Мнения
/ Интервью

20 февраля 2012 17:03

Максим Резник: "Отсутствие политической конкуренции ведет к деградации СМИ"

Что общего у политика и журналиста?  И тот, и другой - представители исчезающих профессий. В нынешних политических реалиях первый превращается в демагога или клоуна. Второй становится пропагандистом. Такое мнение высказал лидер петербургского "Яблока", председатель постоянной комиссии Законодательного Собрания по образованию, культуре и науке Максим Резник. Он рассказал Лениздат.Ру, какое место в работе комиссии будет уделяться вопросам масс-медиа, а также поделился своим впечатлениями от разговора с вице-губернатором Василием Кичеджи по поводу скандального конкурса районных СМИ.

– Список направлений, по которым будет работать комиссия, представляется просто необозримым. Это культура и искусство, охрана культурного наследия, образование, высшая школа и наука, физическая культура и спорт, СМИ... И это неполный перечень. Что наиболее приоритетно и чем в первую очередь комиссия намерена заняться?

– Приоритетны все направления. Важно организовать работу комиссии так, чтобы охватить самые значимые из них. Ну и, конечно, есть горячие точки.

– Что считаете таковыми?

– В первую очередь сохранение культурного наследия. Куда же горячей? В комиссию входит лидер фракции "Справедливая Россия" Алексей Ковалев и, думаю, он будет активно заниматься этим направлением. И найдет во мне верного соратника. Город нуждается в законодательной защите. Многие правовые механизмы уже прописаны, но не работают. Важно не только добиться защиты конкретных объектов, но и решить проблему на перспективу.

– У вас четыре заместителя, а еще есть руководители профильных комиссий. Как будете делить полномочия?

– Я не собираюсь хвататься за все, несмотря на то, что мне настоятельно рекомендовали работу в комиссии из рук не выпускать и заместителей не назначать. Считаю, что такой подход не соответствует самому духу парламентской деятельности.

В состав постоянной комиссии входят две профильные комиссии – по вопросам физической культуры и спорта, по науке и высшей школе. Первую возглавляет депутат "Единой России"  олимпийская чемпионка Любовь Егорова. Партийная принадлежность здесь отходит на второй план – сомневаться в профессионализме депутата, думаю, не приходится. Алексей Воронцов из фракции КПРФ возглавляет профильную комиссию по науке и школе. Он с 1966 года работает в РГПУ им. А. И. Герцена. Достойная кандидатура.

– А заместителей по какому принципу выбирали?

– У меня четыре заместителя. Мой коллега из "Яблока" Вячеслав Нотяг много лет проработал директором школы. Что же касается вопросов культуры, то этим направлением занимается депутат от "Единой России" Анастасия Мельникова. Кандидатура, как мне представляется, весьма подходящая. Сейчас я знакомлюсь с председателями комитетов городской администрации. Полагаю, что у Мельниковой получиться наладить взаимодействие с председателем Комитета по культуре Дмитрием Месхиевым. Я высоко ценю его творческий потенциал, однако несколько общественных поступков главы ведомства вызывают у меня не самые положительные эмоций. Я имею в виду его реакцию на письмо артиста Михаил Трухина, который призвал Валентину Матвиенко расчистить улицы от снега или уйти в отставку. Месхиев написал, что губернатор в происходящем не виновата.

Кроме того, активная поддержка Месхиева идеи строительства башни "Газпрома" кажется странной для человека, который обязан заниматься петербургской культурой. Надеюсь, Анастасии Рюриковне удастся поддерживать с Комитетом по культуре тесный контакт.

Что же касается СМИ, то этим направлением в комиссии будет заниматься депутат от "Справедливой России" Марина Шишкина.

– Есть ли в повестке актуальные вопросы, связанные с масс-медиа?

– Это ситуация с проведением конкурсов на выпуск и распространение районных СМИ. История уже взбудоражила городскую общественность. Мы обсуждали эту проблему во время знакомства с вице-губернатором по вопросам культуры Василием Кичеджи. Кичеджи сообщил, что подготовить конкурсы соответствующим образом просто не успели, поэтому сейчас все идет по старой колее, и обещал – надеюсь, слово свое сдержит, – что со второго квартала конкурсы станут открытыми для независимых участников.

