Создатель проекта «Лапшеснималочная» следил за тем, как федеральные СМИ замалчивали протесты 26 марта, с особенным, «прикладным» интересом. 13 апреля Алексей Ковалев выступит на форуме «3D Журналистика» с авторской методикой спасения от «информационных пузырей». В беседе с Лениздат.Ру журналист рассказал о тенденциях, намного более опасных, чем фейки и пропаганда.
- На этой неделе все обсуждали, что канал Навального обогнал по количеству подписчиков Russia Today? Для вас это тоже было символично и ожидаемо?
- Это удивительный провал. Мы видим, что администрация президента, которая в ручном режиме управляет российскими медиа, совершила фатальную ошибку, попытавшись просто выключить рубильник по поводу этих протестов. С одной стороны, «Вести недели» – это все еще одна из самых популярных неразвлекательных передач на российском ТВ. Но совершенно же очевидно, что информационных потребностей аудитории она не удовлетворяет. Она отражает требования заказчиков, которым важно «кормить» телезрителей чем угодно, кроме действительно важного. Это доходит до абсурда. Ты видишь, что реально происходит за окном, но при этом тебе рассказывают про митинги — но во Франции, про коррупцию — но в Южной Корее. И неудивительно, что этот вакуум заполняют какие-то стихийные медиа, которые возникают буквально на коленке. Как канал Навального или Youtube-блогеры, которые внезапно политизировались. Потому что органическая потребность в информации всегда найдет способ себя удовлетворить.
Сейчас у канала «Россия 24» около 500 тысяч подписчиков в Youtube, но только надо понимать, что это целый государственный медиахолдинг с тысячами сотрудников, и вся их стратегия и миллиардные бюджеты «родили» такое же количество просмотров, как команда волонтеров из 20 человек. Телевидение на этой площадке полностью проиграло.
- А почему, на ваш взгляд, нельзя было сразу начать рассказывать о митингах, но в том ключе, что они проплачены и несогласованы?
- Это в итоге и произошло. Просто инструкции, раздаваемые главным редакторам федеральных каналов, очень быстро меняются. Кроме того, на телевидении основную роль играет картинка. И даже если показывать митинги, сопровождая их какими угодно ритуальными заклинаниями про «кучку маргиналов и агентов Госдепа», картинка слишком сильно идет вразрез со словами. Толпы людей, которые что-то скандируют, над ними летает вертолет...
- Вас удовлетворили объяснения «Яндекс.Новостей» про то, что их робот не распознал в митингах ключевую новость дня?
- Не секрет, что «Яндекс» очень давно находится под жестким политическим давлением. В книге Андрея Солдатова «Битва за Рунет» есть красочный эпизод, как Владислав Сурков в 2008 году приходил в офис «Яндекса» и тыкал пальцем в экран: «Такие заголовки нам не нужны!» Ему объясняли, что их сгенерировал робот. Сейчас говорят то же самое, просто появилось больше возможностей для манипуляции, и пионерами этого дела стала мэрия Москвы. Она зарегистрировала несколько сотен одинаковых газет районных управ, которые по команде постили одну и ту же новость про то, как Сергей Семенович Собянин открыл детский сад. И робот «Яндекса» думал, что происходит что-то невероятно важное. Сейчас в качестве официально зарегистрированных информационных агентств у нас выступает, например, Министерство спорта Дагестана. В день протестов с их подачи вышло около 50 статей с заголовком «Махачкалинцы проигнорировали митинг о коррупции», и «Яндекс.Новости» сформировали из этого сюжет. Но смотрите – это единственный раз, когда слово коррупция во всей этой истории прозвучало! Так что мало того, что проговорились о сути митингов, так еще и сами вывели это в топ...
- В ежегодном докладе Rеuters фейковые новости названы одним из главных трендов этого года, причем со знаком плюс. У этого «жанра» теперь есть целые отдельные СМИ и своя аудитория...
- Фейковые новости превратились в buzzword, т.е. в модное слово, термин, который уже ничего особенного не означает, хотя вокруг этого выросла целая индустрия. При этом никто не может договориться, что же, собственно, такое fake news. Есть очевидные вещи, которые придумываются с нуля с целью всех обмануть — с финансовой, политической, экономической или просто ради «фана». А дальше уже начинается масса полутонов. Например, новости, которые вроде как и не вранье, но информационная ценность у них нулевая. И это гораздо хуже, чем откровенные фейки, которые люди потихоньку уже научились различать. Это просто информационный мусор, с которым непонятно, как бороться.
