Фильм Романа Либерова "Написано Сергеем Довлатовым", наконец-то, приехал в Санкт-Петербург. Несмотря на то, что писатель и журналист Сергей Довлатов долгое время жил и работал в Петербурге, премьера фильма в городе на Неве состоялась на несколько месяцев позже московской. Фильм создавался при активном участии жены писателя Елены и его дочки Екатерины. .
19 июля в Доме Кино состоялась петербургская премьера фильма Романа Либерова "Написано Сергеем Довлатовым". Пресс-показ в Москве этого фильма состоялся еще 5 апреля. Впрочем, по словам режиссера, он бомбардировал кинотеатры Петербурга еще с 12 января. Премьера состоялась только в июле.
Часовой фильм собран из произведений и воспоминаний Сергея Довлатова. Текст от лица писателя читает Сергей Пускепалис, известный публике по фильмам Алексея Попогребского, ("Как я провел этим летом", "Простые вещи"). Саундтрек к картине написал Billy Новик и группа Billy's Band. В фильме своими воспоминаниями делится третья (нью-йоркская) жена журналиста-писателя Елена Довлатова. Больше всего в "Написано Довлатовым" места уделяется нью-йоркскому периоду жизни писателя. Как объяснил режиссер, такой перевес в истории связан с тем, что именно в Нью-Йорке Довлатов стал писателем.
Это уже четвертый фильм Романа Либерова, посвященный жизни писателей. В 2009 году он выпустил картину "Юрий Олеша по кличке «писатель»", в 2010 - "Иосиф Бродский. Разговор с небожителем", в 2011 - "Один день Жоры Владимова". И это еще не конец. "У меня в списке 137 имен, - угрожал залу режиссер. - Довлатов - только четвертый".
Журналист по иронии судьбы
Сергей Мечик-Довлатов (Довлатов - фамилия матери писателя, которую он потом взял как псевдоним) всю жизнь работал журналистом. И всю жизнь ненавидел это "ремесло". Он писал для газет только ради денег. И открыто говорил в текстах о том, что для настоящего писателя журналистика – это пытка. "Дома развернул свои газетные вырезки. Кое-что перечитал. Задумался... Пожелтевшие листы. Десять лет вранья и притворства. И все же какие-то люди стоят за этим, какие-то разговоры, чувства, действительность... Не в самих листах, а там, на горизонте... Трудна дорога от правды к истине" (начало книги "Компромисс", посвященной работе в газете "Советская Эстония").
Работая корреспондентом, он ждал, когда напечатают его первую книгу. Довлатов никогда не относился к работе журналиста серьезно: большая часть материалов, которую мы видим – выдуманы полностью, выдуманы наполовину, где-то история перевернута с ног на голову. Так Мечик-Довлатов набирал материал для своих книг и для "кухонных анекдотов".
Пример - история создания заметки "Семь нот в тишине". Приятель Довлатова Александр Харченко, с которым Сергей Довлатов дружил, когда жил и работал в Эстонии, в одном из интервью рассказал, как на самом деле развивались события, описанные в заметке. "Довлатов блестяще писал о музыке – джазе, - поведал он. - Помните "Семь нот в тишине"? В Таллинн приехал сам Оскар Питерсон, знаменитый джазовый импровизатор. И Сергей выплеснул на полосу: "Вот он подходит к роялю. Садится. Трогает клавиши. Что это? Капли ударили по стеклу, рассыпались бусы, зазвенели тронутые ветром листья? Затем это тревожное далекое эхо. И наконец - обвал, лавина. А потом снова - одинокая, дрожащая, мучительная нота в тишине..." Красиво и очень осязаемо. Все так. Только не был Довлатов в филармонии. Он мне сам об этом сказал. "С Рогинским усугубили хороший портвейн, и я проспал". Сюжет же "Семь нот в тишине", как известно, немного иной.
Всю жизнь Довлатов был связан с журналистикой. Он поступил на факультет журналистики ЛГУ в 1965 году, но так и не закончил его. Это было уже после того, как Довлатова отчислили с финского отделения филологического факультета ЛГУ. И после того, как он вернулся со службы в Республике Коми (поселок Чиньяворык). Параллельно с журфаком Довлатов работал в студенческой многотиражке Ленинградского кораблестроительного института "За кадры верфям".