Я могу только догадываться, с чем связано решение правительства проводить конкурсы так, как это делается сейчас. Думаю, что это связано с президентскими выборами. Я считаю, что такая ситуация не нормальна. Имитация конкурса с заведомо известными победителями конкурса просто недопустима. Я даже не говорю о репутации этих самых "победителей" – ИД "Курьер-Медиа и "Петроцентр", которые существуют на бюджетные средства. Даже если бы это были любые другие компании, ситуация с монополизацией рынка вызывает возмущение.

– Какие вопросы в сфере работы комиссии вам представляются важными?

– Меня лично беспокоит, не сохранится ли в городе тенденция, привнесенная прошлой администрацией, когда упор делался на мега-проектах в сфере культуры. Мне кажется, гораздо важнее предметно заняться повышением оплаты труда людей, которые задействованы в сфере образования, культуры и искусства. С моей точки зрения, зарплата сегодня неадекватно мала. И статистика, которая приводилась прошлой администрацией, носит откровенно лукавый характер. Конечно, невозможно изменить ситуацию лишь силами партии "Яблоко", нужно понимание со стороны правительства, вопрос нужно прорабатывать и с другими фракциями.

– Привнесла ли новая городская администрация изменения в сферы, которые курирует комиссия?

– Некоторые шаги, на мой взгляд, уже сделаны. Можно выделить как позитивные, так и негативные. Позитивный – это, несомненно, исход из Смольного команды Валентины Матвиенко почти в полном составе. Как говорится, "до свидания, скучать не будем". Приветствую также достаточно осторожное отношение нового губернатора к мегапроектам.

Что же касается финансирования сферы культуры, то позицию администрации здесь можно будет понять при корректировке бюджета.

Что еще? Считаю верным повышение статуса Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры администрации Санкт-Петербурга (КГИОП). Я общался с новым главой ведомства Александром Макаровым и знаю, что он намерен взаимодействовать и с Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры (ВООПИК), и градозащитным сообществом. Мы чувствуем позитивные изменения с точки зрения реализации функций, закрепленных за КГИОП. И то, что Комитет замкнут непосредственно на губернатора в принятии ключевых решений, правильно. Статус ведомства повышен, что я приветствую и считаю правильным управленческим решением. В таком городе, как Петербург, статус Комитета по охране памятников истории и культуры необычайно важен.

Что касается назначения на пост главы Комитета по культуре Дмитрия Месхиева, мне кажется, это неверное политическое решение, об этом я уже говорил.

 – Можно ли ожидать от правительства Георгия Полтавченко изменений. Пока больше слов, чем дел…

– Я жду перемен. Однако независимо от позиции губернатора мы будем добивать решения проблем. Но если бы губернатор предпринимал усилия в этих направлениях, наша работа была бы более эффективной. Про нынешнего губернатора Петербурга люди с надеждой говорят, что у него нет родственников, связанных с крупным бизнесом, что дает определенные надежды. Пока, действительно, шагов сделано меньше, чем сказано слов. Но, мне кажется, это порок системы, а не конкретного человека.

Может быть, после 4 марта, когда отгремят все баталии и закончатся, наконец, тараканьи бега, как я называю президентские выборы после снятия Григория Явлинского, мы можем ждать реальных изменений. Мне хочется понять, будут ли губернаторские выборы. И если это так, если Георгий Полтавченко планирует участвовать в выборах и всерьез рассчитывает на победу, стоит ожидать с его стороны более решительных шагов.

– Если говорить о наследии прошлого, какие инициативы предшественников – руководителей комиссии прошлых созывов вы бы позаимствовали? Что нужно доработать и улучшить?

– Заняв пост председателя комиссии, я встречался со своими предшественниками, в том числе с Леонидом Романковым, который был председателем комиссии в период своего депутатства с 1994 по 2002 год. Обсуждал работу комиссии и с Константином Сухенко, который возглавлял комиссию до выборов. В целом мне не хотелось бы сравнивать комиссии прошлых созывов и оценивать работу предшественников. Могу высказать лишь личное отношение к фигуре Константина Сухенко. Я негативно отношусь к его политической принадлежности (член фракции ЛДПР. – Ред.), но он человек вполне вменяемый и деловой.

Честно говоря, раньше я не особенно следил за работой комиссии. Это, может быть, моя вина, а может быть, сама комиссия не особенно звучала, не знаю. Сейчас Сухенко возглавляет бюджетно-финансовый комитет ЗакСобрания, попробуй его покритикуй… (улыбается). Назначение Сухенко главой подразделения для нашей комиссии считаю позитивным. Думаю, к нуждам сфер, которые курирует наша комиссия с точки зрения бюджета, он будет относится с пониманием.

