В принципе, женщинами освоены уже практически все сферы деятельности. И в космос они летают, и в армии служат, и в правительстве работают. Но все же есть еще профессии, где представительниц прекрасного пола воспринимают как исключение. Взять, например, журналистику. На телевидении хватает миловидных блондинок и жгучих брюнеток. С пишущей братией сложнее – там уже преобладают мужчины. А если это спортивное издание, то прекрасные дамы там и вовсе наперечет. И уж тем более удивительно, когда девушка выбирает сферой приложения своих талантов хоккей – все-таки "в хоккей играют настоящие мужчины"… И кажется, что и писать об этом суровом виде спорта должны представители сильного пола. Однако ведущий корреспондент отдела хоккея "Спорт день за днем" Татьяна Чернова выбрала для себя именно хоккей. И стала, пожалуй, одним из лучших авторов Петербурга, пишущих о ледовых баталиях и овеянных ореолом суровой славы хоккеистах.
Помог определиться старый номер "Спорт-Экспресса"
– Поздравляем с днем спортивного журналиста! И сразу начнем с самого главного вопроса: почему вы выбрали именно хоккей?
– Это произошло довольно давно, я тогда заканчивала институт физкультуры имени Лесгафта. Увидела трансляцию из Нагано, с Олимпиады. Буре, Хабибулин, Могильный… Не могла оторваться от телевизора и стала серьезно интересоваться хоккеем. Зацепило меня это зрелище. Думала, что надо попробовать играть, иначе не успокоюсь.
– Спортом занимались?
– Легкой атлетикой. Так что командных видов спорта до того случая особенно не видела. Хоккей в институте был, конечно, в виде дисциплины – чисто теоретический курс, ничего особенного. А олимпийская трансляция послужила мощным толчком. По ночам даже выходила кататься на хоккейную коробку, отрабатывала приемы. Без особого, правда, успеха. На коньках держусь нормально, а остановиться могу только об бортик. Книжки даже читала по теории – как скользить, как назад двигаться, как поворачивать.
– А почему ночью катались?
– Я тогда жила в Гатчине. Развлечений и спортсооружений было немного – днем все занято. Да и нечего давать повод смеяться над собой.
– Но хоккеисткой вы так и не стали?
– Не было тогда ни в Гатчине, ни в Питере женских хоккейных команд. Пришлось даже в футбольную записаться. Тренировалась у отца известного баскетболиста Андрея Кириленко. Но в футбол так, как в хоккей, не тянуло – это просто был способ выбросить энергию.
– А вы когда осознали, что жить без хоккея не можете, уже планировали заняться журналистской деятельностью?
– Как раз-таки нет. Поэтому и тянуло на лед неодолимо. Как раз тогда был довольно мрачный период в жизни. Институтское обучение подходило к концу, пора было в жизни определяться. С легкой атлетикой тоже было пора "завязывать"– до сборной страны не дотянула, а "для себя" такие нагрузки были необязательны. Совершенно не представляла себе, чем займусь в жизни. И как-то раз в пустой аудитории на столе увидела "Спорт-Экспресс". Меня как будто осенило: вот он, случай! Все сходится! Так, кроме хоккея, заболела еще и журналистикой.
– Склонности к этой профессии раньше в себе не замечали?
– Да какое там! Честно говоря, русский язык и литература по большей части нагоняли на меня тоску. Да и другие предметы в школе не любила. Правда, любила читать.
– Плохо учились?
– Да нет, скорее, без интереса. Мне было безразлично, какую оценку мне поставят, успею выучить уроки или нет. Если даже получала пятерки, что случалось довольно часто, никогда не радовалась так, как мои одноклассники.
– Почему же решили продолжать обучение в институте?
– Все благодаря спорту. Физкультура в школе была единственным предметом, который вызывал у меня мотивацию добиваться результата. Особенно мне беговые дисциплины удавались. После восьмого класса пошла в техникум, и об институте не задумывалась. Как-то раз на соревнованиях пробежала быстрее разрядников и чуть ли не кандидатов в мастера. Вот тут меня и приметил наш "физкультурник" Юрий Багратович Гаврилов. Очень интеллигентный и образованный человек, в техникуме к нему все относились с огромным уважением. Он меня, можно сказать, в люди и вывел. Все время твердил: "Ты талантливый человек, и не только в спорте. У тебя все получится, ты лучшая, борись, учись, не сдавайся, работай над собой". Он, кстати, по образованию архитектор. До него в меня никто никогда не верил, а он поверил. Сама не заметила, как втянулась. Даже учеба стала в радость. И в институт без особых проблем поступила. Правда, тогда думала, что свяжу свою жизнь со спортом, потому и выбрала Лесгафта. Потом уже поступила на журфак Университета, после того, как увидела тот самый старый номер "Спорт-Экспресса", получила второе высшее образование.
Три года добиралась до хоккея
– Помните свою первую газету и первый текст?
