Почти две недели в журналистском сообществе не утихает дискуссия о премии «Редколлегия», которая ежемесячно награждает авторов трех лучших, по мнению жюри, публикаций. Дебаты стартовали после публичного отказа издания «Проект»* от получения премии за материал по итогам июля. Редакция заявила, что делает это из-за присутствия в составе жюри журналиста «Коммерсанта» Дмитрия Бутрина.
При этом «отказники» выразили свое уважением «Редколлегии», назвав её самой престижной российской журналистской премией. Ранее журналисты издания более 10 раз становились её лауреатами, десятки раз были претендентами на победу. В 2021 году «Редколлегия» выпустила специальное заявление в поддержку коллег после признания издания «нежелательной организацией в РФ». Всё это время Бутрин входил в жюри премии.
Сейчас идет формирование нового состава жюри «Редколлегии». Возможно, заместитель главного редактора ИД «Коммерсант» покинет премию.
Дмитрий Бутрин публично не стал комментировать конфликт. Отношение к российской журналистике до и после 24 февраля 2022 года он изложил в интервью изданию Colta. Оно готовилось к публикации ещё до начала конфликта, но придало ситуации дополнительные краски. Нечасто от медиаперсоны такого уровня можно услышать, что «читатель сейчас хочет неправду».
Бутрин не видит принципиального отличия ситуации, в которой находится сегодня российская журналистика, от той, в которой она пребывала много лет. Он со смехом говорит, что и во времена, когда Дмитрий Медведев возглавлял Администрацию президента (с 2003 по 2005 гг. – прим. ред.), можно было сесть в тюрьму за конфликт с властью. «Конечно, тогда красных флажков было гораздо меньше, сейчас сложно найти, где их нет. Но цвет флажков такой же, устройство такое же: флагшток, тряпочка, острый кончик», — уверен Бутрин.
Споры вокруг происходящего в соцсетях и Telegram-каналах вылились в несколько самостоятельных дискуссий, выйдя за рамки одного конкретного конфликта. Некоторые участники, в частности, обвиняют «Редколлегию» в том, что она не замечает нераскрученных авторов, особенно из регионов. Так, редактор Telegram-канала «Четвертый сектор» Анастасия Сечина привела собственную статистику: в августе из 67 номинантов, чьи публикации размещены на сайте премии, региональные проекты составляли только 19%. Дальше обсуждение свелось к плюсам и минусам гипотетического разделения претендентов по их принадлежности к федеральным и региональным СМИ.
«Лениздат.ру» поговорил с экспертами, не входившими в жюри «Редколлегии», но имеющими богатый опыт работы в медиа, о смысле существования профессиональных журналистских премий в России.
СПРАВКА
Премия «Редколлегия» учреждена в 2016 году предпринимателем Борисом Зиминым** и Zimin Foundation для поддержки свободной профессиональной журналистики в России.
Организаторы сами отбирают работы для рассмотрения жюри. Авторы могут присылать свои публикации, но они являются дополнительным источником информации о претендентах на победу.
«Редколлегия» рассматривает работы, которые предполагают «получение автором новой общественно значимой информации, непосредственную работу с источниками информации, самостоятельный сбор сведений о событиях, явлениях, процессах, имеющих место в действительности». Победители получают денежные премии.
Глеб Черкасов, медиаэксперт, экс-корреспондент ИД «Коммерсант»
— Вам не кажется, что за этой историей кроется новый вариант конфликта «уехавших и оставшихся»?
— Нет. Это довольно надуманный конфликт, который имеет под собой основания, но главное содержание повестки сегодня: что делать СМИ? Они подвергаются серьёзному давлению, им очень сложно сейчас. Основная трудность в том, что медиа все больше и больше отсекаются от источников информации. Выполнение журналистских функций несёт серьёзные неприятные последствия в ряде случаев для тех, кто это делает.
— Возможно ли в таких условиях, что жюри какого-то конкурса или премии сможет встать над схваткой? Избежать давления собственных идеологических предпочтений?
— Вы хоть один пример такой видели?
— Не припомню…
— Я тоже нет. Все очень просто: есть СМИ, которые так или иначе работают, есть люди, которые создают премии. Воля каждого медиа — принимать или не принимать участие в работе этой премии.
Создать единую премию, которая бы устроила всех, невозможно. Может существовать самая престижная, которую все хотят получить, за которую все соперничают. Могут рядом функционировать другие проекты поменьше. В этом суть живого процесса, но я не могу себе представить, что объявится одна премия, которая всех устроит.
— Стоит ли в рамках «Редколлегии» предусмотреть отдельное награждение региональных и федеральных изданий? Так, как это сделано, например, при организации ТЭФИ и ТЭФИ-регион.