Позитивным примером считаю работу комиссии Леонида Романкова – во время его председательства комиссия имела больший вес, чем в других созывах. А в целом никого не хочу критиковать. Чтобы иметь на это моральное право, надо для начала что-нибудь самому сделать.

– Может быть, и получится, ведь по составу комиссия – одна из самых оппозиционных.

– Почему? В составе комиссии, например, глава фракции КПРФ Владимир Дмитриев – он заместитель председателя комиссии. Это ценно, так как я и мои другие заместители – все же неофиты в комиссии. А Владимир Дмитриев – депутат второго созыва. Но если сложить вместе голоса "Яблока", "Справедливой России" и КПРФ, действительно, получается, что мы имеем 6 из 10 голосов. Но я надеюсь, что нас не ждет противостояние. Более того, хотелось бы его избежать.

Понятно, что политическое противостояние на заседаниях парламента неизбежно, как и за его стенами. Но в комиссии я буду стараться учитывать мнение всех представителей. И в этом смысле не использовать худшие примеры политической культуры, в том числе продавливание позиции исходя из имеющегося соотношения. По каким-то принципиальным вопросам я, конечно, буду настаивать на своей позиции. А если будет очевидно, что консенсус невозможен, вопрос будет решаться процедурой голосования.

Кроме того, мне хотелось бы, чтобы у нас были экспертные сообщества, работающие по целому ряду направлений. Культура – это та сфера, где непременно нужно советоваться с сообществом.

– Как будете формировать экспертные советы?

– Планируем создать комиссии по образованию, культуре и науке. И конечно, необходимо привлечение к обсуждению журналистского сообщества. Мы уже обсуждали с Мариной Шишкиной вероятность создания экспертного совета по СМИ с представителями не только просмольнинских холдингов, вроде "Петроцентра" и "Курьера-Медиа". Моя жена тоже журналист, и я с большим пониманием отношусь к мнению представителей отрасли. Позицию медиа-сообщества несомненно нужно учитывать, если мы хотим добиться перемен в сфере СМИ. А то, что они необходимы, это мне кажется просто очевидным.

– В чем, по-вашему мнению, проблема современных медиа?

– В нашем обществе наблюдается явный перекос СМИ в пропагандистскую составляющую. Профессия журналиста и пропагандиста – не одно и то же.

– Как вы оцениваете распределение эфира в период выборов. Можно ли ожидать изменения ситуации на президентских выборах?

– Основа неравенства – расценки на эфир. Конечно, есть бесплатные эфиры. Но каков их удельный вес для избирателя? Например, идут по ТВ дебаты моего коллеги по партии "Яблока" Сергея Митрохина с Владимиром Жириновским о внешней политике… Время выделяют – в семь утра, к примеру. Ну, конечно, обсуждение вопросов международной политики – это именно то, что хочет услышать избиратель за чашкой утреннего чая. Формально равное распределение эфира есть, другое дело – все делается так, чтобы нивелировать возможность партии повлиять на мнение избирателя. Исходя из этого выбираются и темы, и время показа дебатов.

Что касается платного эфира, то он стоит больших денег. И партия "Яблоко", как не самая богатая, мягко говоря, в этом плане поражена в правах. Оппоненты могут на это сказать: вы просто денег не можете привлечь. Но мы же все прекрасно знаем, чем заканчиваются попытки бизнеса финансировать оппозицию. Пример – история Михаила Ходорковского.

Что же касается бесплатных эфиров, то мы их использовали максимально, ни один не пропустили. Но формат 6–7 минут для беседы на политические темы – это ничтожно мало, особенно на фоне всепоглощающего ТВ-гламура. Такие ограничения вульгаризируют политику и снижают уровень дискуссии. Приходится выступать в режиме митинга. А хотелось бы иначе. Это общая проблема политической журналистики.

– Чья это "заслуга" – журналистов или политиков?

– Это проблема политической культуры в целом. Я не приветствую позицию некоторых моих коллег, в том числе представителей оппозиции, которые во всем обвиняют журналистов. Мы же прекрасно понимаем, в каких условиях журналистам приходится работать. Как я говорю супруге, "у нас с тобой исчезающие профессии". Профессия политика и журналиста действительно исчезает: первый превращается в демагога или, что еще хуже, в клоуна. А журналист становится в итоге пропагандистом или просто уходит из профессии. У этой болезни одно лекарство – это демократия.