– Это на практике было. Представляете, никто на журфаке не знал ни одного спортивного журналиста. Повезло, что помогли на "Радио России", дали телефон Кирилла Легкова. Он тогда работал в "Вечёрке". Пришла и говорю: хочу про хоккей писать. Посмотрел он на меня, и отправил на бои без правил. Я в бешенстве была, и написала какой-то ужас. За хоккей душу была готова дьяволу продать, а меня отправили на какую-то ерунду. Могли и забраковать за такой текст, но редактор решил со мной поработать. Взял мой, с позволения сказать, набросок, и попросил рассказать своими словами, что я видела, кто чего говорил. Объяснил, что писать надо так, как будто пересказываешь на словах, а не подражать чужим текстам. Потом еще какое-то время сидел, правил мои опусы, и попутно объяснял, что и зачем вычеркивает, что меняет, что добавляет.
– То есть переучивал?
– Можно и так сказать. Для начала взяли меня в "Спорт-Экспресс" на минимальную ставку и гоняли, как подсобную рабочую силу. Натаскивали.
– До хоккея-то вы добрались?
– Наверное, года через три. Это престижный вид спорта, про него серьезные мужики писали, со стажем в журналистике лет по 10–15. Их локтями не растолкаешь. А меня все время пытались отправить на какое-нибудь женское плавание или водное поло. Правда, редактор говорил, что "Научишься писать про плевки в сторону на время, то про хоккей уж точно напишешь". И ведь прав оказался.
– Обидно было?
– Было такое. Но я твердо решила пробиваться к своей цели. Готова была за еду работать, лишь бы дали о любимом виде спорта написать. Это сейчас молодежь в газету приходит и сразу с претензией: "мне футбол, мне бокс, мне только теннис". А в то время для начала надо было подмастерьем побыть, навыков поднабрать. Потом "выжившие" попадали в обойму.
– Не было мысли, что плыть против течения или плевать против ветра – напрасная трата сил?
– Плыть против течения – совсем не то, что плевать против ветра. В первом случае все зависит от тебя, а во втором – от ветра. Так что плывем пока. Главное все в жизни делать по любви, с душой. Всегда боялась людей и вещей без души.
– В спортивной журналистике требуется универсализм или можно всю жизнь писать об одном виде?
– В принципе, "футболисты" и "хоккеисты" могут за рамки своего вида не выходить. По крайней мере, в крупных изданиях. Но универсализация приветствуется. Мало ли, когда под рукой нужного человека не окажется. Так что лучше понемногу во всем разбираться. Сезонные паузы, опять же, в каждом виде. В хоккей все лето не играют, никто же ведь не даст отпуск на три месяца. Но лично я считаю, что специализация должна быть узкой – у каждого должен быть "свой" вид спорта, в котором человек достиг высокого уровня профессионализма. Да и пожанровая специализация должна быть. Один пишет критические колонки, другой умеет разговорить собеседника, третий новость горячую добудет, а четвертый склонен к серьезной аналитике. И представьте себе, как колумнист, раскритиковавший вчера команду в пух и прах, пойдет сегодня брать интервью у главного тренера. Много ему расскажут?
Проигравший спортсмен похож на раненого зверя
– А что самое сложное в спортивной журналистике?
– Мужчины, когда проигрывают, они как раненые звери. Подходишь к спортсмену, который матч проиграл, и такое чувство, что голову в пасть крокодилу закладываешь. Иногда в простой жизни до человека не достучаться, когда он огорчен, а если это финал чемпионата мира? Можно на обидные слова нарваться, но надо терпеть, прощать, надо уметь влезть в чужую шкуру. Еще важно мобильно мыслить, быстро ориентироваться в ситуации. Это не так-то просто. Мне, например, трудно даты, события, названия запоминать. А перепутаешь команды в разговоре с игроком – будешь неумно, мягко говоря, выглядеть. Хоккеист-то считает, что про него все-все знают, а их только в нашей лиге под тысячу. Попробуй упомни подробности карьеры каждого.
– В отношениях с ньюсмейкерами что трудно дается?
– Самое трудное – прощаться с игроками. Они часто переходят из клуба в клуб, такая уж у них работа. А за пару лет ты успеваешь привыкнуть к людям, которые выступают в твоем городе, появляются общие темы для разговоров, иногда старые счеты. Особенно если это иногородние хоккеисты – они порой тянутся к живому общению, в том числе с журналистами. Начинаешь чувствовать себя частью команды. Расставаться потом бывает очень тяжело.
– А то, что известные игроки, интересные читателям в первую очередь, очень богатые люди – не затрудняет общение?
– Нелегко, конечно, ощущать себя человеком из другого мира, но просто не надо завидовать спортсменам и особенно их гонорарам. Они их заслужили, по крайней мере, большинство. Пахать им дай бог как приходится. А большие деньги – тяжелая ноша, и нужно это понимать. Поэтому тех, кто несмотря ни на что никогда не срывается, не отказывает в интервью, не избегает общения, мы особенно уважаем.
– И много интервью за карьеру взяли?
– Если считать с телефонными – наверное, больше тысячи. Со счета сбилась где-то на второй-третий год работы.
– Не хотели попробовать силы на каком-то другом направлении? Редактором, например?
