В конце мая журналист Борис Вагапов неожиданно обнаружил, что умер еще в середине февраля 2013 года. В квартиру, которую он собирался приватизировать, неизвестные, назвавшиеся родственниками журналиста, заселили нелегалов. Загадочную историю Вагапов рассказал порталу Лениздат.Ру.
В конце марта петербургский журналист, редактор и издатель Борис Вагапов вместе с сыном Павлом подали документы на приватизацию квартиры на улице Народного Ополчения. Отец с сыном планировали отремонтировать пустовавшую "хрущевку" для отметившего зимой 25-летие Павла. 3 июня документы должны были быть оформлены, однако вместо этого Борису позвонил сотрудник "Горжилобмена" и сообщил, что с приватизацией возникли проблемы, поскольку Вагапов… умер еще в феврале!
"Они думали, что говорят с моим сыном Павлом, - рассказал Борис корреспонденту Лениздат.Ру. – Мол, у вас нелады с документами: 28 марта вы подали на приватизацию, а 26 марта ваш отец исключен из списка как умерший. Я сразу не врубился, не каждый же день помираешь. А юрист, по другую сторону провода, по-моему, просто в обморок там упал. Сказал мне, что звонили в паспортный стол, документы оформлены - меня нет в живых".
Борис с сыном отправились в паспортный стол, где начальник учреждения рассказал занимательную историю. В феврале 2013 года оригинал свидетельства о смерти Вагапова привез якобы его племянник – молодой человек 1991 года рождения, прописанный на Каменноостровском проспекте. Из-за бюрократической волокиты "скончавшегося" 13 февраля журналиста признали умершим только 26 марта.
"Из квартиры вынесли даже трусы"
"Когда человек умирает, первым делом приходит сообщение в Пенсионный фонд, чтобы не выплачивать лишнего, - отмечает Вагапов. - Я пенсию до сих пор получаю. Тут сыну покупали планшет, брали кредит, мой паспорт до сих пор действует. Хотя по их логике должен попасть в базу данных погашенных паспортов, никаких операций по нему производить нельзя. Или это "головотяпство", или сделано так, чтобы я как можно позже узнал обо всей этой истории".
На следующий день Вагаповы отправились в квартиру на улице Народного ополчения и обнаружили там голые стены и дюжину гастарбайтеров. Еще десять дней ушло на то, чтобы выселить мигрантов из квартиры. Узнать – кто их туда вселил, Борису так и не удалось. Его "племянник", как сообщили Вагапову в полиции, и раньше грешил уголовно-наказуемыми действиями. "Следователи знают фамилию, хотя паспорт наверняка поддельный. Говорят, человек есть, на нем много чего висит. Завели уголовное дело, но следователь со мной не беседовал, никуда меня не вызывал", - говорит журналист.
Самым обидным, по признанию Бориса, для него стала потеря архива, накопленного за долгую работу в журналистике. Вагапов работал в "Магаданской правде", еженедельнике "Ленинградский рабочий", был корреспондентом ТАСС. В 1990 году стал издателем журнала "Файл". С осени 1993 года работал главным редактором журнала "Компьютеры & Оргтехника", сейчас - главный редактор и издатель проекта "Дипломат.ру".
"Оружие, отцовские и мои ордена, фотографии родителей, библиотека с автографами, - перечисляет Вагапов пропавшие из квартиры вещи. - Коллекция значков, монет, пластинки, видеопленка, рукопись, книги о блокаде, архивы… Папа из большого известного татарского клана был, меня считали наследником, привозили семейные документы, свидетельства на хранение. Каждый день вспоминаю, что у меня еще было". В квартире остались только два ковра и несколько покрывал, на которых спали нелегалы.
"Даже на порог суда не пускают"
"Сказочная история", - оценивает произошедшее Вагапов. По его словам, никто не может понять, зачем потребовалось "убивать" журналиста. Квартира на тот момент еще не была приватизирована, кроме того, в ней был прописан взрослый сын. "Когда я пробивал адреса по закрытой базе данных, оказалось, они плохо сделаны, - выдвигает свою версию журналист. - И в этих базах моего сына не было. Может, они рассчитывали, что я один живу?".
Сейчас главная проблема Вагапова – "воскреснуть" из мертвых. Для восстановления паспорта он обратился в Кировский районный суд, но не встретил у представителей правосудия поддержки. "В суд не могу попасть, даже на порог не пускают. Иска не могу подать, они меня посылают по адвокатам, а у меня и денег на адвокатов сейчас нет", - замечает Борис и недоумевает, почему ему не дают самостоятельно написать иск по существующим образцам. Он пробовал обратиться в пресс-службу прокуратуры – за разъяснением. Однако там Вагапову сообщили, что его дело не имеет никакого отношения к профессиональным обязанностям журналиста – и отправили восвояси. "Я психологически настраиваю себя, что произошел пожар, все сгорело и ничего из этого не найдется", - резюмирует Вагапов.