Мнения
/ Интервью

27 января 2012 14:30

Блокада глазами ленинградских фоторепортеров

68-ю годовщину снятия блокады Ленинграда не застал ни один из корреспондентов военной поры. Петербург простился с летописцами осажденного города. О том, что значили для ленинградцев "872 дня" могут рассказать лишь документальные свидетельства эпохи – фотоснимки да дневниковые записи. О "неизвестной блокаде" глазами военных фоторепортеров Лениздат.Ру рассказал историк фотографии Владимир Никитин.

Владимир Никитин – автор фотоальбома "Неизвестная блокада. Ленинград 1941-1944", где представлено более 200 уникальных фотографий из фондов ЦГАКФФД и частных коллекций. Книга - часть фотопроекта издательства "Лимбус Пресс" - "Санкт-Петербург - Петроград - Ленинград - Санкт-Петербург. XX век в фотографиях".

***

Работая над альбомом "Неизвестная блокада. Ленинград 1941-1944" , я отсмотрел порядка семи тысяч негативов. Фотолетопись осажденного города вели ленинградские фоторепортеры, а основной массив сохранившийся в архиве, представлен работами ЛенТАСС-овских фоторепортеров. Начиная с лета 1941 года, было запрещено без особого разрешения осуществлять фото- и кино- фиксацию на улицах города, поэтому это могли делать только профессиональные фотокорреспонденты. В блокадном Ленинграде было всего несколько десятков человек, которые могли снимать город. Кстати, ограничения касались и другой аппаратуры. Был, например, приказ о сдаче всех радиоприемников - их нельзя было держать дома. И ленинградцы массово несли приемники в Гостиный двор, где их забирали на хранение. Хотя, конечно, из всякого правила есть исключения - какие-то аппараты у ленинградцев оставались. У меня в альбоме, например, есть фотография семьи, которые сидят около самодельного радиоприемника. А ведь по законам того времени это было преступлением. Можно было слушать только громкоговоритель, с помощью которого осуществлялось централизованное вещание и объявлялась воздушная тревога.

***

Снимали блокадный Ленинград в большинстве ТАССовцы, их было человек двенадцать. Кроме них работали фотокорреспонденты "Ленинградской правды", "На страже Родины" и целого ряда армейских газет. У меня в альбоме приведены краткие биографии почти тридцати фоторепортеров, чьи снимки были обнаружены в архивах уже после войны. Нужно понимать и то, какие задания давались летописцам блокады. Первое - непременно фиксировать все разрушения в городе. Зачем? Ведь с самого начала войны предполагалось, что потом страна выставит Германии счет. Вторая тема съемки, которая, по сути, была перманентным редакционным заданием – показать деятельность предприятий и жителей города по оказанию посильной помощи фронту: "Все для фронта, все для победы". Фоторепортеры снимали работу оборонных предприятий, в том числе и "Кировского завода". Ведь, несмотря на то, что основная часть танкового производства была переведена в Челябинск, в осажденном городе проводился ремонт бронетехники. Также важно было показать потенциал ленинградской науки, рассказать о разработках, которые велись в период блокады.

***

Если говорить о фотокорреспондентах армейских газет, то они, как правило, снимали в воинских частях. Правда, стоит отметить, что на передовую фотографы попадали очень редко. Для этого было необходимо получить разрешение различных служб, в том числе, и политотделов соединений. Хотя герои, конечно, были. Среди таких легенд Ленинградского фронта - фоторепортер Александр Секретарев. Коллеги рассказывали, что он один из немногих снимал непосредственно военные действия. Только вот ознакомиться с его снимками нет возможности. Зав фотоотделом "Ленправды" Юлий Абрамович Гальперин рассказывал, что после войны Секретарев по личным обстоятельствам был вынужден уехать на Север. И говорят, кто-то из провожатых видел его на перроне с двумя чемоданами – большим и маленьким. Один чемодан был с пожитками, а который поменьше – с легендарным фотоархивом, судьба которого и по сей день неизвестна. Впрочем, мне сложно судить о том, насколько кардинально его работы отличались от типичной фотопродукции той поры. Я специально отсматривал фотопубликации Секретарева, размещенные в газете "На страже Родины". Да, там действительно, есть снимки с передовой, однако я бы сказал, что они выдержаны в традиционном для военных фоторепортеров той поры ключе.

