На прошлой неделе в Московском окружном военном суде закончилось судебное следствие по делу Анны Политковской. Через неделю стороны приступят к прениям, затем судья Зубов выступит с напутственным словом к присяжным, и — вердикт.
5 февраля
Речь пошла об одном из самых загадочных подсудимых — действующем сотруднике ФСБ Павле Рягузове. Первоначально сотруднику ФСБ инкриминировалось и убийство Анны Политковской, однако вскоре это обвинение с него сняли, оставив только эпизод с похищением бизнесмена Поникарова.
— Вера Александровна, — обратились прокуроры к дочери Анны Политковской. — Где была прописана ваша мама?
— На Долгоруковской (а адресом фактического места проживания Анны Политковской в последние годы была Лесная ул., д. 8. — Прим. ред.).
Затем последовал вопрос к Рягузову:
— В октябре 2006 года к вам кто-либо обращался с просьбой установить место регистрации Анны Политковской или какой-то другой женщины?
— Нет.
Тут гособвинение и попросило огласить прежние показания подсудимого, поскольку они противоречат сказанному им только что. С места сразу поднялся адвокат Валерий Черников. Он настаивал на том, что читать эти показания в присутствии присяжных и прессы ни в коем случае нельзя. Хотя бы потому, что на них стоит гриф "секретно".
Из показаний следовало: где-то в середине сентября 2006 года к нему на работу — в здание ФСБ, расположенное в Потаповском переулке, рядом с "Новой газетой" — приехал Шамиль Бураев (бывший глава Ачхой-Мартановского района Чечни, ранее задерживавшийся по делу об убийстве Политковской, но позже отпущенный), вместе с ним, по словам Рягузова, приехали Рустам Махмудов (он же Наиль Загидуллин — предполагаемый киллер) и некто Яхъя, водитель Бураева. Просьба, с которой приехали граждане, — установить адрес женщины, имя которой было Анна. "Фамилию не помню, помню, что она заканчивалась на "ская", — следовало из показаний Рягузова.
Занимался ли установкой регистрации непосредственно сам Рягузов, или это делали его коллеги, он тоже не помнил. Говорил только, что прописана женщина была на Долгоруковской улице в Москве. Эти данные он и передал по телефону "или Бураеву, или Гайтукаеву (Лом-Али — дядя братьев Махмудовых, отбывающий наказание за подготовку заказного убийства в Украине. — Прим. ред.)". Через несколько дней водитель Яхъя поинтересовался у Рягузова фактическим местом проживания женщины. При этом водитель оговорился, что женщина — "журналистка" и с ней надо "поговорить".
На предварительном следствии сотрудника ФСБ спрашивали помимо всего прочего о роли Сергея Хаджикурбанова в установлении места жительства Анны Политковской. Из показания Рягузова от 15 ноября 2007 года: "Помню, что он выяснял, пробивали ли через меня адрес какой-нибудь женщины Бураев и Гайтукаев".
— Соответствуют ли ваши показания достоверности? — спросил адвокат Мусаев ждавшего этот вопрос Рягузова.
Ответ был неоднозначным: "Дело в том, что я являлся действующим сотрудником ФСБ, и раскрытие преступлений — это моя обязанность. Я не отказывался от дачи показаний и давал показания, необходимые следствию".
— Я показания дал, и мне убрали 126-ю статью ("Похищение человека"). Вот такая математика… — добавил Рягузов.
Примечательно, что все показания, от которых Рягузов сейчас отрекся, были даны им в 2007 году в присутствии сотрудников УСБ ФСБ и адвоката Черникова, который теперь, спустя полтора года, следом за своим подзащитным утверждает, что они были даны под давлением следователей.
— На вас тоже давили, ваша же подпись здесь стоит? — не удержался судья Зубов от шпильки в адрес адвоката.
Далее гособвинение хотело огласить показания Рягузова относительно таинственной встречи в ресторане "Наполеон", потому что подсудимый отказался отвечать в суде на вопросы по этому поводу. Однако затем Рягузов, с подсказки своего адвоката, передумал.
Выяснилось, что 3 октября 2006 года в московском ресторане состоялась какая-то важная встреча, на которую прибыли Хаджикурбанов и Бураев в сопровождении Рягузова. Причем Хаджикурбанов был даже в костюме, что ему не свойственно. С кем проходила встреча, Рягузов не знает, поскольку его оставили в другом зале.
