В архивном комитете журналисты появляются нечасто – как правило, в поисках исторической справки. А зря. Как рассказала в интервью Лениздат.Ру пресс-секретарь ведомства Виктория Соколова представители прессы упускают немало увлекательных тем. Ознакомиться с выставкой рассекреченных документов, узнать о том, по чьему приказу с карты города исчезло Фарфоровское кладбище или выяснить, как убирали снег в царское время, - поводов обратиться в комитет за информацией - немало.
- Виктория, расскажите, как Вы пришли в комитет, с каким профессиональным багажом?
- Я работаю в комитете третий год, из них два года исполняю обязанности пресс-секретаря. Я закончила Инженерно-экономический университет по специальности «Связи с общественностью». Еще в институтские годы работала в пресс-службе университета, поэтому основные навыки написания информационных материалов и общения с журналистским сообществом уже были. Мне удалось немного поработать корреспондентом студенческой газеты и журналистом «Парламентской газеты» на петербургских страницах. Поэтому основная база есть и те теоретические навыки и практические знания, которые удалось сформировать еще до работы в комитете, оказались полезными. Здесь второй год мы стараемся сделать комитет более открытым для прессы.
- Это установка руководителя комитета по печати или Ваша позиция?
- Архивный комитет Санкт-Петербурга обладает своей спецификой, поскольку архивное дело всегда предполагает некоторые ограничения, связанные с формами допуска к определенным документам, режимом секретности и пр. Три года назад в комитете сменился председатель, и сейчас политика руководства направлена на большую публичность комитета, и обеспечение доступа граждан к информации, поэтому сейчас мы стараемся как можно больше заявлять о себе. У нас функции пресс-секретаря совмещены с организационными вопросами: я занимаюсь не только работой со СМИ, поскольку это не такая большая нагрузка, как в других комитетах или районных администрациях, но и организационной работой, а также вопросами, связанными с региональным и международным сотрудничеством в архивно-культурной сфере и межведомственным взаимодействием.
- Часто приходится работать внеурочно?
- Профессия пресс-секретаря или специалиста по связям с общественностью или журналиста никогда не предполагает нормированного рабочего дня. Безусловно, когда есть какие-то достаточно значимые мероприятия, режим становится ненормированным. Например, в мае в Санкт-Петербурге проходил Научно-методический совет архивных учреждений Северо-Западного федерального округа, к нам приезжали представители 15 регионов. Конечно, выходили за рамки рабочего времени.
- Часто журналисты обращаются в Архивный комитет?
- Не могу сказать, что часто, однако определенный интерес поддерживается. В основном, звонки и запросы касаются каких-либо событий, мероприятий, прежде всего, выставок. Мы регулярно проводим выставки, показываем архивные документы. Выставки всегда открыты для всех желающих. Журналисты звонят, посещают выставки, делают какие-то обзоры, материалы. Постепенно стали проявляться интересы к самой архивной сфере, когда журналистское сообщество почувствовало, что Комитет готов к общению. Мы стали проводить отчеты перед общественностью с приглашением прессы, с официальными публикациями и выступлениями, начиная с состояния самой архивной сферы и заканчивая нашими достижениями. Я несколько раз сталкивалась с тем, что многие даже не знают об архивной системе города, а сейчас постепенно сформировался своеобразный журналистский пул, который с нами сотрудничает и освещает не только конкретные мероприятия, но и изменения в архивной отрасли города.
- Журналистский пул – это какие издания?
- Мы стараемся по возможности быть открытыми для всех, чаще всего это телеканалы: «Санкт-Петербург», «Пятый канал», «Россия». Наше руководство посещало открытую студию «5 канала», даже сейчас приглашают как специалистов не только в области архивного дела, но и непосредственно при обсуждении вопросов истории города. Например, 8 мая, в преддверии Дня Победы, у нас был и утренний, и вечерний эфир на радио. Очень добрые взаимоотношения у нас сложились с информагентствами, в частности, с «Regnum», «ИТАР-ТАСС» и др. Они всегда идут на контакт, помогают в рассылке новостей. «Санкт-Петербургские ведомости» часто пишут интересные статьи про наши выставки.
- Обращались ли журналисты за комментариями по неприятным темам?
- Какие-то конфликтные моменты всегда отсылают человека к документам. Например, история с Фарфоровским кладбищем никого не оставила равнодушным. Конечно, у нас тоже были запросы, в том числе, от СМИ. Мы работаем не только по официальным запросам, но еще и по звонкам. Я тоже занималась журналистской работой и прекрасно понимаю, насколько важна оперативность. Поэтому стараемся работать во всех форматах.
