Кто подделал детализацию телефонных переговоров и свидетель, который боится ФСБ.
2 февраля
Несмотря на то что полноценным заседание назвать было трудно: не пришла одна из присяжных, — скандал все же произошел. Судья Зубов сообщил, что суд смог заполучить от сотовой компании "МегаФон" биллинги телефонных переговоров подсудимых братьев Махмудовых (охватывающие временной период за две недели до убийства Анны Политковской, включая и 7 октября 2006 года) и Сергея Хаджикурбанова.
Напомним, 20 января адвокат Мурад Мусаев, представляющий интересы Джабраила Махмудова, заявил в суде о том, что достоверность детализации телефонных разговоров, которую представило следствие, вызывает серьезные сомнения. Пример: в один день в переговорах братьев Махмудовых друг с другом у одного зафиксировано 6 звонков, у другого — 4. Ко всему прочему в бумаге, предоставленной в распоряжение суда якобы от компании сотовой связи, клиенты названы не абонентами, а фигурантами.
И вот спустя неделю стороны, получив на руки копии новых детализаций, увидели: и у того, и у другого брата — по 6 звонков. Мало того: зафиксировано нахождение братьев рядом с местом преступления и в другие дни — когда киллер репетировал убийство Анны Политковской. А после 7 октября — вплоть до 15 ноября — в районе улицы Лесной братья Махмудовы не появлялись ни разу. Адвокатов такой поворот событий вновь не устроил, однако выразить свои возражения они смогли лишь после перерыва.
Полтора часа в зале суда происходили дебаты: пользуясь отсутствием судьи, прокуроров и стороны потерпевших, адвокаты подсудимых решали между собой, как быть в сложившейся непростой для подсудимых ситуации.
Комментируя сегодняшний ответ сотовой компании, адвокат Мурад Мусаев то и дело повторял: "Детализации пришли из службы безопасности "МегаФона". А в службах безопасности сотовых компаний — о чем я говорил неоднократно — работают сотрудники спецслужб. Мы не считаем их объективными".
Однако, как ни странно, после перерыва защитники подсудимых стали настаивать на приобщении к материалам дела этих детализаций. Цель — продемонстрировать присяжным все варианты биллингов, пришедшие в суд. А присяжные, в свою очередь, как отметил Мусаев, сделают из этого свои выводы и решат, можно ли верить детализациям, которые так легко редактируются?
Адвокат потерпевших Каринна Москаленко частично согласилась с коллегой: в достоверности сведений, содержащихся в детализации, она также сомневается, но настаивает — чтобы определить, каким образом получались эти данные и насколько они правдивы, каким из двух биллингов верить, необходимо вызвать в суд лиц, приславших на процесс эти детализации.
— Эти документы надо каким-то образом узаконить… Я предлагаю вызвать в суд официальное лицо, которое, обязуясь не лжесвидетельствовать, даст аргументирующие показания, — сказала Москаленко.
— В противном случае, — говорила она уже после заседания, — мы не можем эти сведения считать достоверными. А эти сведения очень важны для дела. Я понимаю позицию защиты: если я, как защитник, вижу два взаимоисключающих документа, я обращаюсь к присяжным и говорю: "Отбросьте их оба". Но суд не должен ставить в такое положение присяжных. Как же они, не обладая техническими данными, сведениями о том, как получались эти детализации, сделают свои выводы?
Озвучивать свою позицию по данному поводу, на что и рассчитывали защитники подсудимых, гособвинение сегодня не стало, отметив, что сделает это позже. Соответственно, судья никакого решения в этот день не принял. (Он сделал это 3 февраля — отказав в вызове в суд специалиста. Таким образом, в материалах дела оказались два не совпадающих друг с другом документа.)
Адвокат Мусаев вновь напомнил о свидетеле — бывшем сотруднике УФСИН, трижды подтвердившим на предварительном следствии, что якобы видел у дома журналистки какого-то подозрительного человека.
— Получать повестки из рук адвокатов он отказывается, насильно привести мы его не можем, а суд его не запрашивает, — сетовал защитник.
Реакция полковника Зубова, еще в начале января пообещавшего уладить этот вопрос (свидетель этот важен и потерпевшим, поскольку может пролить свет на так называемое второе кольцо наружного наблюдения), была несколько неожиданной:
— Я не предприму никаких усилий для его вызова. Дело человека, которого видел этот свидетель, не рассматривается в данном процессе…
3 февраля
Какое-то время суд проходил в закрытом режиме — по просьбе адвокатов подсудимых зачитывались некие секретные документы, которые, как потом оказалось, не имели никакого существенного значения для дела. Затем были вызваны несколько свидетелей.
Первым из СИЗО "Лефортово" доставили бывшего сослуживца Хаджикурбанова — майора УБОПа Андрея Алешина. Допрос касался второго эпизода — похищения Эдуарда Поникарова, по которому обвиняются Хаджикурбанов и подполковник ФСБ Рягузов. Экс-офицер подтвердил, что действительно находился в офисе "Джуманджи-трэвел" во время допроса предпринимателя, однако ничего противоправного не заметил. Также свидетель сообщил, что в офисе находились сотрудники ФСБ, однако все имена и фамилии он забыл.
Несмотря на лояльность своих показаний, майор Алешин в ходе допроса несколько раз спрашивал судью Зубова, гарантирует ли он ему безопасность, поскольку ФСБ, по его словам, неоднократно предупреждала милиционера о возможных последствиях. Судья не стал что-либо гарантировать и посоветовал журналистам следить за дальнейшей судьбой свидетеля.
Далее выступил главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов, который представил доказательства того, что подсудимый Хаджикурбанов никогда не работал в "Московском комсомольце", как это было заявлено в зале суда, и что "карточку журналиста" он получил как документ прикрытия. Также в ходе допроса выяснилось, что подполковник ФСБ Павел Рягузов, дядя подсудимых Махмудовых — криминальный авторитет Гайтукаев, бывший подозреваемый по делу Политковской Шамиль Бураев и начальник Рягузова — полковник Слюсарь в 2006 году летали одним рейсом в Ингушетию, сидели рядом и регистрировались вместе. НГ