Главный редактор Sports.ru Юрий Дудь рассказал о том, почему спортивная журналистика — островок свободы, а интервью должно быть своеобразным поединком. Также журналист признался, что лучшими интервьюерами считает Ксению Собчак и Ксению Соколову, а будущей медиазвездой в мире спортивной журналистики — футболиста «Амкара».
— Отсутствие профессионального спортивного прошлого не мешает вам в работе?
— Не мешает, потому что экспертизой именно спортивных процессов я занимаюсь в наименьшей степени. Если бы моим основным занятием был разбор физической формы футболистов, конкретных игровых эпизодов, возможно, я испытывал бы какой-то дискомфорт и неловкость. Но в последние годы мне удавалось строить карьеру таким образом, чтобы это не было моим главным делом. Я же все-таки про другое: про тенденции, про скандалы, про какие-то мировые практики. И для этого совершенно не обязательно провести 13 или 213 матчей за московское «Торпедо».
— При советской власти спортивными журналистами становились атлеты экстра-класса: Николай Озеров, Виктор Набутов, Евгений Майоров, Нина Еремина, Анна Дмитриева, — или, по крайней мере, мастера спорта. Сегодня это скорее исключение. У вас есть объяснение, почему в спортивной журналистике сегодня практически нет собственно спортсменов?
— Сейчас спорт — это прежде всего зрелище, которое нужно продавать. Любой матч конкурирует даже не с другим спортивным событием, а с кино, концертами, с прочим интересным развлекаловом, с семейной жизнью, наконец. Чем продукт зрелищнее, тем больше шансов, что конкуренция будет выиграна. А среди бывших спортсменов людей, которые это зрелище могли бы обеспечить, немного. Такие персонажи все-таки из каких-то смежных областей приходят. Люди вроде Константина Генича, который сам играл в футбол, сегодня появляются крайне редко.
— В ком из нынешних спортсменов вы видите медийный потенциал?
— Вы удивитесь, но я назову человека совершенно не первого и даже не второго ряда. В «Амкаре» играет темнокожий русский парень Брайан Идову. Он стал известен в прошлом году, когда в перерыве матча провел совершенно потрясающую экспертизу того, что происходило в первом тайме. Это было с одной стороны невероятно компетентно, а с другой — изложено грамотным и привлекательным русским языком. И сейчас, когда его отлавливают мои коллеги из «НТВ-Плюс», чтобы он что-то сказал в перерыве, это всегда получается очень интересно. Вот потенциальный кандидат, чтобы классно рассказывать про футбол. Плюс он здорово выглядит. Надеюсь, он не запустит себя после окончания карьеры и не прибавит килограммов пятнадцать, как это обычно бывает с футболистами.
— У вас нет эмоциональной усталости от профессии?
— Нет, никакой. За те семнадцать лет, что я работаю, не то что отрасль — всё человечество изменилось, и очень сильно. Появилось огромное количество вещей, которые меняют журналистику. И мне лестно, что мое основное место работы, сайт Sports.ru, всегда старалось идти в авангарде этих изменений. Российский футбол за эти семнадцать лет тоже стал гораздо лучше. Несмотря на огромное количество проблем, которые есть у нашего футбола, с каждым годом его смотреть интереснее. К тому же в последние годы спорт — это некий островок, если не свободы, то полусвободы. Истерии, бесовщины, треша, которые творятся в журналистике общественно-политической, здесь нет.
— Но в спорте грязи тоже хватает…
— Конечно. Вспомните недавний скандал вокруг матча «Урал» — «Терек», который, исходя из того, как вели себя букмекерские конторы, должен был оказаться не самым честным. И здорово, что из-за реакции медиа этого не произошло. В спорте можно поднять шум по поводу безобразий, и это на что-то повлияет. Скажем, история с Кашиным и губернатором Турчаком не будет иметь, как теперь понятно, никаких последствий, а тот матч всё же кончился не с тем счетом, который прогнозировали букмекеры.
— Вы как-то сказали, что публика становится все тупее. Должен ли журналист под нее подстраиваться?
