Будущее российской радиожурналистики – за узкоспециализированными станциями. Музыкально-информационное вещание находится в глубоком кризисе – такова позиция старожила профессии – радиожурналиста Александра Юрикова. В интервью Лениздат.Ру он высказал мнение, что именно развлекательные станции повинны в повальном распространении "гнид русского шансона", а также поделился своим видением будущего профессии.
Российское FM-радио перешагнуло 20-летний рубеж. О том, какие перемены пришлось претерпеть одному из популярных жанров журналистики и какие перспективы его ждут (если ждут) в будущем, мы поговорили с радиожурналистом Александром Юриковым.
Разговор не случаен. Три недели назад из-под пера автора вышла довольно критичная и крайне любопытная статья, в которой Юриков подвел итоги развития музыкально-информационного радиожанра в России за последнее двадцатилетие. В публикации были озвучены болевые точки современного радиовещания: от информационной составляющей эфиров до кризиса популярной отечественной музыки. Картина в целом получилась унылая, что вызвало широкий резонанс среди читателей портала Лениздат.Ру. Мы попросили Александра прояснить его позицию.
– Александр, что вас подтолкнуло написать статью?
– Я писал ее еще в декабре и приурочил к двадцатилетию FM-вещания в России. Ведь до 1991 года этот диапазон был закрыт для слушателей, его использовали оборонные структуры. Мне захотелось подвести итоги и сделать это объективно. Когда я углубился в историю вопроса, выяснилось, что от пионеров радиовещания в профессии практически не осталось и следа. Некоторые исчезли, другие "переродились". Посмотрел, как сложилась творческая судьба радиоведущих. Потому-то мои размышления и приобрели несколько негативный окрас.
– Когда, на ваш взгляд, все пошло не так?
– Как ни странно, в музыкально-информационной журналистике картина стала меняться к худшему, когда владельцы радиочастот увидели, что радиостанции начали приносить прибыль. Раньше они казались собственникам по большей части имиджевым проектом, а для кого-то музыкальный эфир вообще был своеобразным хобби.
– Казалось бы, финансовое благополучие должно позитивно сказаться на развитии пионеров вещания.
– Первый радийный конфликт на заре FM-вещании произошел на моих глазах на радио "Максимум". Команда, которая тогда раскручивала станцию, собралась очень творческая. При газете "Московские новости" был создан временный трудовой коллектив. Музыкальной концепцией там занимался Артемий Троицкий, организационными делами – Владимир Сапунов. Уже тогда с известными своими программами пришли такие люди как, например, Саша Скляр из группы "Ва-Банкъ" и Володя Фонарев, который занимался танцевальной музыкой. Американские совладельцы радиостанции прямо говорили: лет через пять вы, может быть, и начнете зарабатывать деньги, а пока мы готовы подождать и вкладывать доллары. И тут вдруг оказалось, что станция, запущенная в конце 1990 года, начинает приносить реальные бабки. Пошел мощный рекламный поток. Что сделало руководство? Тут же выгнало стартовую команду. Потому что нужно было поставить своих людей на выгодные позиции. Первым сменили генерального директора, который, собственно, и набирал основной коллектив. Потом уволили юриста и руководителя рекламного отдела – то есть, тех, кто организационно выстраивал работу редакции. Вот и первый конфликт!
– Как ситуация с "Максимумом" соотносилась с происходящим на других радиостанциях?
– Везде происходило по-разному. С одной стороны, становилось понятно, что радиостанция может приносить деньги, а с другой – что хорошие деньги могут приносить и простые проекты. И на зарплату звездам эфира тратиться совсем необязательно. В итоге если поначалу, первые два-три года, рождалось очень много различных форматов – и музыкальных, и информационных, – то потом позитивная волна стала сходить на нет. Свелось все к использованию стандартных форматов, шаблонов. Вот, есть, например, хорошая рабочая модель "Ретро FM", есть неплохие молодежные радиоформаты – можно просто использовать их. И все стало стремительно упрощаться. А через некоторое время появились такие форматы программ, где вообще не нужны ведущие как таковые. Вот "Дорожное радио" в Питере я считаю примером исчезновения творческого начала как такового.
– Чем плох формат "Дорожного"?
– Я говорю не в осуждение. Просто, вероятно, руководство радиостанции достаточно быстро поняло: зачем вкладывать бабки в ведущих, зачем тратить время на модные джинглы, придумывать специальные программы, если есть более простые пути? Есть определенный сплав "музычки", который востребован определенной и достаточно большой аудиторией. Эта машина работает и приносит деньги. Вот и все. Кроме того, можно не просто обойтись минимумом сотрудников, но и взять тех, кто не будет выставлять завышенные требования из-за своей невысокой квалификации. На том же "Дорожном" должность программного директора занимает "специалист", которого десять лет назад мы не приняли на "Радио STUDIO"рядовым ведущим музыкального эфира – не устроил его уровень. А вот хозяев "Дорожного" более чем устроил.
