Медиановости

25 февраля 2009 13:43

"Новая газета": Мы уважаем вердикт присяжных. Все остальное достойно злости

Это было единодушное решение присяжных в открытом процессе, который позволил проявить негатив: неподконтрольную закону систему взаимовыгодных отношений между коррумпированными сотрудниками спецслужб и их многочисленной секретной криминальной агентурой. Это стало главной новостью, но не окончилось длительными сроками заключения.

Подсудимых оправдали. Не потому, что не виновны. Потому, что гигантская правоохранительная машина не смогла законными средствами (иные бы в открытом суде присяжных не прошли) доказать их виновность.

Это — не оправдательный вердикт. Это — очень жесткий обвинительный приговор: страна оказалась готова к подобным убийствам, но не готова найти и наказать убийц.

Присяжные — люди разного уровня достатка, социального положения, образования, разных национальностей — выразили недоверие правоохранительной и судебной системе.

Недоверие это имеет под собой все основания.

Эта система действительно не в состоянии эффективно работать, если только в дело не вмешается чей-то личный интерес. Даже если несколько профессионалов из массы халтурщиков, ее составляющих, вдруг начнут делать дело, это никак не повлияет на конечный результат. Потому что любое до конца раскрытое громкое преступление представляет опасность для многих людей в погонах: участвовавших в преступлении; покрывавших преступников; торговавших своими полномочиями, вместо того чтобы выполнять свой долг; их начальников и начальников начальников; друзей и коллег — подельников по другим, еще не раскрытым или не заведенным даже делам.

Сопротивление правоохранительной среды столь сильно, что отдельно взятый следователь вязнет в ней моментально. Особенно в том случае, если к корысти примешались политика, борьба ведомств и кланов…

Пока  лишь несколько фактов.

Бывший президент не любит Березовского. Выступая в Германии, он намекнул:  искать заказчика убийства Политковской надо в Лондоне. Следователь независим только по закону, на самом деле у следователя есть руководство. И многочисленные запросы полетели в Англию, а на допросы валом повалили: Луговой; бывший глава службы безопасности беглого олигарха Соколов; Жарко, признавшийся в свое время, что он — английский шпион и не севший за это; и еще  с десяток людей, которые что-то слышали, которым что-то говорили те, кто слышал, которые достоверно знают, что ходили такие слухи. Их "показания" оказались пустышкой, но они проверялись. Вы допускаете, что все эти люди сами пришли к следователю, исходя, так сказать, из своей гражданской позиции? Следователи, может быть, тоже не верили в это, но ездили в Киев, чтобы допросить героя "пленочного скандала" Мельниченко, искали связи Березовского с Нухаевым, много что еще делали, как оказалось, не очень нужного, упуская время.

Сначала следствие вела не Генеральная прокуратура, а московская. И как-то не догадались сразу изъять данные камер видеонаблюдения. Изымала уже Генеральная. Итог: записи сохранились только начиная с 3 октября.

Правда, телефонные биллинги были сняты тут же. Их отправили в МВД — на анализ. Он несколько затянулся. Потом сменили группу оперативного сопровождения — то ли реорганизация, то ли чистка… Все началось по новой. К весне 2007-го толком еще ничего не было готово — и следователям пришлось обрабатывать биллинги самостоятельно. Летом вышли на подозреваемых.

Беда пришла со спины. Разделение ведомств: создается Следственный комитет. Прокуратуре очень хочется громко хлопнуть дверью. Август 2007-го — неожиданная пресс-конференция генерального прокурора. Ей предшествовали аресты. Преждевременные аресты. Еще не отработаны связи подозреваемых. Только началась прослушка, не дало свои результаты наружное наблюдение… Однако формально преступление раскрыли до перехода следствия в другие руки.

Пресс-конференция открыла кингстоны: начались утечки. Высокопоставленные чиновники ФСБ и Мосгорсуда называют фамилии задержанных по делу Анны Политковской, хотя — и это не могло быть им неизвестно — многие из них арестованы по другим обвинениям. Сорваны неожиданные очные ставки. Остальные, кто еще не арестован, имеют шанс подчистить следы. И подчистили…

Предполагаемый киллер — Рустам Махмудов, живущий по поддельным документам, так как несколько лет уже находится в розыске, и летающий на спецоперации с подполковником ФСБ Рягузовым, каким-то образом ухитряется в конце 2007 года получить загранпаспорт на третье имя и выехать из страны. Дело без киллера на скамье подсудимых — это уже почти провал.

Предполагаемый соучастник — Лом-Али Гайтукаев, дядя ныне освобожденных братьев Махмудовых, — арестован в августе 2006-го (по другому делу). В СИЗО у него мобильников — как у дурака махорки. Его слушает ФСБ — потому что он их агент. Следствию прослушки попадают частично: большой фрагмент, который, по странному стечению обстоятельств, приходится в том числе на начало октября 2006 года, уничтожается как не представляющий оперативного интереса.

Точно так же не попадают следствию как не представляющие оперативного интереса служебные документы подозреваемого Рягузова — они увозятся в УСБ ФСБ. В том числе и те, что не могли не касаться подозреваемых: Бураева, Махмудова Джабраила, Махмудова Рустама (он же — Наиль Загидуллин, предполагаемый киллер), Лом-Али Гайтукаева — они все тесно общались с офицерами Московского УФСБ… В ФСБ оказывается и личный архив подозреваемого — бывшего капитана ЦРУБОПа Хаджикурбанова со списками его агентуры.

…Да, мы уважаем вердикт присяжных. Остальное — достойно сожаления.

В России даже при наличии политической воли политические убийства, в которых замешаны сотрудники правоохранительных органов, спецслужб и их агенты, не раскрываются. По техническим причинам — сбой в системе.

Однако сожаление не помешает нам продолжить расследование.

Бывшие подсудимые, которые неоднократно заявляли в суде, что желают сами разобраться в произошедшей трагедии, что их подставили свои же коллеги, имеют возможность в нем поучаствовать. Мы готовы предоставить им возможность высказаться. Без купюр.

Что же касается Рустама Махмудова, который так боялся приехать в Россию и спасти своих братьев… Теперь ему бояться нечего — пусть возвращается и расскажет, что знает. Он ведь, конечно, вернется — если не виновен… Н