— Должен, но это не значит, что надо становиться глупее — надо становиться легче. Люди сейчас готовы меньше читать какие-то объемные тексты. Но это не причина совсем отказываться от лонгридов. Если у тебя получился крутой большой текст, люди все равно будут это читать. Но понятно, что сегодня не надо размазывать на пятнадцать тысяч знаков информацию о том, как сыграла сборная России под руководством Слуцкого, если об этом можно рассказать десятью картинками с подписями.
— У большого интервью как жанра есть будущее?
— Конечно. Если интервью классное, размер не имеет значения. Если в интервью нет ни одного вопроса, который можно выкинуть, то человек будет читать и десять, и двадцать, и тридцать тысяч знаков. Русские медиа, особенно спортивные, к интервью всегда подходили так, что важно не качество, но имя героя. Если это интервью со звездой, но исполнено оно так скучно, что от текста вянут комнатные растения — вроде как не страшно. Относиться к интервью так — это ошибка. Важно, чтобы интервью было действительно интересным, чтобы там были классные истории, которые запомнятся, а рассказывать их может и человек, который играет в третьем дивизионе. Часто бывает так, что пиарщики суперзвезд, приезжающих в Россию, говорят: у вас будет десять минут, чтобы задать нашему клиенту три вопроса. И еще пришивают список тем, которые во время разговора нельзя поднимать. Мы на Sports.ru почти всегда отказываемся от таких историй, потому что читатель не получит от них никакого удовольствия, а значит, потеряет свое драгоценное время.
— Кого вы считаете лучшими отечественными интервьюерами?
— В моем топ-5 на первых двух местах стоят дамы, и я бы не хотел определять, кто из них лучше. Это Ксения Соколова и Ксения Собчак. Уровень журналиста особенно хорошо виден, когда герой по какому-то важному поводу дает интервью всем подряд. Вот, скажем, Алексей Венедиктов в честь двадцатипятилетия «Эха Москвы» дает безумное количество интервью — и лучшим оказывается текст Ксении Соколовой для «Сноба». Ходорковский выходит из тюрьмы, беседует с самыми разными людьми — опять же круче всех оказывается интервью Ксении Соколовой.
Если говорить о Ксении Собчак, то у нее есть некоторое преимущество в плане продюсирования. Она сама селебрити, давным-давно знакома со многими важными персонами, и поэтому даже люди, которые не очень любят общаться с журналистами, скорее поговорят с Ксюшей, чем с кем-то другим. На третье место я бы поставил Илью Азара. На четвертое — Андрея Ванденко, возможно, вы помните его большое интервью с Медведевым, когда он баллотировался на пост президента страны. Сейчас Ванденко делает для ТАСC цикл «Первые лица» — тоже очень здорово. На пятое место я ставлю Юрия Голышака и Александра Кружкова с их интервью по пятницам в «Спорт-Экспрессе». Я их обожаю и уважаю, и именно поэтому у меня есть маленькая читательская просьба: парни, хотелось бы видеть ваши разговоры не только с героями вчерашних дней, но и с актуальными персонажами.
— Я не заметил среди ваших собеседников женщин. Почему?
— Ух, никогда об этом не задумывался. Бывает, но очень редко, вы правы. У меня было несколько интервью со сноубордистками. Одна из них, Алена Алехина, получила тяжелую травму и не попала на Олимпиаду в Сочи. Она не может ходить, проходит реабилитацию в Америке. Уже получив травму, вышла замуж за музыканта группы Yellowcard Райана Ки. Тяжелая, но абсолютно сериальная история. Еще много лет назад было интервью с Аленой Заварзиной, которая как раз и стала героиней Сочи. Возможно, среди моих собеседников практически нет девушек, потому что интервью я воспринимаю скорее как поединок, а с мужчинами бороться интереснее.
— Интервью с бизнесменами, сделанные вами, не воспринимаются как поединок...