– Нет уж, спасибо. Как вспомню свои первые тексты, так всякая охота пропадает. По-честному, большинство журналистов должны как-нибудь придти к своему редактору, и пригласить в ресторан, угостить хорошим ужином. Это как минимум.
– В спортивной журналистике редакторы такие милые люди?
– Дело не в этом. Порой так насядут, словно с ножом к горлу. Достань, мол, интервью с новичком команды, где хочешь. И сегодня. Или так: этот игрок у нас уже пятьдесят раз был, не могла что ли с кем-то еще поговорить? И дела им нет до того, что на всю команду один разговорчивый оказался. Но работать очень помогают. Иной раз в спешке что-то пишешь, так обязательно исправят, подкорректируют. Вот некоторые молодые журналисты пару текстов опубликуют, и начинают кричать: стиль, манера, авторская точка зрения. А на самом деле это редактор поработал. Задача корреспондента – добывать свежие новости. А уж редактор потом иной раз с этим материалом возится больше журналиста. Если корреспондент слабоват – редактор может и вытянуть материал. А вот если редактор ни к черту не годится, то провалит и самую шикарную тему. Редактор в первую очередь должен быть лишен журналистских амбиций.
– Женщин в спортивной журналистике уважают?
– Буду говорить только за себя. Я всегда работала с очень хорошими и душевными людьми. Иной раз в сердцах редактор может сказать, что, мол, Чернова не женщина, а корреспондент отдела хоккея. Мол, встать в строй и не рассуждать. Но на самом деле меня не раз и выручали, и страховали, и поддерживали, если что-то не получалось. Я в работе с мужским шовинизмом не сталкивалась, хотя подруги иной раз и рассказывали, что отношение со стороны мужиков бывает немного презрительным. Просто не буду с такими людьми работать, и все.
Каждый матч при полном параде
– Вы первый раз даете интервью? Это сложнее, чем брать самой?
– Да, сложнее. Но зато интереснее. Почувствовать себя на месте людей, общаться с которыми – моя работа, очень интересно.
– Не возникает желания написать интервью самой и сдать в редакцию?
– Честно говоря, профессия немного сказывается. Чувствую, что продумываю ответы немного иначе, чем обычные люди. Когда много лет работаешь в одной сфере, начинаешь немного зацикливаться.
– Что вы имеете в виду?
– Вот, например, еду в автобусе с ребенком. Мимо мелькают таблички с номерами домов. 33, 2, 15, 68… Сами по себе в голову лезут мысли: Сушинский (выступает в СКА по 33-м номером – прим. "Лениздат.Ру"), Гусев, Михайлов, Ягр. Думаешь: начну уроки с ребенком делать, и получится математика типа "Ягр – Сушинский = Бут".
– А спортсмены как реагируют на то, что к ним подходит женщина и начинает разговоры о хоккее?
– Нормально реагируют. Лет 10 назад ситуация была немножко другая. Я старалась, если иду на хоккей, одеться в джинсы, кроссовки, чтобы не сильно выделяться. Тренеры были очень грозные, запирали игроков на базе по неделям. Не то что поклонниц – жен к ним не подпускали. А тут журналистка на глаза попадется, так пиши пропало. Но как-то мне один из игроков СКА сказал во время интервью: "Ты чего так одеваешься? Нет бы в платье, на каблуках. Нам бы приятнее было, и ты бы на себя была похожа". Попробовала и поняла, что если быть самой собой, то и люди к тебе потянутся. С тех пор на каждый матч при полном параде. Хотя в жизни предпочитаю спортивный стиль.
– А жены игроков не ревнуют?
– Мне кажется, они понимают, что работа есть работа. У одних – играть в хоккей, у других – писать. Я не особенно стремлюсь общаться с женами хоккеистов. У ребят своя личная жизнь, у меня своя. Тем более, далеко не все супруги игроков ходят на хоккей.
– Теперь в России выступает и живет много иностранных спортсменов. С ними проще работать, чем с нашими?
– Иностранцы, конечно, более открытые люди. Но наши к ним в этом плане подтягиваются. Хотя, конечно, те же шведы или чехи так могут "зажечь", как русским и не снилось.
- Например?
– Как-то во время турнира молодежных сборных перед финалом подошел переводчик сборной Швеции с каким-то пареньком. И говорят: "Мы сегодня у русских собираемся выиграть. Если выиграем, придешь к нам в раздевалку праздновать?" В российских командах тогда журналистов к раздевалкам команд и близко не подпускали, не то что женщин. Ну, думаю, ни за что вам не выиграть. И пообещала. Неожиданно шведы победили. Поговорила с нашими, кто хоть пару слов сказал, и собралась домой. И тут меня за рукав тот самый швед дергает: "Должок за тобой", – говорит. Пришлось идти. Интересно, конечно, было, но немного неуютно. Что они там вытворяли – не передать. Орали все разом, ни слова не понятно, хороводы водили, шампанским поливались, флагами размахивали, на руках ходили. Так стучали в стену, за которой была раздевалка нашей сборной, что чуть не проломили. А под конец из душа выскочил совершенно голый администратор команды и стал что-то выплясывать. Тут уж я просто сбежала – настолько непривычным было зрелище.