***

Картины разрушений и производственные сюжеты - основная тематика фоторепортажей. Все остальное просто не могло быть опубликовано в ту пору в прессе. И поэтому подавляющее большинство фотографий, которые входят в альбом - порядка около 70%, ни разу не печатались во время войны. Считалось, что показ реального положения в городе – готовый материал для разведки противника. И это имело под собой определенные основания: у немцев, например, была четкая методика подсчета количества погибших в городе по занимаемой трупами площади на кладбищах. Их калькуляция была весьма близка к реальному положению дел.

***

Понятно, что любой сотрудник редакции в обязательном порядке выполняет редакционное задания. Но может выйти за рамки по своему желанию. Однако не всегда была такая возможность. Беседуя с военными фотокорреспондентами, я потом не раз слышал от них горькое: "Не сняли мы войну!" И это говорили те, чьи снимки вошли в золотой фонд отечественной журналистики, чьи фотографии заставляли людей плакать. Фотокорреспонденты, прошедшие войну, знали, что очень многое осталось за кадром в силу причин, о которых заговорили, спустя многие десятилетия после войны. Но мне всегда казалось, что должны быть и другие фотографии – убедительные и достоверные, которые не делались специально "для газеты", а были сняты просто потому, что мимо этого нельзя было пройти.

***

И те мастера, что обладали истинным дарованием летописца, сумели зафиксировать на своих снимках те самые, едва уловимые черты блокадного быта, что сегодня представляют для нас, потомков, огромный интерес. Это заслуга таких мастеров, как Василий Гаврилович Федосеев, Николай Иванович Хандогин и Давид Михайлович Трахтенберг. Можно назвать и другие фамилии, но именно в творчестве перечисленных фотокорреспондентов с максимальной частотой появляются фотографии, доносящие до нас истинное положение дел в осажденном городе. При этом интересно, что ни у кого из них я не нашел фотографий обыкновенных ленинградских квартир. И это понятно. Такие снимки просто не могли быть опубликованы. И даже не в силу каких-то цензурных соображений, а по причинам чисто утилитарного характера – это никому не было тогда интересно. Хотя сегодня этот сюжет чрезвычайно важен для нас – людей, которые живут в совершенной иной реальности. Одно из редких исключений – снимок фоторепортера Николая Ивановича Янова, который дружил с семьей художников Трауготов и сделал их фотоснимок - на память. Стоит отметить, что были у фотокорреспондентов той поры и общие сюжеты. Например, такой как "За водой на Неву". Ставший всемирно известным снимок Николая Хандогина - один из символов блокады. Многих ленинградских фотографов-фронтовиков я знал лично и всегда чувствовал обязанность перед ними – познакомить людей с их работами, оставшимися в архивах. Первое издание "Неизвестная блокада. Ленинград 1941-1944" вышло в 2002 году - тогда уже никого из фотомастеров не было в живых, а спустя годы в 2009 вышло второе издание, которое по-прежнему вызывает интерес жителей города.

***

Далеко не все фотоснимки сохранились. Особенно тяжело было работать зимой 1941-1942 года. Тогда в ТАССе материал отбирала "тройка" редакторов. Они отсматривали весь материал и выбирали то, что может быть опубликовано, остальные негативы просто уничтожались из-за боязни, что нежелательные сюжеты в случае захвата города могли бы стать контрпропагандистским материалом и работать в интересах гитлеровцев. Но так было не во всех изданиях. Например, в "Ленинградской правде" и "На страже Родины" никто негативы не изымал и не проверял. Зато ТАССовский архив, пусть и изрядно "отредактированный", дошел до нас практически нетронутым. Сохранился он потому, что входил в так называемый список "А" - перечень организаций, которые обязаны были сдавать фотопродукцию на госхранение.

