В преддверии Международного дня спортивного журналиста корреспондент «Эха Москвы в Петербурге» Максим Ярыгин специально для Лениздат.Ру взял интервью у своего соведущего по программе «Овертайм», известного комментатора Геннадия Орлова. Речь зашла не только о проблемах отрасли и коллегах, но и о псевдоврагах, фашизме, агрессии вокруг и обостренном чувстве справедливости.
- Мы говорим накануне Международного дня спортивного журналиста, первый вопрос будет простой: есть ли в нашей стране спортивная журналистика?
- Конечно есть, и в ней работают довольно способные, талантливые люди. Традиция спортивной журналистики есть, в том числе и в нашей стране. Спорт, как и телевидение — это детище 20-го века, где-то в середине века это началось и стало развиваться. В нашей стране, в частности, развивалось с Олимпийскими играми в Москве 80-го года. Тогда были открыты редакции спортивных программ на телевидении. Кроме Москвы их открыли во всех союзных республиках, а также в Ленинграде. Я имел честь открывать редакцию 31 марта 80-го года, с тех пор был главным редактором спортивной редакции радио и телевидения Ленинграда. Я замечал, что в спортивную журналистику шли ребята эрудированные, которые, честно говоря, не хотели заниматься общей журналистикой. Дело в том, что система КПСС заставляла говорить не то, что ты хочешь и думаешь…
- Значит в спортивной журналистике все иначе? Не было запретных тем?
- Были ограничения. Как правило, они были связаны с зарубежными контактами, зарубежными командами. Если мы проигрывали, то у нас не было права основательно анализировать. Это не попадало на страницы печати, на телевидение. Мало кто такое мог сказать в репортажах.
Первые, кто начал в Союзе более-менее критически разбирать игру, Майоров и Маслаченко. Ну, конечно, и я тоже этим занимался в Ленинграде, но в Ленинграде было проще, поскольку это не столица, а областной центр. Я пришёл на смену Виктору Сергеевичу Набутову, он тоже позволял себе высказывать то, что думает. Я взял за основу вот это чувство справедливости, чувство правды. И, как это ни странно, руководители обкома партии в Ленинграде с пониманием относились к этому. Уже появлялось новое мышление, и в спорте можно было и критиковать, и заступаться, и выступать остро.
Был секретарь горкома, который хотел снять меня с работы, когда я только начинал в газете «Строительный рабочий». Я написал, что нужно, чтобы в Ленинграде работали ленинградские тренеры, а у нас тогда был московский. Я всегда ратовал за то, чтоб у нас воспитывали местные кадры. Считал, что в Ленинграде был большой потенциал тренеров. Я и сейчас думаю, что нужно опираться в основном на своих. Это не понравилось секретарю горкома, потому что, наверное, не понравилось тренеру «Зенита». Позвонили главному редактору Николаю Григорьевичу Милашу и сказали: «Что это у вас там за журналист, который критикует „Зенит“? „Зенит“ этим недоволен. Там ведь работает тренер, а вы фактически хотите его снять». Какую-то белиберду несли. Но самое смешное, что мой главный редактор сказал секретарю (он мне сам рассказывал) — «А в чем там неправда?». А Милаш Николай Григорьевич был такой фронтовик, чудный мужик. Это была моя первая газета. И главный редактор ведь сам подписывал номер, вычитывал всё и был со всем согласен.
Таких эпизодов очень много. Я вот книгу делаю, там скоро все это появится. Это будут диалоги о комментаторах. Мы с Эрнестом Серебряниковым будем всех вспоминать, со всеми же были знакомы и работали, все будут в поле зрения. И Николай Озеров, и Котэ Махарадзе, да все… Я не был знаком только с Вадимом Святославовичем Синявским, он старше и работал до меня. А со всеми остальными я и сейчас знаком, а Серебрянников был режиссером. Мы всегда работали в паре, он и чемпионаты мира вёл, и Олимпийские игры, нам есть что вспомнить.
- О том, как было раньше, мы поговорили, поговорим про сегодняшний день. Сейчас приходится сталкиваться с ограничениями?