— Я за общий зачёт. Устраивать специальную «песочницу» для тех, кто работает не в Москве — это некорректно по отношению к коллегам из регионов.
Если бы от меня что-то зависело, я бы сказал, что имеет смысл выделять в отдельную номинацию новые проекты. Не важно, московские или нет. Проекты дебютантов, которые существуют 2-3 года. Понятно, что им тяжело, они делают первые шаги, и можно их таким образом поддержать. Делить же участников по региональному признаку, с моей точки зрения, очень неправильно.
— В состав жюри «Редколлегии» входят только журналисты. Может быть, было бы полезнее, чтобы часть жюри составляли писатели, юристы, психологи, социологи?
— Разнородный состав жюри был бы полезнее, но гораздо важнее, чтобы люди говорили на одном языке, чтобы у них были общие критерии, которых бы они придерживались.
Дмитрий Соколов-Митрич, журналист, писатель, основатель и генеральный продюсер лаборатории «Однажды»
— Проект «Редколлегия» для вас авторитетный бренд?
— Эта премия мне давно не интересна. И не потому, что они не обращают внимание на региональных журналистов из небольших изданий — у них были интересные победители такого рода. Я не готов присоединиться к обвинениям в том, что «Редколлегия» не замечает новые имена в провинции. Мне кажется, проблема в другом: они просто не замечают то, что за пределами их общественно-политической повестки.
Всё это давно превратилось в «песочницу», куда допускают по идеологическому цензу. Жаль, ведь когда «Редколлегия» только появилась, были надежды, но всё выродилось в междусобойчик.
Наши проекты такого рода всё время копируют крутые международные премии. Тот же «Пулитцер», например. Кто на него номинировался из российских журналистов? Артем Боровик и Анна Политковская. Я специально изучал список обладателей Пулитцеровской премии среди американских журналистов и удивился тому, что, по большей части, в материалах победителей не идет речь о проблемах свободы и демократии. Побеждают преимущественно публикации о том, почему, например, расстояние между платформой и вагоном поезда слишком большое и туда падают люди. Это реальный пример. Свобода и демократия — для журналистов из третьих стран. Внутренняя же повестка этой премии преимущественно политически беззубая.
— Разве победителями Пулитцеровской премии не становятся журналисты, пишущие, например, о коррупции в США? Помню материалы победителей, где речь шла именно об общественных интересах и местной политике.
— Безусловно, это есть, но вопрос в пропорциях. На одну такую премию приходится 10 побед за условную ширину просвета между поездом и платформой. Максимум — про перегибы на местах. Я не против таких материалов, как и не против расследований страшной коррупции в России. Это всё очень важно, но, когда премия превращается в инструмент политической борьбы, то становится скучно и неинтересно с профессиональной точки зрения.
— Как вы относитесь к институту журналистских премий? Любая из них рискует превратиться в «песочницу». Нужно ли их вообще их организовывать?
— Они, разумеется, должны существовать. Это очень важно, но я в профессии уже 30 лет, а какой-то премии, которая бы имела авторитет у журналистов вне зависимости от их политической принадлежности, так в России и не возникло.
Все, так или иначе, скатываются в свою идеологическую ямку и там существуют. Обидно, потому что хотелось бы иметь какой-то такой безусловный журналистский «Оскар» в стране. Что-то всеми безоговорочно признаваемое и авторитетное.
Откуда взяться такой премии, если само журналистское сообщество расколото. Премия – это отражение состояния профессионального ландшафта. Пока такая ситуация будет продолжаться, подобный проект не появится, хотя он, безусловно, очень нужен.
— Сейчас «Редколлегия» находится в стадии определенной перестройки. Если бы вам предложили войти в состав жюри, согласились бы?
— Я бы не сказал сразу нет. Изучил бы вопрос. Посмотрел бы, кто ещё может войти в состав жюри. Какие цели ставит перед собой «Редколлегия». Если бы почувствовал, что это искренняя попытка, невзирая на политические взгляды, отмечать интересные профессиональные достижения в журналистском цеху, был бы не против. Пока у меня осторожный скептицизм на этот счет.
Андрей Радин, Председатель Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области
— Как вы относитесь к той ситуации, которая возникла вокруг премии «Редколлегия»? Что думаете по поводу упреков в адрес «Коммерсанта»?
— Здорово, что люди в нынешних условиях проводят мониторинг того, что публикуется, и выбирают лучших. При этом работают члены жюри конкурса в «Коммерсанте» или в «Ведомостях» — мне не важно. Профессионализм никто не отменял. Важна фамилия конкретного журналиста, который в данный момент трудится в том или ином издании, а чьим оружием является данное медиа — второй вопрос.