И так происходит не только в России. Многие американцы жалуются: вот, фейковые новости, пропаганда из России... Я им объясняю, что вы сами засоряете свой эфир не меньше. Например, у Дональда Трампа больше подписчиков, чем у всех главных американских СМИ, вместе взятых. И то, что они делают отдельную новость про каждый его твит, – просто тратят огоромное количество человеко-часов на производство информационного мусора, который никому не нужен.
- Вместе с фейками в тренды вышел и фактчекинг. Даже ваши бывшие коллеги из RT сделали тематический проект. Успели оценить?
- Это как раз пример того, как девальвировался сам термин. Фейком теперь можно называть все, что тебе просто не нравится. МИА «Россия сегодня» тоже запустили проект по «фактчекингу», в котором они лепят большой ярлык «fake news» просто на любую новость, авторы которой не взяли комментарий у министерства иностранных дел. Я не шучу. То же самое делают и в RT, где совершенно невообразимым образом решили обратить фактчек в какую-то игровую форму в виде опросов с одним правильным ответом. «Является ли Джуллиан Ассанж кремлевским агентом?» И надо выбрать, что нет, не является.
- Не странно ли, что фактчекингом все озаботились только в последний год? Ведь это должен делать каждый журналист везде и всегда.
- Здесь дело в том, что сразу несколько трендов сошлись в одной точке. Сегодня журналист, по сути, не имеет возможности делать базовую репортерскую работу в бесконечной и заведомо проигрышной борьбе за клики и расшары. Вот все и ухватились за это. Но, на самом деле, ни у кого не хватит ресурсов проверить все факты. Вопрос в том, до какой степени «атомизации» ты можешь дойти в своем фактчекинге. В какой-то момент цепочка обрывается, потому что не существует финального морального авторитета, к которому можно было бы обратиться.
Ведь как все это делается по «олдскулу»? Моя знакомая работала фактчекером в журнале New Yorker, а там это – целый отдел, куда авторы сдают тексты, и специальные люди последовательно выписывают все имена, места и аккуратно проверяют – говорил ли корреспондент с этим человеком, действительно ли указанное здание находится на такой улице. Когда меня один раз упомянули в журнале New Yorker, ко мне в фейсбук постучался человек, чтобы проверить цитату. Еще они очень гордятся таким примером: однажды New Yorker отверг картинку от иллюстратора, потому что там был изображен конкретный день, и луна на рисунке находилась не в той фазе, какой она была в тот момент на самом деле.
Другое дело, что можно быть самыми крутыми фактчекерами, но все это влияет в конечном итоге на очень узкую аудиторию – журнала New Yorker. А на всех остальных нет. Сегодня в Америке сложно не встретить человека, который бы не верил во все теории заговора разом. Ты можешь сколько угодно доказывать ему, что мир – это не заговор масонов и рептилоидов, но его дедушка в это верил, и папа, и он будет тоже.
- У вас есть планы по развитию «Лапшеснималочной»? В последнее время она обновляется все реже...
- Это сторонний проект, который я завел, когда у меня не было работы full-time и я мог посвящать ему целые дни (сейчас Алексей Ковалев постоянно сотрудничает с несколькими российскими и зарубежными изданиями. – прим. Лениздат.Ру). Конечно, хочется превратить его в полноценное медиа с постоянными редакторами, потому что потребность в этом есть. И это щекочет мое самолюбие, когда другие, никак не связанные со мной издания пишут, что надо где-то что-то «лапшеснять». Я буду искать финансирование или запускать краудфандинг, но проект в любом случае продолжит существовать.
Сейчас мне интереснее объяснять на пальцах, как работают медиа. Какие искажающие факторы действуют на журналиста, когда он пишет заметку, и на читателя, когда он ее просматривает. Когда ты знаешь, как все устроено, оказывается, что это довольно увлекательно — разделять несущийся на тебя бурный поток информации на какие-то составные части и видеть в нем некие закономерности. Потому что конечная ответственность все равно лежит на читателе.