- Сейчас роль идеологического отдела ЦК КПСС исполняет работодатель, если ему что-то не нравится, то он может уволить, и никуда не деться, никто за тебя и не заступится. Хорошо, если редакция поддерживает тебя. Журналисту всегда сложно. Есть понятие, особенно на телевидении, «трудовая» или как у нас говорят «эфирная дисциплина». Я вижу, как работают в BBC, CNN, ARD, я знаю людей, которые определяют политику компаний и должен сказать, что нигде нет отличий в этом.
- То есть зарубежные журналисты так же сталкиваются с проблемами?
- Дело вот в чем: если корпорация, относится к событию так, то и ты должен существовать в рамках этой корпоративной системы. Это и есть «эфирная дисциплина». Когда говорят, что существуют независимые журналисты, я всегда смеюсь — независимых журналистов не бывает.
Скорее к таким можно отнести, такого одинокого волка. Он может писать то, что он хочет, вызывает уважение, но нигде и никогда в штате он работать не будет. Например, в США есть две партии. Когда одна партия приходит к власти, вторая поддерживает всех тех, кто негативно относится к этой власти, то есть можно на это опереться. Толковые журналисты ищут золотую середину, и поэтому они могут существовать. А там где единая власть, ты, конечно, не можешь выходить из рамок этой единой власти. Это касается вообще журналистики, а спортивная все-таки свободнее. Поэтому я и стал журналистом, так бы ушёл в тренеры. Мог бы быть учителем истории (я окончил исторический факультет), но стал бы, наверное, тренером, у меня ведь есть навыки, я мастер спорта, всю жизнь занимаюсь футболом. Но остальная журналистика у меня вызывает сдержанное отношение. Часто мне жалко молодых ребят, которые превратились из журналистов в пропагандистов. Ведь они же на кого-то работают откровенно.
- Но разве они не понимают этого, это не их выбор?
- Думаю, что понимают, но им это даёт какие-то коврижки…
- Если говорить об ограничениях и сложностях, с которыми сталкиваются журналисты, мне вспомнилась недавняя история со Стогниенко, когда на федеральном канале на него набросились за то, что он якобы как-то не так болел за сборную России…
- Ну, Стогниенко находился же в тот момент во Франции, он не видел того, что происходит в студии. Его подставили, как это делают очень часто на передачах типа программы этого Корчевникова. Меня же тоже часто приглашают, но я туда не могу пойти, потому как идеолог этих передач некая Наталья Никонова, которая на Первом канале открыла «Большую стирку», а потом и «Пусть говорят». Пришла на Пятый канал, после этого расформировали спортивную редакцию, пыталась сделать свое шоу, но все провалила со страшной силой, а теперь на «России» делает программу с Корчевниковым. Идеология этой программы — заглянуть как можно глубже в постель, темный угол. Занимаются всем тем низменным, что очень нравится человеку, а если они каждую передачу будут заканчивать стриптизом — рейтинг будет обеспечен.
Но вопрос в другом. Ребята, а вы для чего вообще занимаетесь телевидением, журналистикой? Чтобы помогать человеку или убивать в нём всё? Откуда весь этот цинизм? Откуда эта агрессия у людей? Она после таких передач и рождается. Почему никто на эту тему не думает из тех людей, кто руководит каналами? Потому что этот золотой телец, эта зелёная бумага, именуемая доллар, застилает всем глаза. Скажите, а почему ВГТРК крутит рекламу? Вот BBC не крутит рекламу. А ВГТРК это же государственная компания, она должна не только гнаться за рейтингами, она должна создавать те передачи, которые способствуют улучшению качества жизни, повышать моральное состояние народа, повышать культуру. Вы когда-нибудь слышали, чтобы в этих передачах кто-нибудь говорил о совести? Это слово просто забыто. Вы хоть раз слышали там тот лозунг, с которым я все время прожил? Хоть это и смешно, мы все были на нем воспитаны при КПСС, при единовластии, при авторитарном и тоталитарном режимах. Лозунг звучит так: «Жить в мире и дружбе со всеми людьми». У нас везде на растяжках весело: «За мир и дружбу между народами». И моё поколение следовало этому лозунгу. А сегодня этот лозунг есть в нашей стране?