***

Фотографии, сделанные фоторепортерами в осажденном городе - крупицы, по которым сложно сложить целостный образ блокадного Ленинграда. В частности, в предисловии к "Блокадной книге" Алесь Адамович и Даниил Гранин пишут, что не смогли найти иллюстрации для своего произведения. Они хотели показать реалии войны, а таких фотографий просто не нашлось. Ведь нужны были снимки, которые бы рассказывали о жизни ленинградцев, о деталях блокадного быта, в том же ключе, что и сама книга. Снимки из серии "Все для фронта, все для победы" авторов "Блокадной книги" явно не устраивали. И меня тоже. Хотя бы потому, что они делались специально для публикации и зачастую мало что могли поведать о реально жизни горожан. Но сохранились снимки, которые не впрямую, а опосредованно рассказывали о быте блокадного города, их надо было рассмотреть в массиве сохранившегося материала. Кроме того, потребовались годы, чтобы понять, что порой за деталями, на которые не обращал внимание нечуткий зритель тех лет, со временем будет проглядывать реальная картина быта горожан. Именно такие снимки я и выискивал в архиве.

***

Но были и исключения – потрясающие снимки, которые в силу цензурных соображений тогда не печатали. Показательна история фотографий Николая Ивановича Хандогина. Он работал в газете "На страже Родины" и сделал, на мой взгляд, пожалуй самый потрясающий репортаж,  который, кстати, при жизни фотокорреспондента так и не был опубликован. Он был снят 8 августа 1943 года -- артобстрел на углу Невского проспекта и Садовой улицы.

На страницы газет тогда попал всего один снимок – труп женщины и пучок овощей, которые она несла домой. Самое страшное для жителей города – это именно артобстрелы, а не бомбежки. Перед бомбежкой всегда давалось оповещение по радио - жители имели возможность укрыться в бомбоубежищах. О начале артобстрела предупредить невозможно – он начинается внезапно и никто не знает куда упадут снаряды. 8 августа 1943 года, воскресенье, на Невском полно народу. Мощный обстрел на углу Садовой улицы. 54 трупа, куча раненых, кровавое месиво.... История снимка уникальна: редакция "На страже Родины" находилась по адресу Невский, дом 2 и Хандогин успел добежать и заснять происходящее. Всю свою жизнь он предлагал фотографии для публикации, но так и не смог их опубликовать.

***

Фотографировать в блокадном Ленинграде было невыносимо трудно: не так-то просто постоянно смотреть в лицо человеческому горю, а, кроме того, каждую минуту фотографирующий рисковал тем, что бдительные горожане отведут его в милицию. Фоторепортер Василий Федосеев рассказывал – бывали дни, когда его по три раза таскали в комендатуру. Видя человека с фотоаппаратом, ленинградцы частенько обращались "куда следует". У всех фоторепортеров были официальные разрешения на съемку. Но документы, тем не менее, проверяли - и если фотографа знали, его отпускали. Если нет, то звонили в редакцию и выясняли задание и цель съемки. Мучили и сомнения – нужно ли снимать эту безжалостную действительность, когда перед журналистами стояла четко сформулированная задача – показывать как трудящиеся города борются с трудностями под лозунгом "Все для фронта, все для победы!" .

***

Фоторепортеры, снимающие блокадный Ленинград, были очень молоды. Например, Всеволоду Сергеевичу Тарасевичу в сорок первом было всего 22 года. Подавляющее большинство фоторепортеров начинали профессиональный путь еще в 1930-х годах. Василий Гаврилович Федосеев, например, совсем молодым человеком уже работал в тресте Союзфото (прим. Редакции: всесоюзном объединении по централизованному выпуску фотоиллюстраций для газет и журналов). В 1938 году эта организация закрылась и Федосеев перешел на работу в фотохронику ЛенТАСС. Во время войны все фоторепортеры получали воинское звание, как правило, от младшего лейтентанта до капитана. Еще выше рангом звания были у фоторепортеров, которые работали в центральных армейских изданиях – "Красной звезде", например. Фоторепортеры были при погонах, получали паек и были закреплены за определенными воинскими подразделениями. Владимир Илларионович Капустин, например, был закреплен за партизанской армией, Александр Иванович Коровин снимал флот.

