Не устану утверждать: Александр Гордон – талант, провидец, матерый человечище, пишет на страницах "Новой газеты" обозреватель Слава Тарощина. Более десяти лет назад, напоминает журналист, он возглавил организованную им же Партию общественного цинизма (ПОЦ). Через несколько лет генсек то ли продал кому-то партию, то ли она сама рассосалась, да это и неважно. Важно другое. Идея подобной партии, воплощенной в Гордоне, – одна из самых актуальных в политическом мейнстриме. Сегодня его дар провокатора востребован как никогда.
Очередной ПОЦ случился с Александром Гарриевичем накануне выборов - он замыслил программу "Гражданин Гордон". Собрал в студии Жириновского, Миронова, Прохорова, Парфенова, Кургиняна, помноженного почему-то на Шойгу, и принялся всех мирить с помощью некоего общественного договора о честных выборах. Взволнованным голосом Гордон возвестил новую историческую эру под девизом кота Леопольда "Ребята, давайте жить дружно!", и отправился с благой вестью в народ. О финале истории ниже.
А пока речь о том, кто любит повторять: я не журналист, я Гордон. Человек столь редкой профессии, удерживающийся на гребне всех путинских сроков, заслуживает нашего пристального внимания.
Светлый путь он, проживший несколько лет в США, начинал с передачи "Нью-Йорк, Нью-Йорк". Тут обличительный пафос язв капитализма зоринского толка (ярчайший тип советского политобозревателя) соседствовал с наблюдательностью и сарказмом. Вскоре Гордон, профессиональный актер, прозе жизни противопоставил изысканную фреску под названием "Собрание заблуждений". Ставка на избыточную роскошь видеоряда и авторское "эго" обернулась поражением. В собрание заблуждений превратились не столько герои программы, от Циолковского до Бердяева, сколько недоуменные зрители. Ведущий берет паузу и возвращается на экран с проектом "Хмурое утро" - выразительной антитезой карамельному раю утреннего вещания.
Именно там расцвел его провокаторский талант. Правда, то была пока еще провокация эстетическая и весьма плодотворная. Хаос разухабистой молодежный программы он упорядочил космосом мастерски спровоцированных конфликтов. ТВ рассматривает зрителя как закоренелого второгодника – Гордон читает в кадре Ходасевича и Чухонцева. Страна подсела на попсу – у вольного сына эфира Ахматова "главнее" Пугачевой. ТВ опутано системой негласных внутренних запретов – у него нет табуированных тем и персон, он и Марка Захарова готов разделать под орех.
В 2000-м хмурый, как утро, А.Г. впал в коренной перелом. Он решил баллотироваться в президенты, но вскоре передумал и занялся трансцедентным "Гордоном" (с тех пор все авторские проекты неизменно носят имя нашего героя). Ведущий сидел в кадре в сполохах оранжевого и обсуждал с гостями сексуальную жизнь божьих коровок. От трансцедентности Гордон метнулся к Комиссарову. В программе "Стресс" он предстает достойным учеником родоначальника "Окон". Если у героини программы откусили ухо, то к следующему выпуску нужно предъявить даму, у которой соперница выгрызла левый глаз вместе с копчиком.
Когда трэш наскучил, А.Г. бросил свой просвещенный взор на футурологию. Рубежным для А.Г стал проект "2030", отмеченный мессианским замахом – стране с непредсказуемым прошлым автор решил подарить предсказуемое будущее. Коктейль из воззрений коммунистов, евразийцев и газеты "Завтра" трудно было даже назвать провокацией, настолько он производил ощущение позавчерашнего дня. Гордон клеймил (как ведущий и как лидер общественно-политического движения "Образ будущего") муть либерализма и с уверенностью фокусника Ури Геллера обещал народу восстановление границ СССР через 25 лет. Программа с треском провалилась. Автор срочно сменил образ будущего на образ настоящего. Он принялся яростно крушить Ходорковского, который "решил поменять конституционный строй в стране и стать назначенным премьер-министром".
Старания не прошли даром. Его заметили. Отныне его дух дышит, где хочет. Он прославляет поделку Джульетты Кьеза "9\11" (американское правительство, по мысли автора, по сути само снесло башни-близнецы 11 сентября) и одновременно с позиций высокой нравственности "гордонкихотит" до обморока (случай Виктора Ерофеева) неприятных лично ему людей. Он числится в интеллектуалах и снимает по заказу Жириновского кино об ЛДПР. Он пропагандирует в своем же "Закрытом показе" собственные опусы, которые ниже уровня любого разговора (свежий пример – фильм "Огни притона"), и с иезуитской изощренностью расправляется с Балабановым или Серебренниковым. Главное, знать правила игры, то есть любить Путина с Михалковым и ненавидеть Ходорковского с Каспаровым. А также время от времени напоминать: либо свобода личности, либо целостность России, третьего не дано. А также с восторгом и пафосом Кобзона исполнять на Первом канале "Песню о тревожной молодости" Пахмутовой-Добронравова. Тогда вас станут звать на Селигер, а сам Кургинян возьмет вас в доверенные лица…
Закольцуем сюжет, вернемся в пространство "Гражданина Гордона". Привычно оттеняя фирменную мизантропию ослепительной улыбкой, уничтожая двумя-тремя меткими фразами неугодных и рассуждая о собственной независимости, наш герой приступил к новой для себя роли миротворца. Провокация из средства превратилась в цель. Гордон радостно объединил в едином порыве к честным выборам Кургиняна с Парфеновым, но не заметил, что Парфенов уже на другой день убедительно отказался от сомнительной чести. Тем не менее, в следующем выпуске "Гражданина Гордона" ведущий продолжает данную тему. В отсутствии Парфенова он назначает "Лигу избирателей" виновной в том, что именно она противится общественной атмосфере доверия, которую так жаждут Гордон с Кургиняном. Он называет себя буревестником и предвещает бурю. Но это еще не все. Ведущий пустился в доморощенную эсхатологию, и выходило как-то совсем грустно. Получалось, что и в грядущем конце света виноваты все те же Парфенов и "Лига".
Увы, пока миротворца из него не получается. Это уже второй облом. Первый печальный опыт, когда Гордон прямо в кадре у Малахова требовал подписать грозную петицию, провалился. Та программа была посвящена туалетной теме. Некий туалетный начальник поведал драматическую историю о "соотношении человека и унитаза", каковое соотношение не менялось с 1978-го, то есть на 500 человек полагается "одно очко". Гордон гневно сообщил, что в Останкино эта пропорция еще меньше. Он потемнел лицом, он громко исполнил канализационную песнь песней, но подписать вожделенную бумагу об увеличении количества телевизионных туалетов ему так и не удалось.
Вот и с честными выборами ничего не получилось. Консенсус между Парфеновым и Кургиняном так и не воссиял. Но у Гордона все еще впереди – очень перспективный господин. Пока провокации значатся в трендах сезона (вон даже на Путина дерзнули покуситься), Александр Гарриевич без работы не останется. "Хозяйка борделя – это я", - рассуждает наш Флобер о своем фильме "Огни притона" (главная героиня - хозяйка борделя). Тут с ним не поспоришь, но уточнишь. Он – хозяин большого борделя, который после четвертого марта обещает стать еще большим.