При этом стоит напомнить: в показаниях свидетеля Павлюченкова говорится о том, что Хаджикурбанов хвастался ему своими новыми связями ("Мы вышли на таких людей, что Рягузов нам теперь и не нужен").
Разнервничавшийся и заметно раскрасневшийся адвокат Черников то и дело напоминал, что обвинение выходит за рамки процесса. Одновременно говорил адвокат Мусаев: его коньком стал некий Платонов, которого суд отказывается вызывать. Впечатленные выступлением Рягузова заговорили дотоле молчаливые и ничего не помнящие братья Махмудовы — про давление следствия и про пытки в СИЗО. Одновременно говорил Хаджикурбанов — о просьбе следователей оговорить Бориса Березовского ("И тогда меня выведут из дела"). В зале стоял гул. Сквозь него пытались пробиться прокуроры и представители потерпевших. Судья срывался:
— Я не понимаю, что происходит! Одни доказательства представляют, одни разговаривают между собой… Черников! А вы все время бубните! Бу-бу-бу, бу-бу-бу… Хватит!
Наконец гособвинители перешли к Сергею Хаджикурбанову — по версии следствия, организатору убийства. Их интересовало, что он делал 7 октября 2006 года, кто ему звонил, кому — он. — "Может быть, вам кто-то звонил? Разговаривали с Бураевым и Яхъей?" — "Может быть". Не удовлетворенные ответами, гособвинители зачитали данные детализации его телефонных переговоров от 7 октября. Из которых следовало: с 11.45 утра и до 22 часов вечера по телефону часто велись переговоры — то Хаджикурбанову звонили Бураев, Яхъя, то он звонил им. Особенно интенсивными звонки были в районе 13—15 часов. Затем пауза до 22 часов, тогда Хаджикурбанову позвонил Бураев.
— Достаточно интенсивные перезвоны, — заметил судья.
Как оказалось, о сути разговоров Хаджикурбанов, до того не отличавшийся провалами в памяти, "ничего не помнит". Он лишь предположил — возможно, беседовали с Бураевым о деньгах.
— У меня вопрос к Рягузову, — вмешалась адвокат потерпевших Анна Ставицкая. — Почему же на следствии вы оговорили своих знакомых?
— Это было необходимо следствию, — снова повторил тот.
Тут уже не выдержал судья:
— Вы сказали, что, как сотрудник правоохранительных органов, были заинтересованы раскрытием преступления, потому и давали такие показания. Скажите, вы всегда так раскрываете преступления?
— Многое остается за кадром, — объяснял Рягузов. — Да, я оговорил всех, кроме Хаджикурбанова — с ним мы воевали…
— Вы ведь себя тоже оговорили. Вы сами-то себе дороги? — спросила адвокат потерпевших Каринна Москаленко.
— Да я вообще готов оговорить всех, кроме тех, кто мне не дорог…
Гособвинение уделило внимание и новым биллингам телефонных переговоров братьев Махмудовых, полученным судом на этой неделе. Присяжные разглядывали сводные таблицы с большим интересом. Из них выяснилось, что Ибрагим Махмудов появлялся у дома на Лесной 4 октября, примерно с 9 до 10 утра. Как пояснила дочь Анны Политковской — Вера, — именно в это время ее мама ежедневно выгуливала собаку. Махмудов традиционно не смог вспомнить, что он делал на этом месте в это время.
Возвращаясь к роли ФСБ в установлении прописки Анны Политковской, адвокат Анна Ставицкая продемонстрировала присяжным справку от 18 сентября 2006 года, согласно которой ФСБ направило запрос об адресе журналистки в ФМС. Как выяснилось, данный запрос был подписан сотрудником ФСБ по фамилии Андреев. Павел Рягузов заявил, что не просил Андреева делать запрос и вообще не знает, кто он такой. Хаджикурбанов, наоборот, выказал осведомленность, заявив, что ФСБ Политковскую "кучу раз пробивало", и не только ФСБ Москвы, но и ФСБ Дагестана, и Кабардино-Балкарии, а также УБОП Москвы.
Анна Ставицкая, в свою очередь, пояснила журналистам, что большинство запросов было сделано в связи с событиями в Нальчике (Анна Политковская писала о захвате города боевиками, мало того, результатом этого запроса летом 2006 года и было принятие решения о проведении в отношении журналиста "Новой газеты" полного комплекса оперативно-разыскных мероприятий, который включает и наружное наблюдение. — Прим. ред.). А запрос от 18 сентября 2006 года, по ее словам, — единственный, сделанный из того отдела ФСБ, в котором работал Павел Рягузов.