Сегодня в России особо выбирать не приходится, поэтому главное, каким профессиональным канонам ты следуешь сам. «Коммерсант» — серьёзное издание. Люди, там работающие, — профессионалы, что в московской редакции, что в петербургской.
Я считаю, отзыв материалов из числа номинантов любой премии — немножко эпатаж.
Сейчас объективно оценивать ситуацию на журналистском поле страны достаточно сложно, поэтому, наверное, следует радоваться, что вообще есть такая премия.
— В ходе дискуссии вокруг «Редколлегии» вспыхнул вечный конфликт «отцов и детей». Жюри упрекнули в том, что оно не замечает молодых авторов.
— В любом конкурсе конфликты неизбежны. У людей, которые долго в журналистике, одни стандарты, у молодёжи, которая работает совершенно в другом стиле, – другие. Когда награждают кого-то с серьезным бэкграундом, это всегда будет восприниматься в штыки молодым поколением, для них нет авторитетов, кроме них самих. Они самоуверенные, изначально считают себя «звёздами».
Кроме того, в рамках «Редколлегии» жюри само отбирает будущих лауреатов. Для меня наиболее оптимальной является ситуация, когда на конкурс журналисты или СМИ самостоятельно подают работы, а дальше жюри решает, кто первый, второй или третий. Это, конечно, не исключает права жюри кого-то добавить в список претендентов на победу. В таком случае картина будет более объективной, потому что даже самое эффективное жюри не может охватить всё медиапространство.
В данный момент «Редколлегия», безусловно, является профессиональным конкурсом, но скорее субъективным, поскольку отражает мнения членов его жюри.
— Есть параметры, кроме профессионального уровня, на которые сегодня жюри журналистского конкурса должно обращать внимание?
— Не думаю. Если смотреть на какой-то общественный резонанс или посещаемость в сети, то это вообще мимо, потому что часто наиболее читаемыми являются материалы, которые не отвечают никаким профессиональным стандартам. Обычно они основаны на «жареных» фактах, либо сделаны в стилистике, которая шокирует и привлекает этим внимание.
— Союз журналистов Петербурга и Ленинградской области много лет, в разных статусах, принимал участие в организации регионального конкурса «Золотое перо». По итогам 2022 года победителей не награждали. Состоится ли конкурс в этом году?
— Мы в Союзе придерживаемся мнения, что пока идёт СВО и журналисты работают в соответствующих условиях, объективной картины быть не может. Соответственно, выбрать достойных победителей конкурса «Золотое перо» достаточно сложно.
Действительно разумным шагом в сложившейся ситуации является вручение дипломов «За вклад в профессию». Никакие обстоятельства не могут повлиять на оценку работы тех, кто своим трудом заслужил такую награду. Проводить сам конкурс, особенно по тем номинациям, которые существуют, в данный момент бессмысленно.
Даже с финансовой точки зрения — есть куда потратить деньги, нежели на торжества, даже скромные: на поддержку ветеранов журналистики, семьям коллег, погибших при исполнении служебного долга и др.
Юлия Никитина, Старший редактор «Фонтанка.Ru»
— Дискуссия вокруг «Редколлегии» подняла вопрос о возможности существования профессиональных журналистских премий и конкурсов в России, а также степени их объективности…
— Любая премия субъективна. Так было, есть и будет. По одной лишь причине — судьи, в конкретном случае жюри, тоже люди. Если мы вспомним историю петербургского конкурса «Золотое перо», то из года в год возникали обиды, что наградили опять не тех.
Премия и признание, безусловно, приятный бонус, но не основная и тем более не самоцель журналиста. И как минимум странно предъявлять претензии к жюри конкурса.
Если же говорить о том, может ли в сегодняшних условиях существовать профессиональная премия, — в академическом понимании нет, не может. Но был ли в истории отечественной или мировой журналистики пример конкурса, где не было никакого ропота?
Сейчас расколото все общество, и журналисты не исключение. Коллеги поделились по принципу «свой-чужой», и премии, которые существуют, раздаются по тому же принципу — «свой-чужой». Так было всегда, но сейчас это стало более выпуклым.
Журналист, которому дорога репутация, на мой взгляд, сейчас не может себе позволить ни одной премии. Ни с чьей стороны. Потому что если ты получаешь премию от условного Союза журналистов России, то ты вписываешь себя в ряды пропагандистов. Если ты получаешь премию условной «Редколлегии», ты опять же становишься в ряд пропагандистов, но с противоположной стороны, а «бонусом» тебе еще и прилетит от российского Минюста статус иноагента.
*Деятельность интернет-издания «Проект» признана нежелательной на территории России
**Минюст РФ внес Бориса Зимина в реестр иностранных агентов