— Чем больше наша экономика и все остальное напоминает то, что происходило в Советском Союзе, тем больше я начинаю ценить, уважать и — да — поддерживать людей, которые пытаются делать в России бизнес. Вот, например, книга «Я такой как все» Олега Тинькова — это же превосходный учебник мотивации. Автор показывает, что не стыдно ошибаться, стыдно сидеть на жопе ровно. И когда читаешь эту книгу, тебе хочется что-то делать, причем не только в бизнесе.
Я сейчас сыграю на баяне и буду походить на коллег из «НТВ-Плюс», которые шумно респектуют Сергею Галицкому по любому поводу, но я действительно уважаю то, что делает этот человек. В прошлом году я летал в командировку в Краснодар, разговор с Галицким не планировался, я был там по другим делам, но так сложились обстоятельства, что мы встретились и сделали большое интервью. И это случилось ровно на следующий день после того, как в России ввели импортозамещение. Чудовищное лето 2014 года: война, «боинг», санкции, антисанкции. Я ехал с ощущением, что наше государство летит в пропасть. В то время как процентов девяносто моего поколения надеется свалить из России, научившись хоть какому-то интернациональному ремеслу, я мечтаю прожить в России всю свою жизнь — и чтобы мои дети тоже жили здесь. И вот какую мотивацию нужно найти, чтобы продолжать жить в государстве, которое закрывается ото всех, со всеми ведет себя агрессивно и заставляет думать, что в ближайшие годы вряд ли что-то здесь поменяется?
В Галицком мне нравится его патриотизм в хорошем смысле этого слова. Он, например, как-то спрашивал — очевидно, обращаясь к своим коллегам-олигархам: мы рожаем и воспитываем детей, чтобы они были нашими друзьями, чтобы общение с ними приносило нам удовольствие; так какого же хрена вы лишаете себя этого удовольствия, отсылая их на пять лет учиться на Запад? Это даже с точки зрения эгоизма неразумно.
Как и любой другой человек, который сам построил свою компанию, а не случайно оказался в ее управлении, он, во-первых, очень четко формулирует, во-вторых, очень здорово мотивирует. Тогда в Краснодаре я понял, что на самом деле приехал к нему в офис не столько за интервью, сколько за инъекцией адекватности и правильного патриотизма. Там было много планов, очень правильно сформулированных мыслей, очень четко была разложена действительность. В общем, после полуторачасового разговора я укрепился в мысли: до тех пор, пока по ночам воронки не заезжают в наши дворы, чтобы забрать очередного врага народа, в России можно и нужно жить.
— Может ли интервьюер быть абсолютно лоялен собеседнику и при этом все же сделать хорошее интересное интервью?
— Я недавно посмотрел документальный фильм «Наваждение» про сайентологию, ту самую религию, приверженцами которой являются Джон Траволта и Том Круз. В фильме много прямой речи от самых разных персонажей, но нет именно того человека, который сейчас руководит этой церковью, Дэвида Мицкевича. Сайентология в последние годы взяла курс на полную непубличность, у нее нет официального спикера, даже обычного пресс-секретаря. Поэтому если бы нашелся условный Борис Левин, пришел к этому Мицкевичу, задал ему даже максимально аккуратные вопросы и все мы услышали, как и чем живет главный сайентолог планеты — это было бы очень к месту. Но чтобы подобострастные интервью были регулярно интересны, — конечно, нет. Для этого существует пресс-служба и официальные аккаунты в соцсетях, журналисты для этого не нужны.
— Вам никогда не предлагали перейти на другую сторону силы и стать пресс-секретарем или пиарщиком?
— Никогда. Но я думаю о том, что если всё в стране будет складываться так, как складывается, нормальная журналистика может закончиться. И нужно будет чем-то заниматься, и это может быть пиар, почему нет? Весной 2014 года я думал, что если все независимые медиа сейчас разгонят так же лихо, как «Ленту.ру», я пойду работать продавать телефоны в «Евросеть». Почему-то мне кажется, что в «Евросети» можно быстро сделать карьеру. Я даже присмотрел место, где можно купить шесть относительно неотвратительных желтых рубашек. Пока, к счастью, это знание мне не пригодилось.
Это интервью также был опубликовано в газете "Мой район"