В последний день Петербургского международного юридического форума (ПМЮФ-2023) состоялась конференция «Правовое регулирование интернет-журналистики». На дискуссию были приглашены как декан факультета журналистики МГУ и заведующая кафедрой медикоммуникаций СПбГУ, так и представительница Роскомнадзора и глава комитета по законодательству Законодательного собрания Санкт-Петербурга Всеволод Беликов.
Многие спикеры (не на удивление) или хвалили фактически введенные цензурные ограничения в России, или не упоминали их вообще. Зато пришедшие на конференцию по интернет-журналистике охотно обсуждали авторские права, связанные с использование ChatGPT, сообщества дальнобойщиков в Америке, которые хотят слушать отечественные радиостанции, и статус блогеров. «Лениздат.Ру» собрал основные тезисы.
Елена Вартанова, декан факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова
— Говоря об отношениях журналистики и государства, важно помнить ту традицию, в которой всегда существовала российская журналистика. Она была связана с государством не только как с регулятором, но и как с инвестором. И, конечно, государство было тем культурным драйвером, обрамляющим рамки деятельности. Мы понимаем, что цензура – это механизм, который идет сверху, от власти, но в условиях многокультурной Российской империи, в условиях сложного этнического состава Советского союза, а также сегодня многие вещи, связанные с концепцией социальной ответственности, могут быть реализованы только в контексте государственных рамок, государственной помощи, государственных стратегий. <…>
Фото: трансляция ПМЮФ
Елена Вартанова на ПМЮФ
Сегодня журналист выходит на конкурентное поле с абсолютно новыми субъектами, которые оказываются неструктурированными законодательно [речь о блогерах, «телеграмерах», SMM-специалистах – прим]. <…>
Сейчас аудитория требует новых подходов к себе, в том числе информационной и цифровой грамотности. Кто должен обучать людей читать медиа? Никто. Пока у нас такая задача на уровне государства не стоит. А ведь мы понимаем, что борьба за детские умы ведется. Есть прекрасный закон, который охраняет детей от недостоверной информации. Он должен защитить социально-уязвимые группы. Но это касается только детей. А если мы пойдем дальше и спросим про нормального гражданина, которому требуется социально-значимая информация, – кто подумает о его информационной безопасности? <…>
Мы уходим от классического регулирования в новые пространства и видим то, что можно было решить в 1990 и в 1991 годах «законом о СМИ» и сказать «нет цензуры», за исключением каких-то социально-опасных тем, которые по Конституции должны проходить цензуру, сегодня кроме контентного регулирования, которое всегда считалось важной частью деятельности законодателей по отношению к журналистике, встают вопросы: «Куда мы сегодня включаем телеком?», «Что такое технологическое регулирование медиа?», «Онлайн-кинотеатр, он имеет такие же права, как и журналист? Или новые?», «Какое регулирование должно присутствовать?». И ещё один важный момент: какое индустриальное регулирование мы должны развивать, чтобы поддерживать отечественные предприятия, находящиеся в частной собственности в условиях рынка, но работающие в соответствии с нашим законодательством?Потому что индустриальное регулирование – это и защита отечественного медиабизнеса, и определенные корректировки в том, что получает сегодня наш потребитель, который не готов к продуктам глобальной цифровой среды. Может, нам вообще нужно ставить вопрос о деглобализации наших медиа и о введении нового регулирования, поддерживающего деглобализационные рамки?
Остается вопрос безопасности самих журналистов. Это тоже новый контекст, в котором надо смотреть на журналистов, подвергающихся испытаниям в самых разных уголках нашей страны. И на тех, кто подвергается информационному воздействию: когда против журналистов ведется не только экономическая, но и информационная война.
Вопросов много. Но я вижу, что в 2010-е, в последние несколько лет мы перешли к очень важному процессу – приоритизации культурных, национальных, геополитических интересов, в том числе в медиарегулировании. Наверное, нам нужно говорить о важном взаимодействии регуляторов, законодателей, журналистского сообщества и той активной аудитории, которая зачастую берет на себя в цифровой среде традиционные роли журналистов. Нужно говорить о формировании навыков жизни в безопасной информационной среде.