6 февраля
Началось заседание с отвода присяжной № 3. Таким образом, в составе суда остались 15 присяжных заседателей — 12 основных и 3 запасных.
Гособвинение решило допросить подсудимого Ибрагима Махмудова, по версии следствия, осуществлявшего слежку за Анной Политковской. На вопросы Ибрагим отвечает, как и прежде: "Не помню". (Хотя о том, что 7 октября, во второй половине дня, братья заезжали в мечеть, помнили еще на предварительном следствии. — Прим. ред.). По словам Махмудова, в конце сентября он находился в Чечне, в октябре — в Москве, где лежал в больнице. Правда, чисел он тоже не помнит.
— На стадии следствия вы говорили, что вечером 7 октября "хорошо откушали" со своей знакомой в кафе, а что было до этого, помните? — спросила подсудимого прокурор Юлия Сафина.
— Нет.
Прокуроры просят разрешение огласить протоколы допроса Махмудова. Судья ходатайство удовлетворяет. Этому отчаянно препятствует адвокат Мурад Мусаев, он настаивает: Ибрагим действительно в октябре лежал в больнице.
Вспыхивает перепалка между обвинением и подсудимыми, только последние уже начинают переходить грань дозволенного.
— Дайте мне закончить! — кричит Мусаев.
— Дайте ему закончить! — вторит ему Ибрагим Махмудов.
— Сядьте! — властно советует прокурорам подсудимый Хаджикурбанов.
— У-тю-тю-тю-тю, — Ибрагим передразнивает прокуроров, пытающихся что-то сказать.
Наконец прокуроры зачитывают выдержки из прежних показаний Ибрагима Махмудова. Выясняются интересные факты. Согласно показаниям, в 2006-м, в том числе и 7 октября, мобильного телефона у Ибрагима не было, и соответственно ни с кем он не созванивался, а на машине ВАЗ-2104 (на которой подвозили к дому Политковской предполагаемого киллера) ездил только после октября 2006-го. В то же время в записной книжке телефона Джабраила Махмудова номер Ибрагима значился, а дальний родственник семьи Махмудовых Ахмед Исаев, который по просьбе Рустама Махмудова года три назад зарегистрировал ВАЗ-2104 на себя, ранее подтвердил, что за рулем машины видел Ибрагима.
Так же прокуроры огласили ответ на свой запрос в московскую инфекционную больницу № 1: лечение здесь он проходил с 30 октября по 17 ноября 2006 года.
Прокуроры снова вернулись к детализации телефонных переговоров братьев. Согласно этим данным, местоположение Махмудовых 7 октября было следующим: утром — Можайское шоссе, ближе к вечеру — район "Аэропорта", фиксируются звонки между ними в районе проспекта Мира. Гособвинение огласило ответ на свой запрос из компании "МегаФон", где конкретно находился 7 октября в соответствии со своей детализацией Джабраил Махмудов. Как оказалось, это —площадь Тверской заставы, Миусская улица, Ленинградский проспект, пересечение Лесной улицы и улицы Александра Невского.
Выяснилась и еще одна интересная деталь. При обследовании телефона Джабраила Махмудова в его записной книжки, помимо номеров Рягузова, Хаджикурбанова и Бураева,был обнаружен номер под названием "Вадим, рабочий".
— Это номер Вадима Слюсаря (непосредственный руководитель Рягузова — замначальника УФСБ по Центральному округу Москвы; ранее, выступая на процессе, показал, что Джабраил хотел сотрудничать с ФСБ. — Прим. ред.)? — поинтересовалось у подсудимого гос-обвинение.
— Нет. Это номер моего однокурсника Вадима.
В ответ на это обвинение заявило, что значившийся в телефонной книжке Джабраила номер "Вадим, рабочий" совпадает с настоящим номером Вадима Слюсаря.
Интересным выдалось и оглашение протокола обыска квартиры Хаджикурбанова. В документе перечисляли около пяти доверенностей на подержанные иномарки. Все они были оформлены на Хаджикурбанова, однако покупались его друзьями и знакомыми. Среди транспортных средств — BMW-530, купленная Дмитрием Грачевым (ранее задерживавшимся по делу Политковской), а также мотоцикл Yamaha, купленный Валерием Черниковым, в настоящее время адвокатом Павла Рягузова…
Что касается Рягузова, то им в декабре 2006-го был куплен новый Land Rover. По словам прокуроров, за 1 миллион 793 тысячи рублей. Намек гособвинения состоял, в частности, в том, что BMW и Land Rover приобретались Грачевым и Рягузовым в декабре 2006-го, то есть через два месяца после убийства.