Очень много идет запросов не всегда от журналистов, но и от наших граждан. Например, сейчас очень популярны генеалогические запросы – поиск своей родословной. К нам могут обращаться с такими запросами, как: «Помогите найти бабушку или дедушку, который жил приблизительно в 30-е годы, скорее всего в Петрограде, в районе Невского проспекта». Ведь любой запрос – достаточно трудоемкая работа и, безусловно, нужно понимать, что официальный запрос в орган исполнительной власти предполагает конкретику.
Очень большой интерес сейчас проявляется со стороны СМИ к нашей Межведомственной экспертной комиссии по рассекречиванию документов при Губернаторе Санкт-Петербурга. Она заседает ежеквартально, заседания носят закрытый характер в связи с тем, что рассматриваемые вопросы содержат сведения, относящиеся к государственной тайне. Средства массовой информации очень хотели побывать на заседаниях Комиссии, но, к сожалению, процедура такова, что мы можем только дать пост-релиз по факту проведенного заседания. Но как раз в этом году Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (бывший партийный) предпринял первую и достаточно удачную попытку организации выставки рассекреченных документов.
- Какие вопросы, связанные с работой комитета, на ваш взгляд, незаслуженно ускользнули от внимания журналистов?
- Одна из основных специфик нашей работы – это социальные запросы: подтверждение стажа работы, заработной платы и подобные им. Очень часто люди звонят и не знают, куда им обратиться. В «Вечернем Петербурге», который долгое время с нами работал, вышла обширная статья, которая очень хорошо, почти что с пошаговой инструкцией, ориентировала читателя на процедуру подачи запросов. Конечно, сейчас особенно актуальна тема перехода к электронным ресурсам, оцифровки архивных документов. Этот процесс трудоемкий и длительный, но он постепенно идет. И сейчас архивные учреждения стараются идти в ногу со временем, с современными информационными технологиями и постепенно отходить от стереотипа – работы только с бумагами. Еще одна тема, которая, конечно же, приковывает интерес общественности – это строительство нового здания для городского архива. Мы надеемся, что оно будет готово в 2014 году. Туда переедет Центральный государственный архив Санкт-Петербурга и Лаборатория обеспечения сохранности документов государственных архивных учреждений Санкт-Петербурга. Плюс, наверное, была бы интересна тема, связанная с международным и межрегиональным развитием, потому что только в этом году у нас подписано соглашение с Центром промышленной истории в Стокгольме. Может быть, развитие такого взаимодействия в архивной сфере и будущие проекты тоже было бы интересно осветить.
- Пресс-секретарь - это лицо комитета. Как Вы считаете, Ваши контакты: почта, мобильный телефон – должны быть в открытом доступе?
- Я всегда открыта для контактов и стараюсь реагировать не только на официальные запросы, но и на звонки журналистов. Когда мы говорим о телевидении, о телесюжетах, я прошу официального подтверждения, ведь мне надо понимать, что и где мы будем снимать: какие-то помещения доступны для съемки, какие-то – нет. Насколько я знаю, мой мобильный у многих есть, почта всегда тоже доступна. Сейчас очень сложно найти пресс-секретаря только по городскому телефону, ведь работа очень активная. И во многих ведомствах она настолько активная, что исполняя рабочие обязанности, человек может подолгу не находиться непосредственно на рабочем месте. А говоря о публичности - мне кажется, что всё зависит от политики Комитета. Мой руководитель - Светлана Штукова - достаточно открыта для прессы.
- Кроме председателя комитета журналисты судят о работе ведомства и по пресс-секретарю. Формирует ли, по Вашему мнению, пресс-секретарь имидж ведомства?
- Думаю, да. Пресс-секретарь является медиатором между комитетом и журналистами. Он должен стараться максимально помочь, ответить на вопросы журналистов. Он должен стремиться к тому, чтобы деятельность комитета была в поле зрения граждан. Другое дело, что бывает, выходят материалы, содержащие непроверенные или неточные сведения. И потом достаточно сложно дозвониться до журналиста и сказать, например, что комиссия была не «такая», а «другая».
У меня были некоторые моменты, связанные с электронными СМИ – но исправить материал на сайте, к счастью, несложно. Чтобы такого не случалось, мы стараемся в пресс-релизах указывать наиболее полную информацию. Пресс-секретарь должен не просто быть «связующим звеном», а уметь наладить эффективный диалог между журналистами и органами власти, чтобы, с одной стороны, журналисту было проще общаться, а с другой, чтобы все запросы были грамотными с четкой формулировкой того, «что я хочу, когда и в какие сроки».
- Как Вы действуете в ситуации, когда журналист переврал информацию?
- Я попыталась бы наладить контакт с этим журналистом. Если бы такое произошло, я предполагаю, что это произошло бы ввиду плохого общения или банального недопонимания. По закону мы имеем право на опровержение. Если речь идет о мелких ошибках вроде искажения должности или фамилии – можно «закрыть глаза». Но если искажения столь существенны, что публикация может нести какие-то неблагоприятные последствия, то мы бы выходили на главных редакторов.