- Он остался только в головах некоторых людей, я думаю…
- Но это же смешно! Оказывается, что люди, которые были нам друзьями, в один день назначаются врагами, и все приходится менять. И журналист попадает в эту историю. Он глашатай всех указаний, которые идут сверху. Вот это страшно. У меня большой опыт, я вёл мастер-классы, но сейчас отказался от этого, потому что понимаю, что эти ребята студенты, попадут в очень сложную ситуацию. Им преподаватель будет говорить, что нужно писать честно, доходить до истины, стремиться к ней… Однако однажды им скажут, что на самом деле истина в другом: она в очередных указаниях, которые пришли сверху. Это для мужчины, уж не знаю как для женщины, страшно — потерять свои принципы, поэтому я всегда нахожусь в каком-то остром состоянии и буду в нем находиться до гробовой доски. Никто меня не переубедит! Обостренное чувство справедливости (то о чем я говорил, и что я позаимствовал у Виктора Набутова), как мне кажется, — это стиль ленинградской журналистики, наверное, теперь и петербургской. Однако, по поводу петербургской я не уверен. Я не вижу ряды журналистов с чувством обостренной справедливости. Есть единицы, но рядов я не вижу, их нет.
- А могут они сейчас появиться?
- Вот в 80-е годы пошло «Пятое колесо», начал работать Невзоров, хоть это и очень одиозная фигура, он подыгрывал Крючкову и КГБ, но он открывал новую линию в журналистике. Тогда появилось это не только в Ленинграде, но и в Киеве, и в Москве, и в Тбилиси. Журналисты участвовали в процессе развала СССР, не американцы разваливали, а все разваливалось изнутри, это исходило от всех людей, которые не могли терпеть этой жизни, того, что исходило от этих политиканов — это закрытость всего мира от наших людей. Они же придумали Афганистан, Чехословакию, Венгрию. Проблема нашего народа в отставании от наших соседей, например, от тех же финнов, у нас нет бытовой культуры. А почему так? Да потому что мы были закрыты железным занавесом, а когда люди смогли выезжать в 80-е годы, все рухнуло. Гениальный анекдот того периода: «Брежнев говорит Суслову, мол, а почему бы нам не открыть границы? Тот ему отвечает, что только нам с вами нужно залезть на дерево. Почему, задается вопросом Брежнев. Потому, что будет такая толпа, что затопчут!» Но сейчас, конечно же, все иначе. Я только что был на Чемпионате Европы во Франции. Какое хорошее отношение французов ко всем, кто приехал! В 2018 году на Чемпионате мира мы должны всех принять как традиционно гостеприимные русские люди…
- Но получится ли это сделать в нынешних условиях?
- Вот я этого и не знаю. То, что сейчас по телевидению творится, когда говорят, что украинцы — это фашисты, когда унижают целые народы… Не знаю, как получится, и вообще приедут ли к нам? Такой вопрос серьезно стоит. Я не уверен, что приедут. Я только знаю, что нужно резко поменять курс, на то, чтобы любить людей, какие бы они не были, несмотря на их национальность, расу… Надо любить людей, а как иначе? Русские всегда отличались хлебосольством, открытой душой и своей искренностью. Очень хочу, чтобы мы с этими чувствами провели этот чемпионат мира.
- Геннадий Сергеевич, немножко в сторону — про журналистику и корпорации. Как быть в условиях отсутствия конкуренции, в том числе в спортивных изданиях, когда остается одна газета, когда остается один спортивный канал?
- Ну да, нет конкуренции. Но кто-нибудь может мне ответить на вопрос: почему на Пятом канале нет спортивной редакции? На федеральном канале! А она же была, и я ее возглавлял. Как можно на федеральном канале убрать спорт? Причем, президент призывает, правительство призывает, чтобы люди больше занимались спортом, ГТО возрождают, Олимпийские игры проводим, Чемпионат Мира проведем, а на федеральном канале нет спорта, на «Рен-ТВ» тоже нет спорта, вот и создали монополию сейчас. Руководители каналов отвечают, что спорт не дает рейтингов. Больше рейтинга дает передача «Прямой эфир» Корчевникова, а польза-то от кого? Ничего в мире пока не придумали лучше, чем спорт. Поскольку спорт отвлекает молодежь от наркотиков, дурных привычек и делает здоровее нацию. Ну ничего лучше не придумали! Держат целый телеканал и показываете «Дом-2», хорошо, но ради каких целей? Цель — одурманить людей или сделать так, чтобы они все-таки думали? Чтобы нация развивалась, чтобы люди становились умнее, чтобы с удовольствием жили в своей стране и гордились ею, чтобы мы растили лауреатов Нобелевской премии…