— Свидетель Гайтукаев говорил на суде о сумме, которую заплатили за убийство Политковской, — припомнили перед оглашением протокола прокуроры.
Подсудимый Рягузов заявил на это, что автомобиль был взят им в кредит на три года. (Как известно, кредит предполагает серьезный первоначальный взнос и столь же серьезный уровень доходов, зарплата же старшего оперуполномоченного ФСБ со всеми накрутками не превышает 25 тысяч рублей в месяц. — Прим. ред.)
По поводу BMW Хаджикурбанов пояснил, что Грачев приобретал его на свои деньги. "Он состоятельный человек. У него и квартира, и все…" — говорил Хаджикурбанов, ранее, между прочим, заявлявший, что ему приходилось давать Грачеву деньги на бензин, когда тот его подвозил…
На этом гособвинение окончило представлять свои дополнения. После перерыва этим занялись адвокаты сторон.
Представитель потерпевших Анна Ста-вицкая вернулась к адресу прописки обозревателя "Новой" — Долгоруковская улица, д. 2. Она уточнила у Сергея Хаджикурбанова, что делал по этому адресу 19 сентября 2006 года его водитель Грачев. Дело в том, что последний пользовался телефоном Хаджикурбанова, когда тот сидел в тюрьме, и в ходе анализа биллинга выяснилось, что Грачев был на Долгоруковской. Однако Хаджикурбанов связывать этот факт с установлением адреса журналистки не стал, отметив, что Грачев, скорее всего, ездил в находящуюся рядом Бутырскую тюрьму.
Адвокат Мусаев попросил судью закрыть для прессы процесс — он завел речь о пистолете, из которого была убита Анна Политковская. В итоге в СМИ появилась довольно противоречивая информация, источниками которой, как правило, были адвокаты и Сергей Хаджикурбанов. Они рассказывали: пистолет по делу Политковской ранее фигурировал в уголовном деле о покушении на убийство гражданина Омарова в Дагестане (май 2006-го). То есть с места покушения на дагестанца, по их мнению, был изъят тот же самый пистолет, что и с места убийства Политковской. Со слов Хаджикурбанова, пистолет был выпущен в 1995 году Ижевским заводом, а затем переделан из газового под стрельбу боевыми патронами.
Вскоре от адвокатов неожиданно пошло опровержение информации — оба пистолета просто из одной похищенной партии оружия. Адвокат Мусаев добавил, что не только Политковская и некто Омаров, но также и депутат Госдумы Сергей Юшенков были убиты оружием из одной партии.
— В материалах дела, — замечали, в свою очередь, адвокаты потерпевших, — исчерпывающего ответа на это нет.
Далее Мурад Мусаев представил суду заключение из частной московской клиники "Био-папа", где 3 февраля все-таки сдали анализы на ДНК родители братьев Махмудовых. В документе говорится: ДНК из пота, обнаруженного на пистолете (из которого была убита Политковская), и ДНК родителей не совпадают. Но приобщать к материалам дела экспертизу, как и назначить новую, судья отказался. Его поддержали прокуроры и потерпевшие. Первых не устроило, что клиника была частная, а на документе даже отсутствует фамилия эксперта. Представители же потерпевших заметили, что повторные процедуры могут лишь затянуть процесс, тем более для потерпевших в целом пока безразлично, чей пот был на пистолете: если даже не Рустама Махмудова и не Хаджикурбанова, то это еще не говорит об их непричастности к убийству.
Представители потерпевших считают основными доказательствами по делу прежде всего биллинги братьев Махмудовых. Сегодня они повторно обратились к полковнику Зубову с просьбой вызвать в суд официального представителя компании "МегаФон", способного грамотно и четко объяснить присяжным существование противоречий между двумя детализациями, поступившими из сотовой компании в разное время.
Однако судья повторно отказал в этом ходатайстве. Аргументы: детализации не противоречат друг другу, просто вторая "дополняет" первую.
Вскоре полковник Зубов объявил: "Судебное следствие по делу я завершаю. 16 февраля начинаются прения сторон. Готовьтесь". НГ