- А кроме функции медиатора, в чем еще может заключаться миссия пресс-секретаря?
- Наверное, в организации. Пресс-секретарь должен давать прессе определенный настрой. Он должен быть динамичным, активным человеком, который, несмотря на специфику того или иного ведомства представить свою деятельность так, чтобы это было любопытно как журналистам, так и целевой аудитории СМИ.
- А что Вы не любите в журналистах?
- Так как сама была журналистом, сложно сказать. Не нравится, когда журналисты стараются действовать в обход пресс-секретаря. Бывали такие моменты, когда я узнавала о происходящем уже от сотрудников: что, оказывается, у нас телеканал работает в архиве, а я узнаю об этом через полчаса после того, как телеканал уехал. Был случай, когда договаривались напрямую с руководством архива – это наше подведомственное учреждение. Я не говорю, что это плохо, но хотелось бы на своей территории понимать, что происходит. Хотелось бы большего понимания специфики отрасли. Безусловно, каждый комитет имеет свои особенности, и пресс-секретарь не всегда является большим специалистом в этой области. Я, например, тоже не историк. Поэтому когда я чувствую, что нужен компетентный комментарий архивиста, стараюсь свести журналиста с конкретным специалистом.
Наверное, хочется какой-то более глубокой проработки материалов. Если все это будет соблюдено, прекрасно.
Вообще, нужно еще понимать, что специфика архивной работы предполагает некий временной промежуток. На запросы мы стараемся оперативно реагировать. Но когда запросы касаются документов, которые еще не выявлены или требуют дополнительной проработки – здесь мы, конечно, не сможем отреагировать мгновенно. Временной фактор присутствует, и когда мы говорим о каких-то глубоких расследованиях, в том числе и журналистских, надо понимать, что ведомство имеет свою специфику.
- Какие табу в работе пресс-секретаря вы можете назвать?
- Пресс-секретарь не должен быть закрытым для контакта. Нельзя не брать трубку телефона, когда ты понимаешь, что «названивает» пресса. Если мы не ответим на вопросы журналистского сообщества, мы можем получить какую-то иную версию в прессе. Пресс-секретарем должен быть человек, который обладает функциями организатора, мотиватора, который может представить в интересном свете то, что не всегда, на первый взгляд, является интересным. Он должен хорошо писать: грамотный русский язык, стиль письма. Должна быть внутренняя позиция человека, который принимает то, что у него ненормированный рабочий день.
- Какие любопытные случаи, связанные со взаимодействием со СМИ можете привести?
- Да, вот пример, связанный с Межведомственной комиссией по рассекречиванию. Когда мы давали информацию об очередном заседании, мы предполагали, что пресса заинтересуется этим, и хотели постфактум выпустить пост-релиз. И, как только появилась информация, мне звонит журналист и говорит: «Здравствуйте, Вы написали, что Губернатор рассекречивает свой личный архив, мы хотим присутствовать при этой церемонии». Мы очень долго общались с этим корреспондентом, я ему объясняла, что это не Губернатор рассекречивает свой архив, а Комиссия является совещательным органом при Губернаторе Санкт-Петербурга, который координирует ее работу. Я понимаю, что есть какие-то конкретные слова, на которые очень четко реагирует журналистское сообщество: «секретность», «рассекречивание» в том числе.
Построение имиджа органа государственной власти – задача пресс-секретаря. Но задумывались ли Вы когда-нибудь о том, как правильно оценить работу пресс-секретаря? Например, если мы положим на стол 10 публикаций СМИ, которые вышли, предположим, за неделю. Из них 7 положительных, 2 нейтральные и одна отрицательная. Будет ли это показателем работы пресс-секретаря?
- А что таковым является?
- Количество публикаций - это одна из составляющих, которая остается на материальном носителе - то, что мы можем предъявить руководству в итоге. Но мне кажется, надо смотреть общее отношение общественности к тем или иным проектам, которые делают органы власти. Сложно четко выделить конкретные критерии, поскольку формирование имиджа - достаточно долгий процесс. И эти кирпичики закладываются и председателем, и сотрудниками, и пресс-секретарем.
- Заставляют ли отрицательные отклики менять свою работу?
- Да, безусловно. Очень часто критические замечания бывают более эффективны, чем положительные. Общественность и журналисты видят нашу работы с внешней стороны, они видят такие недостатки, которые, может быть, не видим мы, поскольку работаем внутри этой сферы. Взгляд со стороны всегда полезен. Полезны те критические замечания, которые относятся к делу – они заслуживают внимания и являются для нас определенным призывом к пересмотру чего-либо, мотивацией к новому, движением вперед.
