы продолжали оставаться генеральным секретарем партии, представляете, что за день был бы у вас сегодня!" — "А что за день? Господи, сегодня же было бы торжественное заседание по поводу годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции"… В книжке у меня есть совершенно неофициальная фотография, на которой Горбачев с яйцом. Однажды на дне рождения Бориса Васильева Горбачев сказал мне: "Юра, ну когда мы выпьем?" — "Когда хотите!" — "Ну тогда я к тебе с Митей Муратовым (это главный редактор "Новой газеты") приеду!" — "Ну хорошо!" В субботу во дворе никого нет, приезжает Горбачев, сначала, как положено, вошел охранник, а Горбачев ему говорит: "Не надо, ничего тут не проверяй, отдыхайте, я тут побуду!" Приехал он очень трогательно: с плетеной корзинкой, в которой стояла бутылка водки, огурцы, помидоры, немножко ветчины, блинчики и десять крутых яиц. Мы стали сидеть разговаривать. Потом к нам неожиданно присоединился мой сосед — кровельщик Иван Андреевич Духин. Они с Горбачевым стали говорить про историю России, Москвы. Часа три разговаривали. Митя Муратов говорит: "Вот на вас посмотреть: точная иллюстрация рассказа "Ленин и печник". На это Горбачев отвечает: "После разговора с Ваней я точно не скажу: кто тут из нас Ленин, а кто печник". Я их сфотографировал вместе. А после главы о Горбачеве в книжке у меня текст о Ване Духине.
Lenizdat.ru: Юрий Михайлович, в вашей жизни столько связано с "Комсомольской правдой"… А как вам нынешняя "Комсомолка", с которой произошли удивительные метаморфозы?
— Желтая газета, хотя там есть приличные люди. Там сидит до сих пор Вася Песков и пишет свои очерки. Ему деваться некуда, ему за семьдесят. До сих пор там работает Инна Руденко, прекрасная, умная журналистка. Но они не определяют лицо газеты. Сама газета — это же не один-два журналиста, а некая линия, это намерения…
Lenizdat.ru: Но "Комсомолка" нынче самая многотиражная газета!
— А это естественно. Как сказал великий русский писатель Виктор Петрович Астафьев, народ-то — сука! Вот в 37-м году люди сами — никто не заставлял! — доносили на соседа, чтобы получить лишнюю комнату, а то и просто по злобе. В массовом порядке доносили!
А сами при этом также воровали, двуличничали, просто донос был обычной формой…
Lenizdat.ru: А как вам нынешняя "Новая газета"? Есть мнение, что она прошла свой пик…
— Наоборот. Мне она очень нравится. Мы сейчас переходим на трехразовый выпуск в неделю.
Юрий Михайлович Рост
Фотограф, журналист, писатель; родился 2 февраля 1939 г. в Киеве; окончил Киевский институт физкультуры, затем Ленинградский государственный университет; 1967–1979 — специальный корреспондент газеты "Комсомольская правда"; с 1979 г. — обозреватель и фотокорреспондент еженедельника "Литературная газета"; с 1994 г. — автор и ведущий программы "Конюшня Юрия Роста" на канале НТВ и "RЕN-ТV"; с 1995 г. — член Совета гарантов еженедельника "Общая газета"; с 1997 г. — обозреватель и фотокорреспондент газеты "Московские новости"; в настоящее время — сотрудник "Новой газеты". Лауреат Государственной премии РФ в области литературы и искусства 2000 г. (за цикл фотографий "Групповой портрет на фоне века"); лауреат независимой общенациональной премии "Триумф-2000" за высшие достижения в литературе и искусстве; имеет сына; увлечения: путешествия, коллекционирование трубок.