Виктор Вайпан, проректор по инновационному научно-технологическому развитию МГУ им. М.В. Ломоносова
— Всё, что связано с цифровизацией, так или иначе связано с использованием результатов интеллектуальной деятельности. И новые цифровые технологии требуют разумного подхода к интеллектуальной собственности. Нужен баланс. Например, нейросеть формирует что-то. Кому принадлежит право собственности? Дипломнику, который, как вы знаете, сделал так диплом? Или это авторское право не его? Мы же может использовать консультант «Гарант», чтобы написать диплом. А почему сейчас тогда запрещено использовать GPT? Это тоже использование каких-то новых технологий. Но возникает вопрос собственности прав интеллектуальных. Соответственно, возникает это соотношение между правом, охраной авторских прав, конфиденциальности этих данных, риска злоупотребления, связанных с современными технологиями. <…>
Фото: трансляция ПМЮФ
Виктор Вайпан на ПМЮФ
Я вижу, что меняются не только технологии и правовое регулирование, но и правосознание, меняются способы защиты прав, переосмысляется право в целом. Существует много тенденций. Нам для дальнейшего движения нужно отрегулировать деятельность и сетевых изданий, и социальных сетей, и мессенджеров, и цифровых платформ.
Максим Иноземцев, главный редактор научно-практического журнала «Цифровое право», начальник отдела диссертационных советов МГИМО МИД России
— Я бы не стал говорить о том, что появляются новые права и обязанности, которых мы ранее не видели и которые только в этом году возникли. Целесообразнее говорить о том, что существующие права и обязанности выглядят по-другому в цифровых реалиях.
Возьмем право на получение информации. Например, на днях Ирада Зейналова говорила о том, что наши отечественные журналисты не могут донести информацию до западного читателя. Но сложности с получением информации связаны не только с геополитической обстановкой, но и с техническими моментами. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш обозначил одну из проблем цифровизации – цифровое неравенство. Не все в мире имеют возможность читать сетевые СМИ. <…>
Хотелось бы обратить внимание на право на отказ от получения информации и защиту этого права. Мы стали про это забывать, когда Knight Ridder в 80-х выпустил Viewtron, с помощью которого новости смогли автоматически выгружаться и через цифровую платформу доноситься до читателей. Что же делать гражданам, которые получают огромное количество информации от своих гаджетов? Есть различные подходы. Континентальный подход говорит, что нужно смотреть на права и свободы граждан. Китайский правопорядок говорит, что давайте цифровизацию, права как-нибудь попозже.
На наш взгляд, несмотря на то, что это все-таки новый удобный способ донесения информации, не стоит забывать о праве человека. Нужно иметь возможность отказаться от этой информации в принципе. Как это будет отрегулировано – это другой вопрос. Отказ от такой информации может быть даже рассмотрен как конституционное право гражданина.
Не стоит забывать о блогерах, проблема которых осветилась по-новому в связи с недавним пристальным вниманием налоговых органов к этим блогерам. И в цифровой среде эта обязанность раскрылась по-новому.
Владислав Гриб, вице-президент Общественной палаты РФ
— Вот вы говорите о проблемах, но они нерешаемы. Мы их понимаем, а кто будет их решать? Власть никогда не будет успевать, у них много других забот. Всё быстро развивается.
У журналиста по закону шикарнейший статус и права. Хотите защиту прав – делайте СМИ, будет особый статус. Как гражданин я пишу и получаю ответ в течении месяца от чиновника, а как журналист – в течении недели. У нас в России блогеры должны получить статус журналиста, по закону о СМИ человек может быть даже внештатным корреспондентом с редакционным заданием. <…>
Что делать? Нам надо сделать так, чтобы у нас одна журналистская организация вела диалог с государством и множество вопросов могла закрывать самостоятельно. И тогда будет внутренний контроль корпорации, и контроль со стороны юстиции. К этому больше доверия. То есть часть норм выполняет корпорация, а другую часть может взять на себя государство.