– Вы как раз предвосхищаете следующий вопрос. В статье вы жалуетесь, что раньше, мол, ведущие были личности, за которыми было интересно наблюдать, а сейчас их нет. Они ушли, а их место пустует. Так, может, в таком авторском стиле аудитория просто не нуждается?
– Вы знаете, я думаю, это связано с нежеланием руководства радиостанций заниматься черновой, подготовительной работой. Ведь смотрите, кто сегодня ведет эти эфиры? Говорят ведущие с фальшивой интонацией, порой с "местячковым" говором. Но на это уже, правда, по-моему, никто не обращает внимания. Язык бедный, да и эмоционально большинство ведущих просто не способно зарядить публику. Так они работают, ну, на "связках" – они одинаковые все. А с другой стороны, откуда другим взяться? Их же надо "выращивать".
– А куда делись те, кого удалось вырастить?
– Я приведу только два примера. Вот радио "Максимум" на пике своем как раз было интересно не только музыкой – оно привлекало именно личностями. Причем эти личности вырастали на глазах у слушателя. И мы ведь работали, чтобы создать этих ведущих. Вот, допустим, популярный телевизионный журналист Алексей Пивоваров (ведущий вечерних новостей и ряда авторских программ на канале "НТВ". – Прим. ред.) пришел к нам на радио 17-летним студентом вечернего отделения факультета журналистики. Он ничего не умел, но очень хотел работать в эфире. Его взяли референтом информационного отдела – помогать ведущим, отслеживать новости, составлять информационные подборки, которые потом брали ведущие и готовили на их основе информационные выпуски. Алексей пахал как "раб на галерах", внимательно прислушивался к тем, кто умел делать что-то профессиональнее, чем он. И в итоге доказал, что может работать в эфире. Не все у него получалось поначалу. Когда мы его стали выпускать в эфир, он иногда такие ляпы допускал, что страшно вспомнить. Но мы верили в него, а он очень хотел стать профессионалом. Сначала стал информационным ведущим эфира радио "Максимум", потом был приглашен на "НТВ", где работал с Леонидом Парфеновым. А сейчас он абсолютно самостоятельная, состоявшаяся профессиональная единица.
– А вам не кажется, что дело в профессиональных амбициях конкретного журналиста, которых у других просто нет?
– Есть второй пример. Это Александр Абрахимов. Лауреат премии им. Попова, лауреат "Радиомании", получил в свое время премию "Овация" как лучший ведущий музыкальной радиостанции. Когда он пришел к нам, казался совершенно неподходящим для эфира – у него был высокий, писклявый голос. Все считали, что человек просто не создан для радио. Но он хотел развиваться. А мы были заинтересованы в его внутренней эмоциональности. Доходило до смешного. В то время радио "Максимум" снимало в Клязьминском пансионате номер, куда можно было на день-два приехать и отдохнуть. Так вот, мы вывозили его туда, шли в лес и заставляли: "Саша, ори!". И Саша орал в лесу диким голосом, пугая всех в округе. Орал, потому что ему нужно было укрепить голос и работать в эфире. Он вошел в эфир и через некоторое время стал настоящей радийной звездой.
Так мы работали с ведущими. А у них, в свою очередь, работа над собой, над собственной формой входила в привычку. Вот почему они не останавливались, продолжали развиваться уже без нашего вмешательства. А сегодня, мне кажется, этим никто не занимается. Думают: ну ладно, если мне нужен будет яркий ведущий, я ему кину лишние несколько сотен долларов, и он ко мне придет.
– Александр, как вы считаете: в чем главное отличие музыкально-информационного радиовещания тогда и сейчас? Может быть, задачи поменялись?
– Я думаю, что поменялась аудитория, в первую очередь. Создавая новые проекты, мы ориентировались на продвинутую часть слушателей, на молодежь, на уже состоявшихся людей, но тем не менее открытых всему новому. А у этой аудитории тогда было гораздо меньше возможностей слушать новую музыку. К тому же в то время радиостанции выполняли отчасти ту роль, которую сегодня выполняют социальные сети. К примеру, вокруг радио "Максимум" выстроилась целое сообщество поклонников. Они не только обсуждали радийные новости и музыку, но и общались между собой. Знакомились, переписывались, приходили на вечеринки радио "Максимум". Сейчас это все не нужно, так как: а) доступна любая музыка – я знаю много молодых людей, которые в Интернете выстраивают собственную радиостанцию; б) радио потеряло свою социальную роль. Вот, мне кажется, первое, в чем изменилось само музыкально-информационное радиовещание – размыта прежняя аудитория, она не сфокусирована сегодня. В результате радио вернулось к тому, с чего начинало – оно опять пришло к маргиналам.
