В Санкт-Петербурге проходит Второй медиафорум «Правда и справедливость» для региональных журналистов. На второй день работы форума его посетил глава Роскомнадзора Александр Жаров, чтобы выслушать вопросы СМИ к его ведомству. Жаров рассказал Znak.com, что думает по поводу претензий к работе возглавляемого им ведомства.
— Вы сами видите, что многие журналисты называют ваше ведомство не надзорной, а карательной инстанцией. Как вы относитесь к такой репутации Роскомнадзора?
— Я отношусь к этому как к субъективной оценке. Мое ведомство занимается лицензированием, контролем и надзором. И там, где законодательство Российской Федерации в области СМИ нарушается, очевидно, надо это пресекать. Очевидно, что нарушителю это не нравится и воспринимается как карательная функция. Если вдаться в этимологию самого этого неприятного слова «каратель», то каратель наказывает невинных, а Роскомнадзор наказывает виновных. К сожалению, такая функция у нас есть, и если мы не будем ее исполнять, то грош цена надзорной службе. Так что отношусь к этому отрицательно, как к субъективной оценке. Но если есть какие-то претензии на местах, давайте будем разбираться и наказывать виновных.
— Дело в том, что поиск виновных происходит довольно избирательно. К примеру, уже писали, что Роскомнадзор оперативно блокирует в социальной сети «ВКонтакте» группы запрещенной в России организации «Правый сектор». Но зато у нас в этой соцсети процветают вербовщики такой же запрещенной террористической организации ИГИЛ (так называемое Исламское государство Ирака и Леванта). И группы ИГИЛ никто не блокирует.
— Дело в том, что вербовщики ИГИЛ находятся в зоне внимания МВД и ФСБ, поэтому изданию Znak.com и вам лично надо обратиться туда. Это — нормальная гражданская позиция, этих людей надо поймать.
— Но в чем разница в подходе с «Правым сектором»?
— Дело в том, что для того, чтобы прекратить вербовать людей, надо поймать вербовщиков. Мы принимаем решения по блокировке по представлению генпрокурора и его заместителей, а самостоятельного решения по блокировке любого ресурса Роскомнадзор не принимает.
— Уже почти год работает так называемый закон о блогерах, вызывавший серьезную критику еще при принятии, так как цели его неясны, а формулировки были просто безграмотны. Сейчас уже очевидно, что закон вообще не работает. Может, его стоит отменить?
— Не моя функция оценивать качество закона, не моя функция решать, что убирать, что нет, этим занимались законодатели. В настоящий момент в реестр блогеров внесено 627 записей. На самом деле, что бы про него ни говорили, закон абсолютно не «пресекательный». Для блогеров он не грозит ничем, не прописано за его нарушение никакого наказания. Мое же мнение такое. Очевидно, что если средство массовой коммуникации, к которым относятся сайты и блоги, имеет массовую аудиторию — по закону более 3 000 — то оно должно нести ответственность за распространяемую информацию. Я думал, посыл законодательный был такой. У зарегистрированных блогеров основная масса нарушений сейчас — это мат. Материться нехорошо, по моему мнению, тем более, когда тебя читает массовая аудитория. Но наказания никакого нет, поэтому нельзя сказать, что это карательный закон. И нельзя сказать, что он не работает — по крайней мере, теперь идентифицировано 627 блогеров на основании заявлений самих блогеров или других граждан. Нам подают заявление, а мы далее смотрим, какая на самом деле у блога аудитория и решаем, вносить ли его в реестр. По крайней мере, теперь 627 блогеров, наверное, более внимательно следят за контентом, который распространяют.
— Проблема в том, что в этом законе безграмотные формулировки. Например, прописано, что блогер — это человек, на чью страницу заходит более 3 000 людей в день. Но когда я читаю ленту Facebook или Twitter, я это делаю через френдленту, ни к кому не заходя. Я не понимаю, как в такой ситуации можно измерить количество посещений.
— С этими соцсетями на самом деле сложная история. Twitter нас отправляет к самим блогерам, но у них есть собственный ресурс, который называется Twitter Analytics, который считает реальную посещаемость. Сейчас мы находимся в диалоге с администрацией соцсети по поводу того, чтобы нам сообщали данные Twitter Analytics. Пока мы с ними до конца не договорились. С Facebook ситуация более сложная, они нам говорят, что никаких данных по посещаемости у них нет и инструментов тоже нет — и точка.
— Не так давно получило огласку высказывание Роскомнадзора о том, что «Правый сектор» надо упоминать в СМИ исключительно в негативном контексте. Вообще-то это цензура. Прокомментируйте, пожалуйста.
— Неправда это все! Я вам сейчас скажу, что было на самом деле. На сайте Роскомнадзора было написано: уважаемые коллеги-журналисты, обратите внимание, что в законе об экстремизме написано, что если организация внесена в реестр Минюста как экстремистская, то в статье или сюжете об этом надо хотя бы один раз упомянуть. И все, и дальше освещайте в любом ключе.
— В Госдуме сейчас принимаются поправки об увеличении штрафов для СМИ за материалы, которые посчитают призывающими к экстремизму или пропагандирующими насилие и жестокость. Но тут тоже проблема в расплывчатости этих понятий. Оценки органов власти могут носить субъективный характер. По каким критериям будете определять?
— Как и раньше, все будет действовать. Или будет решать Генпрокуратура, или же Роскомнадзор будет принимать решения на основании заключений экспертов. Например, специалистов из института русского языка. Далее будет приниматься решение, а если СМИ будет с ним не согласно, оно может подать в суд.