Дмитрий Григорьев, директор юридического департамента ООО «Европейская медиагруппа» (ЕМГ), правовой эксперт секции «Радио»
— Нам нужна не революция, а эволюция, которая будет заключаться в том, что будут сниматься какие-то диалектические противоречия между традиционными и цифровыми медиа. Для традиционных медиа интернет – это лишь ещё один способ дистрибуции. Теле- или радиопрограмма не определяется тем, что она идёт по телевизору или на радиочастоте, а тем, что ее делает редакция теле- или радиоканала. Тут важно обеспечить законодательно эту эволюцию, чтобы инструменты работы в интернете были аналогичными и для тех, кто производит оффлайн-контент. Это не только вопрос рыночный. Дело в том, что качественная журналистика – это та, которая адаптируется к новым условиям. Моя родная радиоотрасль, бренды «Европа Плюс», «Радио Рекорд», «Авторадио» более 30 лет существуют. Назовите мне какое-нибудь более длительное медиа из истории современной России, которое прошло все эти этапы. Когда вышел «Клабхауз», говорили, что радио пропадет. Но оно не пропало, потому что выполняет важную социальную функцию. Оно объединяет людей: «Я слушаю что-то, потому что я через медиа себя идентифицирую». Пару лет назад мне звонили из ассоциации русских дальнобойщиков в Америке и говорили: «Дайте нам вашу радиостанцию. Мы хотим ездить по дорогам и слушать музыку, которая нас связывает». Да, мы великая нация Рахманинова. Но мы еще и нация Шатунова, Лепса.
Не надо отрицать важность массовой культуры. И как раз качественные радиостанции, которые идут не за хайпом, а за выстраиванием правильных культурных вещей, очень важны. Но мы не можем им [дальнобойщикам в Америке] дать [наши радиостанции].
Где «цифровая граница» России? Мы привыкли, что есть воздушная территория, корабли, самолеты. Без понятия «цифровая граница» мы не двинемся дальше. А ответ простой – там, где говорят и пишут на русском языке. Русский язык – наш идентификатор. Россия там, где русский – в формальном понимании. Ничего не меняется с римского права: Рим там, где Папа. Там, где римский народ – там и Рим. Всё так же работает, давайте продвигать и закреплять. Если будет суверенное признание по принципу того, где пишут по-русски, – мы готовы принимать лицензию, в том числе на вещание в интернет-среде. «Русский мир» сегодня ещё больше расширяется, потому что люди уезжают, их нужно ментально держать, чтобы они слушали и потребляли наши медиа. Вот без этого просто невозможно будет сделать [эволюцию].
Фото: трансляция ПМЮФ
Дмитрий Григорьев на ПМЮФ
Есть и другой вопрос: а нужно ли сохранять авторское право? Оно же строилось на двух постулатах: творчество и ремесло. И творчество – это исключительное свойство человека. Но если мы сегодня видим, что робот может создавать музыку и картины, то, может, и никакого авторского права больше нет? Это то же самое ремесло.
Елена Гринь, доцент, заместитель заведующего кафедрой интеллектуальных прав МГЮА имени О.Е. Кутафина
— Какой правовой режим у контента в социальных сетях? Кто-то считает, что это как программа для ЭВМ – классический подход, как для компьютерных игр. Кто-то считает, что контент в целом не охраняется. У нас есть разные аккаунты: личные и профессиональные. Но, во-вторых, есть трансляции и оригинальные тексты, которые копируются без указания авторства. И вопрос в том, как правильно определять контент.
Мария Смелянская, начальник управления правового обеспечения, международного и общего взаимодействия Роскомнадзора
— У нас в законе об информации введены новые статусы, так называемые «новые СМИ» – это и соцсети, это и аудиосервисы. Какое-то время назад был правовой статус у блогеров, но он исчез.
Статус – это права и обязанности. Соответственно, появляются новые требования как к СМИ, вытекающие из «закона о СМИ», так и к тому, что является инновационным, – например, учёт интернет-рекламы.
