На ТВ появилась тенденция: приглашать в телеведущие состоявшихся людей (депутат Константин Затулин, адвокат Павел Астахов, писатель Эдуард Успенский…). Особенно много писателей-телеведущих, с одним из них, вернее, с одной – Татьяной Устиновой – встретился корреспондент "НГ".
– Татьяна, вас все знают как успешную писательницу, однако вы как начали свою трудовую биографию в 91-м году на ВГТРК, так с тех пор окончательно с телевидением и не расстались. Это любовь?
– Я обожаю телевидение. Для меня это магическое место. Когда в лохматом 91-м я шла устраиваться туда на работу секретаршей, было ощущение, что вступаю в Святой Грааль. В секретаршах я продержалась недолго, может, с полгода – благо прилично знала английский, стала переводить американские передачи, "Спасение 911", шоу "Познер и Донахью"… Потом ушла на Первый, где трудилась корреспондентом и редактором.
– Последние годы вы работаете – как раз в кадре: комментатором в "Часе суда" на РЕН ТВ, ведущей в ток-шоу "Жизнь как жизнь" и ведущей исторического расследования "После смерти" на Пятом канале. Отчего такое инфернальное название, кстати?
– Чтобы заинтриговать зрителя, я полагаю. Мне нравится идея этой передачи, ее историческая подоплека, ее детективная составляющая… Мы с историком Львом Лурье и приглашенными экспертами, используя кино- и фотодокументы, обсуждаем таинственные обстоятельства, неочевидные причины и сомнительные диагнозы ушедших из жизни известных людей. Я и сама узнаю много нового на программе. У нас все редакторы с историческим образованием.
– Сейчас на Пятом происходят какие-то глобальные изменения – вроде как он собирается разделиться на Пятый федеральный и круглосуточный "Петербург". Куда отойдет ваша передача?
– Да, на Пятом сейчас нечто – революция, метания, рыдания… Но это же не в Останкино – поди разберись, что у них там вдали. Я люблю свою съемочную группу, люблю производство, люблю студию, но во внутренних разборках участия не принимаю хотя бы потому, что не местная, а наездная, так сказать. Приехала, записала пакет программ, уехала. Насчет будущего передачи пока ничего не известно, до нового года выпуски записаны, ждем, что будет дальше.
– Телевидение начала 90-х и телевидение сейчас – большая разница?
– Гигантская разница. Тогда мы делали огромное дело: новое востребованное телевидение. Чувствовали себя причастными к нужному, важному, необыкновенному… Горели душой. Сейчас это в лучшем случае интересная и благодарная в смысле быстрой отдачи работа – вчера снял, сегодня смонтировал, завтра показали, а послезавтра уже пошли отклики.
– Чем является телевидение для народа?
– И главным искусством, и фоном, и развлечением, и снотворным, и источником эмоций. Уверяю вас, уйма людей, приходя утром на работу, принимается обсуждать, что опять выдал Глеб Пьяных и какую длину юбки велела носить Эвелина Хромченко. А еще какая гадость этот "Дом-2". Казалось бы, как можно всерьез ненавидеть телевизионную программу? А вот можно. Среднего россиянина к этому подвигает жизненная скука, нехватка эмоций как положительных, так и отрицательных. Я не согласна с теми, кто ругает телевидение за развлекательность. Оно не должно учить разумному и вечному, это не церковно-приходская школа, не библиотека и не университет, – у него другие задачи. Развлекать – основная функция телевидения, телевидение поддерживает у людей интерес к жизни. Масса одиноких людей живет тем, вышла ли замуж героиня сериала за этого или тот, другой, им помешал. И пусть, и хорошо.
– Вас не смущает, что люди, которые делают телевидение, как правило, образованные и интеллигентные. А продукцию для масс выдают, что называется, ниже плинтуса.
– Не то что смущает – возмущает! Смотришь на таких деятелей и думаешь: вы – гениальные продюсеры и бизнесмены, сделали свою карьеру – молодцы. Но что вы себе позволяете – вы же в грош не ставите аудиторию! Публика – дура (быдло, примитив). Аморальная установка. Помню, шли мы с Еленой Малышевой по останкинскому коридору, обе такие положительные матери семейств, а навстречу нам подобный деятель. Мы ему: "Слушай, как же ты такую гадость показываешь на экране? А если это увидит твой сын?" Знаете, каков был ответ? "Мой не увидит, он учится в Швейцарии". Другой пример. Сидела, смотрела в детское время не что-нибудь – новости. В которых мне показали убийство собаки. Я не истеричка и не старая дева, зацикленная на своих питомцах, но знаете, как я пережила этот новостной сюжет? У меня случился гипертонический криз. Есть табу, нарушать которые человек не имеет права, будь он хоть трижды топ-продюсер и руководитель.
– Не кажется ли вам, что если написать роман о сегодняшнем телевидении, он станет абсолютным бестселлером?
– Еще как кажется! Очень хочется написать такой роман, все собираюсь…
– В последние годы появилась тенденция приглашать в телеведущие людей, добившихся успеха в какой-то другой области. Почему они – вы в том числе – соглашаются?
– Ты в ящике – это расширение известности, рост спроса на тебя или твою продукцию, новые связи и новые предложения… Кто ж от такого откажется.
– А как вам перевод ваших книг в сериальный формат?
– Не могу сказать, что захлебываюсь от восторга, бывает, смысл книги утрачивается целиком. По-разному бывает, есть удачи, есть неудачи… Например, режиссер Криштофович по моей повести "Седьмое небо" снял вполне адекватный фильм. Признаться, последние пару лет я перестала отдавать свои авторские права на экранизацию.
– Не могу не спросить про посещение премьера в составе писательской делегации – по какому принципу вас туда отбирали?
– Да просто, думаю, брали, что называется, каждой твари по паре – фантаст, деревенщик, поэтесса, детективщица, критик.
– В отличие от Дмитрия Быкова вы пошли не задумываясь?
– Абсолютно. Я же любопытная как белка – когда еще выдастся такая возможность посмотреть вблизи на Путина. А то и поспрашивать его. Я и в Антарктику поехала бы, если б позвали.