 – Декабрьские события показывают, что интерес к политике колоссально вырос за последнее время. Это сказалось на медийных реалиях, на ваш взгляд?

– Телевидение находится в руках одного человека, и мы прекрасно знаем его имя. Вспомним, с чего Владимир Путин начал, едва придя к власти – отобрал "НТВ" под лозунгом борьбы с олигархами, под маской того, что необходимо разрешить спор хозяйствующих субъектов. История "НТВ" не менее показательна, чем дело Ходорковского.

Если человек настроен править до гробовой доски, чередуясь с преемниками, ему необходимы масс-медиа, чтобы удерживать власть, – это очевидно. И несмотря на бурное развитие Интернета, телевидение остается значимым инструментом. Можно допустить некоторые вкрапления свободы, например, оставить "Эхо Москвы" и даже финансировать его до поры до времени. Но это ненадолго. Можно показать на "Первом" "Свободу и справедливость" с Андреем Макаровым и даже Марианну Максимовскую показать. Но на главных каналах все жестко. Это три крупнокалиберных орудия, бьющих по мозгам избирателей. Там будет Аркадий Мамонтов, будут рассказы о британских шпионах и наймитах Запада, будут выходить пропагандистские фильмы, рассказывающие о том, как ужасно в стране все было до прихода Путина… Конечно, есть журналисты, которые могут заниматься подобной работой. Кто-то сознательно, кто-то бессознательно, а кто-то вообще, может быть, за идею – не исключаю. И тогда журналисты превращаются в пропагандистов.

Отсутствие политической конкуренции приводит к деградации СМИ. Я считаю дельным предложение Прохорова приватизировать государственные каналы. Проблема не в том, что у СМИ не должно быть собственников, а в том, что у разных СМИ должны быть разные хозяева. А не один, как сейчас. Сейчас сколько ни переключай каналы – как в анекдоте брежневской поры: "все о нём и немного о погоде". Однако протестные митинги изменили ситуацию. И изменили необратимо. Владимир Путин уже никогда не будет пользоваться широкой поддержкой большинства. Это ключевой момент. И я думаю, что он это понимает.

– Что ставит под сомнение легитимность избрания?

– Путин может победить. И будет Владимиру Чурову очередное "спасибо деду за победу". Скорее всего. Только это вовсе не повод прекращать сопротивление. Ведь важно и то, с каким счетом победит. Он-то, в отличие от всех остальных, будет знать настоящие результаты. Это как в анекдоте: звонит Чуров Путину: "Есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая – вы победили, вторая – за вас никто не проголосовал".

Это ключевой момент на самом деле. Огромное количество людей поняли, что их обворовывают. И воровать могут не только кошельки и сумки. А еще и голоса. И что это преступление, которое имеет непосредственную квалификацию "насильственный захват власти" и предусматривает, как известно, самые жесточайшие наказания. И поэтому вопрос не в том, будет ли Путин президентом. Вопрос другой: как Путин будет уходить? Ведь он должен понимать, что ситуация необратима, никакая пропаганда ему уже поможет. Вопрос уже в том, как он войдет в историю. Что будет, когда пост придется оставить?

Я говорил, что задача моя и моих коллеги из партии "Яблоко" не в том, чтобы наказать Путина, дождавшись часа, когда мы сможем это сделать. А дать стране возможность идти по столбовой дороге цивилизации, не уходя в сторону азиатских сатрапий и азиоп. Потому я убежден, что Путина не надо преследовать, когда он уйдет от власти. Не надо. Если он будет знать, что его ждет преследование, можно себе только представить, чем это кончится для страны. Он ни перед чем не остановится.

– Это из сценария "арабской весны". Насколько он актуален для России?

– Если будет сценарий мягкого ухода, то, мне кажется, у нас больше шансов увидеть другого президента. И в этом плане египетский сценарий с Хосни Мубараком – скверный пример для нашей страны. Ведь он не держался за власть до последнего, как ливийский лидер Муаммар Каддафи. Мубарак все-таки ушел сам. Не надо было его преследовать. Мне понятно желание египтян довести дело до победного конца, но это плохой пример для диктаторов. "Вот что мне будет, когда я уйду" – вот о чем говорит этот пример, из которого можно сделать логичный вывод: "потому-то, пожалуй, я не уйду никогда".

На повестке дня сегодня стоит вопрос мирного, конституционного отстранения группировки Путина от власти. Большая ответственность за то, как это произойдет, на нем самом. Но он сам так все выстроил. Такого не пожелаешь и врагу.