Фото: трансляция ПМЮФ
Презентация от Роскомнадзора
Приводится статья 18.1 «закона о рекламе», которая вводит регулирование и распространяется в том числе на блогеров. Они активно участвуют в присвоении идентификаторов рекламы, а отдельные блогеры делают это в рамках YouTube – сервиса, который сейчас несколько потерял популярность. <…>
Фото: трансляция ПМЮФ
Презентация от Роскомнадзора
К новому регулированию нужно привыкать. К сожалению, выявляется тот самый сегмент рынка, который латентен, не хочет работать в рамках нового регулирования, отказывается от исполнения обязанностей, связанных с предоставлением интернет-рекламы оператору рекламных данных.
Помимо теневых игроков мы фиксируем, что рынок интернет-рекламы стал платформой для мошеннических действий – когда изображения публичных лиц используются для корыстных интересов. Это требует регулирования. Некоторые виды рекламы содержат элементы экстремизма, что в условиях СВО является недопустимым. Всё это является для Роскомнадзора индикатором того, что требуется введение ответственности. Мы можем только поддержать законопроект о составе административных правонарушений, которые вводятся за нарушение закона об учёте интернет-рекламы. В нем три состава, которые предполагают ответственность и штрафы не только для участников (рекламодателя, распространителя), но и для операторов рекламных данных. <…> Роскомнадзор готов работать со всеми участниками рынка интернет-рекламы в части её учёта.
Фото: трансляция ПМЮФ
Презентация от Роскомнадзора
Иван Логинов, начальник отдела общедоговорной и корпоративной работы телекомпании НТВ
— На наш взгляд, право урегулирования СМИ, в том числе в интернете, достаточно чётко и традиционно сформулировано. Существуют проблемы, которые связаны с появлением новых субъектов, распространяющих информацию: блогеров, каких-то сервисов, платформ. Эти субъекты можно регулировать их добавлением в нормативно-правовые акты. Например, мы говорили об аудиовизуальных сервисах, досках объявлений – эти все субъекты появились в законе 2006 года об информации, информационных технологиях и защите информации. Надо понимать, что если мы говорим о традиционных СМИ, о телеканалах, то для нас очень важна такая конструкция, как аудиовизуальный сервис, потому что он обязан распространять российские телеканалы в интернете, он обязан не изменять контент, который получает, а получает он его на основе договора уполномоченной организации в рамках закона о СМИ. Чтобы аудиовизуальный сервис получил соответствующий правовой статус, количество пользователей в течение суток должно быть более 100 тысяч человек. Причем он может получить этот статус при отсутствии статуса информационного ресурса, где аудиовизуальный контент размещается преимущественно пользователями, или без статуса поисковой системы. <…>
В отношении регламентации новых форм информации право превалирует над развивающими отношениями. Например, компания НТВ является как учредителем телеканала и учредителем электронного сетевого издания, так и владельцем аудиовизуальных сервисов — мобильное приложение под брендом НТВ и программа для телевизионных приставок в телевизоров. Однако в законодательстве не упоминается та ситуация, когда вещатель совмещает в себе три статуса. Закон не предусматривает эту правовую коллизию. И в данном случае российские телеканалы несут колоссальные производственные издержки, юридические и финансовые, чтобы работать в этой правовой конструкции.
Камилла Нигматуллина, заведующая кафедрой цифровых медиакоммуникаций СПбГУ
— Главная проблема – это отсутствие единого словаря, чтобы описывать явления, которые сейчас происходят. Удивительно, что мы за полтора часа беседы столько раз употребили слово блогер, но не упомянули слово инфлюенсер, хотя оно сегодня более важное, потому что инфлюенсеры влияют, а блогеры рассказывают, что они съели сегодня.
Фото: трансляция ПМЮФ
Камилла Нигматуллина на ПМЮФ
Если бы сегодня присутствовали представители районных и муниципальных СМИ, то они бы задали довольно конкретные вопросы, большинство из которых, скорее всего, были бы адресованы Роскомнадзору. Людей интересует, как правильно отчитаться об интернет-рекламе и не нарушить закон. До того, как у нас появилась интернет-реклама, был ещё «закон о госпабликах» — подведомственные СМИ получали флажки. До этого самой глобальной проблемой была миграция подписчиков из-за того, что у нас из правового поля выпала одна компания, которая владеет двумя социальными сетями. Завершилась эта миграция не очень приятным образом для СМИ и блогеров – в марте и апреле прошлого года были неопределенность, стресс и тревога, потому что люди не хотели перетекать ни на какие другие платформы. Да, "Телеграм" показал взрывной рост, но в каких-то регионах меньше. Но на сегодняшний день большое количество аудитории продолжает оставаться в запрещенных сервисах, поэтому редакция вынуждена поддерживать связь с этими людьми, потому что это лояльная аудитория, но монетизировать их нельзя. Получается, что это трата ресурсов редакции. Журналисты идут на это в ожидании, что эти люди либо перетекут в другую экосистему, либо ещё что-то поменяется.