Потом уехал в Эстонию, где числился внештатным корреспондентом газеты "Советская Эстония" (позже стал там сотрудником отдела новостей). Был принят на должность ответственного секретаря в выпускавшуюся эстонским морским пароходством еженедельную газету "Моряк Эстонии", а так же являлся внештатным сотрудником городской газеты "Вечерний Таллин". В годы эмиграции он печатался в престижных журналах "Партизан Ревью" и The New Yorker, а в СССР, в это время он ведет авторскую передачу на радио "Свобода". В Америке Довлатов также недолго участвовал в создании газеты для третьей волны эмиграции "Новый Американец".
Тем не менее, для Сергея Довлатова главным всегда было писательское дело. Он никогда не оставлял попыток напечатать свои произведения. В собственной гениальности писатель не сомневался. И даже придумал легенду на эту тему. Нужно отметить, что Довлатов родился в Уфе в 1941 году, откуда через четыре года родители увезли его в Ленинград. По легенде, именно в Уфе, его, маленького карапуза в коляске, приметил сам Андрей Платонов - и благословил на писательское дело. Но в Ленинграде Сергея Довлатова так никто и не оценил. До конца 60-х его печатали только в самиздате. Чтобы как-то обойти цензуру, писатель решает уехать в более либеральную Прибалтику. Довлатов видел в Эстонии не союзную республику, а Запад. Он считал эту страну более свободной, чем Россия, но менее свободной, чем Америка. Друзья вспоминают, что эстонский период – это своего рода репетиция эмиграции. Однако его главная надежда - увидеть свою книгу опубликованной, так не оправдались. В Эстонии "Зона" была передана издательству и прошла две корректуры. Довлатов даже получил первый гонорар. Но когда сборник передали в Главлит, "Зону" запретили. Из тех соображений, что рассказ по тематике похож на произведения запрещенного тогда Александра Солженицына.
Как вспоминает вторая жена Сергея Довлатова - Тамара Зибунова, из-за этого запрета писателю и пришлось покинуть Эстонскую ССР. Довлатов вернулся в Ленинград. В 1978 году он покидает город и через Вену уезжает в Нью-Йорк. "Двенадцать лет его второй жизни на Западе – это взрыв литературной известности", – писал его нью-йоркский друг Лев Лосев. Одна за другой начинают выходить книги. Сначала в Нью-Йорке (журнал "Нью-Йоркер"), потом в Эстонии (русскоязычный журнал "Радуга"), наконец и в России ("Звезда", "Литературная газета", "Иностранная литература", где он числился как "американский писатель").
Он добивается того, чего хотел всю жизнь. Его произведения выходят в печать. Только не так, как он хотел. Сергей Довлатов мечтал о признании людей, которые живут в тех ситуациях, которые он описывает. О признании тех, кто видит в его текстах не художественную выдумку, а реальность. Несмотря на нелюбовь к журналистике, он взял из профессии самое важное. То, чем часто сам не пользовался, работая в газете. В своих книгах он говорит правду, пусть изредка и слегка приукрашенную. Тем не менее, всегда соблюдает хронологию, описывает реальныхлюдей.
О "Компромиссе" Александр Харченко говорил - "здесь все герои названы своими фамилиями. Порой только имена изменены. Был фотограф Миша Жбанков, с которым я сделал не один репортаж. Поэт Борис Штейн и его жена Елена, доярка, Герой Социалистического Труда Лейда Пейпс, инструктор ЦК КП Эстонии Иван Трулль, портной драмтеатра Вольдемар Сильд и т.д. <...> Желание быть прочитанным и понятым советскими людьми не сбылось. Книги Довлатова в СССР начали печатать лишь после его смерти. Его подкосила мечта быть понятым людьми, от которых ему пришлось уехать, и полностью уничтожила мечта написать правду о тех людях, к которым он приехал жить. Он умер в 1990 году, не дожив несколько месяцев до своего 50-летнего юбилея. После смерти, о нем наконец-то заговорили в России, его полюбили, его читали. "После смерти начинается история", - говорил и сам Довлатов.