***

В подвале, где сотрудники ТАСС проявляли пленки, зимой 1941 температуру редко удавалось поднять до плюс 10 градусов. Толком проявитель не грели, процесс проявки был очень долгим. По всей видимости, были перебои с пленкой. Впрочем, иногда спасали трофейные пленки, которые изымались у противника. Ну и, конечно, каждый фоторепортер хотел получить "Лейку", которая тогда была мечтой профессионального фотографа.

***

Как я работал над книгой? Однажды, просмотрев очередную подборку снимков, я осознал, что один визуальный ряд не работает. Нужны тексты. А какие могут быть тексты? Подходили только дневники. А с ними все очень непросто. Когда я только начал работать над альбомами, по-настоящему хороших дневников было четыре. При этом два из них хранились в архивах УФСБ. Почему так немного? Причин несколько. Потому, что вести их было опасно. Военнослужащие, например, не имели на это права. Да и гражданским это сулило неприятности. Один из наиболее известных на сегодняшний день блокадных дневников принадлежит Николаю Горшкову. Ленинградец был арестован уже после войны. Когда его пришли забирать, он отдал чекистам дневник, который благодаря этому и сохранился в архиве УФСБ. Этот дневник просто потрясающий, он по-своему уникален. Человек удивительно отстраненно описывает происходящее. Начинает всегда с погоды. Потрясающий хроникер. Как я работал над альбомом? Листал дневник Горшкова - на столе лежали фотографии. У него в тексте: "8 февраля. Серый день. Воды все нет". А у меня фотография лежит -  женщины тянут санки с молочными бидонами. Я переворачиваю фотографию, там надпись - "8 февраля". Это было толчком. Так фактически и сложился альбом. К счастью, ТАССовцы крайне скрупулезно фиксировали все выходные данные. И основной массив фотоснимков у меня точно датирован – вплоть до дня съемки . Правда, стоит сказать, что в отношении 15-20 фотографий пришлось поработать, уточняя данные, так как снимки были ошибочно подписаны или датированы. Но, в целом, конечно, даты совпадают. Поэтому мой альбом - это своеобразный визуальный дневник. А подписями пошли дневниковые записи. Ведь  фотография, к сожалению, не может рассказать все. Приведу одну дневниковую запись. В марте 1942 года ленинградский учитель Александр Винокуров писал: "В столовую зашел мужчина лет сорока и, простояв в очереди около 2-х часов, получил по карточке по две порции супа и каши. Суп ему удалось съесть, а каша осталась. Подошедшая официантка обнаружила, что он умер, сидя за столом. Послали за милиционером. Публика не расходилась. Всех интересовало, кому достанется каша…" Вот представьте себе как это можно визуально передать. Это невозможно изобразить. А текст дает совершенно потрясающее толкование. Этот трагический сюжет, конечно, не мог быть запечатлен в силу многих причин. Как нет и снимков, где были бы горы трупов на Волковом и Серафимовском кладбищах. Существовали жесткие цензурные ограничения. Или такая фотография: бомбоубежище, ноябрь 1941-го, рядом сидят бабушка и девочка с кошкой. И текст из дневника "Я до сих пор не могу научиться есть кошку. Меня тошнит". Кстати, автор дневника – Винокуров впоследствии был репрессирован и расстрелян. При этом обвинительными документами против него стали записи из его же дневника. Прямо в нем следователь подчеркивал красным карандашом антисоветские высказывания. Винокуров писал, что хочет уйти за линию фронта. У меня дома хранится ксерокопия этого дневника.

Материалы по теме

Владимир Осинский: "Петербургские журналисты верны "ленинградской школе" Lenizdat.ru, 27.02.2010

Михаил Нейштадт: "Середнячком в профессии быть нельзя" Lenizdat.ru, 09.05.2010

В Петербурге выпустили книгу "Позывные мужества. Опыт Ленинградского блокадного радио" Lenizdat.ru, 06.05.2009

В Музее печати открыта "Блокадная книга" Lenizdat.ru, 27.02.2010