– И куда в таком случае нужно двигаться?
– Я думаю, что будущее за какими-то очень узкоспециализированными радиоканалами.
– Например?
– Если возьмем какой-нибудь маленький американский город – а их история радиовещания насчитывает, в отличие от нашей, несколько десятков лет, – в нем обязательно найдется 30–40 радиостанций. Одна из них для тех, кто любит йоркширских терьеров – серьезно вам говорю. Другая – для любителей пиццы, третья – для поклонников "Харлей Дэвидсон". И люди слушают. На станциях размещают специализированную рекламу. А у нас сетевые станции стараются вообще не включать в свое вещание города, где населения менее 100 тысяч. Потому что просто нерентабельно в плане размещения рекламы. Кроме того, в Америке у каждого университета есть своя радиостанция. А у нас где? В МГУ, например, нет.
Также важный аспект – платное спутниковое радиовещание. Через какое-то время русский человек поймет: не все дается на халяву. И если мне интересен радиоканал своей музыкальной составляющей, то я на него обязательно "подпишусь".
– Но при условии, что контент будет недоступен в Интернете, например.
– Конечно.
– Александр, какие лучшие радиостанции и ведущих вы бы назвали, оглядываясь на последние двадцать лет?
– Я считаю, что в свое время в Петербурге блистательно работали Сергей Стиллавин и Геннадий Бачинский. Их утреннее шоу было ярким, скандальным, провокационным. Я со многим не соглашался, со многим внутренне спорил. Но! Оно было свободным, это шоу, оно было свободным и жизнерадостным. И я чувствовал, что люди сами получают удовольствие от своей работы. А если говорить о Москве, то я с огромным уважением отношусь к ведущему Константину Михайлову – образован, остроумен, профессионален.
– А станции?
– Если говорить о музыкально-информационных станциях, то очень профессионально всегда работала "Европа+". Вот у нее есть определенный уровень, ниже которого она не опускается. Есть, правда, порой ощущение, что трудятся роботы. Но качественно трудятся!
Если говорить о Питере, то мне всегда нравилось радио "Рекорд". Я бы назвал эту станцию в числе лидеров вещания. Не столько по объему аудитории, сколько по соответствию посыла и ответной реакции аудитории. А позором нашего эфира считаю – гнид русского шансона, которые буквально расползаются из нашего эфира развлекательных станций. Это наносит огромный вред нашим слушателям. У нас и так страна с давними зековскими традициями. Невозможно уже больше слушать про Колыму и Магадан!
– Подводя итог беседы, можно ли сегодня говорить о кризисе отечественной радиожурналистики?
– На мой взгляд, сейчас как раз расцвет информационной радиожурналистики. За последний год сильно прибавило "Эхо Москвы". Прекрасно работает "Русская служба новостей". Как бы я ни относился к Сергею Доренко, тот образ, который он создает сегодня в эфире – одна из вершин отечественной радиожурналистики. И это образ человека жесткого, бескомпромиссного, знающего и эмоционального. Я считаю, очень неплохо работает в Москве "Сити FМ". Нет, я не вижу никакого кризиса в радиожурналистике. Наоборот, к ней сегодня прислушиваются. И тот факт, что контент потом появляется на сайтах, дает жанру долгоиграющий эффект и нужный резонанс. Кризис постиг именно музыкально-информационные станции. На мой взгляд.
– И последний вопрос: есть ли что праздновать в юбилейный год FM-вещания?
– Конечно, есть. Нам нужно праздновать само появление FM-диапазона. За двадцать лет выросло много ярких личностей. Кроме того, смотрите: в Москве 60 радиостанций, а это значит, что мы огромнейшей аудитории худо-бедно предоставляем возможность найти для себя что-то новое, сделать жизнь эмоциональнее, ярче и интереснее. И вот это мы и можем отпраздновать.
А еще мы можем отпраздновать то, что за эти годы у нас появилось свое радиосообщество. В котором, несмотря на разногласия, есть диалог. Мне кажется, это тоже хороший итог двадцатилетней работы.
–В общем, "радиобудущее" нас ждет светлое?
– Да. Подрастает новая волна журналистов, которая рано или поздно наиграется в свое интернет-радио. И, как пробку из бутылки, вытолкнет нас из FM-радиовещания к чертовой матери. Буду это только приветствовать.