От инфаркта в Москве в возрасте 41 года скончался шоумен, радио- и телеведущий, актер Роман Трахтенберг.
Режиссер по образованию, Роман Трахтенберг начал становиться популярным в конце девяностых, ему было уже под тридцать. Он нанялся на работу в типичный для того времени питерский клуб "Хали-гали". Шампанское там разливали из самовара, водку — из чайника, на сцене плясали лихие стриптизерши. Трахтенберг был режиссером и конферансье, развлекая публику трех сортов: бандитов, заезжих московских олигархов и местную богему, что-то рассмотревшую в этом проводившем чемпионаты по экстремальным шашкам и общавшемся на языке, что называется, телесного низа шоумене.
На самом деле Роман Трахтенберг не был скабрезником, несущим со сцены непристойности. Он был кандидатом наук и культурологом, знающим цену эффекта от сдвинутых с места смыслов: это цена смеха. Однажды он скажет, что похабщина — русское чувство юмора: вот евреи смеются надо всем, даже над терактами, иначе сойдешь с ума. А русские смеются не надо всем, но все шутки ниже пояса. Трахтенберг и был русским анекдотом, когда бы тот ожил и сказал вслух все, что думает о тех, кто над ним хохочет.
Жизнь его начала меняться, когда стало ясно, что маленький "Хали-гали" — едва ли дюжина столиков — больших денег приносить не может, зато в Москве вовсю цветет рынок корпоративов. Трахтенберг надеялся сделать в Москве что-то важное, но оказалось, что здесь можно лишь заработать денег. В Питере он издевался над сидевшими перед ним бандитами, и они его не трогали. В Москве же на каком-то корпоративе ударили, хирург наложил с десяток швов. Кроме того, в его столичном "Трахтенберг-кафе" в отличие от "Хали-гали" случались незанятые места.
Формально карьера Романа Трахтенберга при этом складывалась очень хорошо. Авторские программы на "Европе плюс", "Муз-ТВ", "Русском радио", "Маяке", роли в кино (последняя — Саша Бло в экранизации пелевинского "Generation П"; фильм еще не закончен), дорогие корпоративы, звездный статус. Но в жизни при этом он был человеком грустным, даже занудным. В своей компании мог вдруг перейти на профессиональный веселый тон, но очень быстро спохватывался и прекращал шутить. А вообще явно страдал от того, что его очень долго не любили — некрасивого, рыжего и толстого, а когда полюбили, то совсем не за то, за что бы он хотел.
Незадолго до смерти он сильно похудел: говорил всем, что сбросил килограммов 15, но как-то без радости — может, не хотел лишних вопросов. В 2004-м, отвечая на вопрос интервью, чего он боится увидеть, выходя на улицу, Трахтенберг сказал, что ничего не боится, что к смерти готов. А на вопрос "Чем ты будешь заниматься через 20 лет?" ответил: "По всей видимости, такие, как я, долго не живут". Ъ.