Ещё более конкретная проблема. В этом месяце посетила редакцию «Гатчинской правды». И одна из первых проблем – это Роскомнадзор. Вторая – Почта России. Их газета выходит два раза в неделю, по вторникам и четвергам, но почта доставляет только в четверг, потому что ей так удобнее. При этом в договоре прописано, что они обязаны это делать дважды в неделю. Их тревоги ещё связаны с тем, что технологии развиваются настолько быстро. Люди, помимо основной работы (сбор и распространение информации), ещё обязаны постоянно заниматься повышением своей правовой культуры и грамотности. На это уходят выходные, медиафорумы и так далее. Дальше они выходят в поле, где раньше они были монополистами, где их защищал закон о СМИ, который подарил свободу. А сегодня, 30 лет спустя [после принятия закона], мы видим, что современный журналист постоянно находится внутри ограничений и боится перейти неправильную черту, запутаться в современных нормах. И в этом поле он работает вместе с другими акторами, с инфлюенсерами. Например, губернатор Санкт-Петербурга – это инфлюенсер. Его аккаунт "ВКонтакте" – это полноценное медиа, которое является более оперативным, чем зарегистрированное СМИ. И никто не может запретить губернатору опубликовать свежую оригинальную новость сначала у себя в аккаунте, а потом поделиться с профессиональными журналистами, а журналисты обижаются потом.
Раньше журналисту было достаточно положить на стол закон о СМИ, закон о рекламе, закон об информации, словарь синонимов русского языка и толковый словарь. Сейчас непонятно, что класть на стол, чтобы сориентироваться во всём этом потоке.
Всеволод Беликов, глава комитета по законодательству Законодательного собрания Санкт-Петербурга
— Осталось [всё сказанное] облечь в нормы правого регулирования. Но вы не надейтесь на чиновников, потому что наша функция и ожидания — это контроль и надзор. У журналистов – свобода. У жителей – это полнота, правдивость, своевременность, достоверность и всё остальное. Тиражно-векторные ожидания участников нашего процесса соединить – это задача той рабочей группы, которая, по-моему, уже сформировалась на площадке Московского университета.
Фото: трансляция ПМЮФ
Всеволод Беликов на ПМЮФ
Для чиновника и для человека, занимающегося политикой и формированием общественного мнения, знание возможностей интернет-журналистики – это, безусловно, мастхэв. И для нас важно все ресурсы использовать для донесения той работы, которую мы делаем в интересах города. Петербург – не исключение. Поэтому обратная связь – да. Доведение наших решений – да. Обмен мнениями с жителями – у нас все депутаты ведут паблики, прекрасно понимают и разбираются во многих аспектах. Мы приглашаем и проводим семинары, обучающие именно малую прессу Санкт-Петербурга, проводим совместный конкурс, стараемся, чтобы традиционная пресса выживала. Многие муниципальные газеты пользуются успехом лишь потому, что они сопровождаются от формирования контента до доставки наемными сотрудниками, вместо Почты России, до потребителя.
На самом деле, если говорить о возможности правового регулирования на региональном уровне, то он очень ограничен. Мы свои возможности исчерпали полностью. Мы установили порядок предоставление грантов на конкурсной основе для традиционной журналистики.
Мы не видим необходимости расширять отряд журналистов, включая к ним блогеров, но какой-то усеченный правовой статус им необходим. Нам бы хотелось выстраивать конструктивное сотрудничество, в том числе в грантовой политике с этим сообществом. Будь то блогеры, инфлюенсеры – не имеет большого значения – это те люди, которые могут помочь достигать наших целей.
Фото: трансляция ПМЮФ