Медиановости
/ Медиасреда

13 июня 2014 11:24

Григорий Тарасевич: "Над нами только небо, за нами только поле"

Лениздат.ру пообщался с редактором отдела науки журнала «Русский репортер» и директором Летней Школы Григорием Тарасевичем о том, как делать большой образовательный проект для журналистов и оставаться при этом свободным и независимым.

Летняя Школа «Русского репортера» - пожалуй, один из самых крупных на сегодняшний день некоммерческих проектов широкого профиля, который существует уже почти десять лет. За это время многое изменилось. От небольшого полевого летнего лагеря в Тверской области Школа разрослась до масштабного мероприятия международного формата, на который каждый год приезжает все больше людей самого разного возраста и социального статуса. Рамки вмещают всех: и журналистов всех направлений, как начинающих, так и опытных, и представителей технических специальностей, и медиков, экологов, социологов – в общем, всех неравнодушных и активных.  (более подробно – см. информационную справку в конце текста – прим. Лениздат.ру).

Однако очень трудно в двух словах объяснить тем, кто ни разу не был на ЛШ, что это такое, почему, как и на что живет проект. За разъяснениями Лениздат.ру решил обратиться непосредственно к идеологу и одному из основателей школы, редактору отдела науки журнала «Русский репортер».

Гриша Тарасевич.jpg

- Как вообще появилась Летняя Школа?

- Как и все интересное в России, Летняя Школа начиналась с бутылки чая, распитой на маленькой московской кухне. Сидели с друзьями, придумывали. Очень хотелось создать свое образовательное пространство, живущее по более разумным и более добрым законам. С самого начала оговоривалось, что мы будем сугубо волонтерским проектом. Никто не получает денег, даже директора платят взносы. Ну и формат. Палатки, костер. Природа с одной стороны. А с другой – помещения для занятий и лабораторий. Вот так месяц и живем.

- Были ли раньше аналогичные начинания в России?

Традиция подобных школ идет еще из восьмидесятых. Многие педагоги, ученые студенты хотели выйти за рамки консервативного советского образования. Неформальная летняя школа – очень удобный вариант. Одним из самых известных проектов была Летняя экологическая школа – ЛЭШ. В начале двухтысячных она разрослась настолько, что ей было тяжело управлять. И мы разделись. ЛЭШ так и остался, а мы стали делать свой проект.

- В чем уникальность?

- С чего бы начать… Попробую очень схематично. Есть образование государственное, от детского сада до аспирантуры. Оно работает по официальным стандартам, программам, правилам.  Есть образование коммерческое,  тут тоже весь спектр от частного детсада до развивающих тренингов для взрослых. Частное образование направлено на получение прибыли. Даже если доходы не являются самоцелью, то отношения между преподавателем все равно строятся по принципу: «ты платишь – ты учишься, мне платят – я учу».

ЛШ, мастерская научной журналистики.jpg

Мы – третий сектор. Наше содержание никак не зависит от государства, мы не получаем никакой прибыли. Организаторы, участники  и преподаватели не разделены границами «одни платят, другие получают».

Вообще, подобных проектов очень много. Мы выбиваемся из ряда, в первую очередь, своей междисциплинарностью. Обычно есть «летняя школа когнитивной лингвистики», «летняя школа молекулярной биологии» и т.д. А у нас сразу тридцать направлений. От репортажной журналистики до ядерной физики, от робототехники до философии, от урбанистики до нейролингвистики.

Мне очень нравится наш лозунг: «Над нами только небо». Он родился после беседы с одним деканом журфака. Беседа больше напоминала допрос. Декан все пытался выяснить, кто за нами стоит, кто наш заказчик... Бедняга. Он все никак не мог поверить, что у нас нет этого самого «заказчика». Кстати, этот декан до сих пор учит студентов, как быть журналистом.

- Такая позиция «мы независимые» - это откуда?  И как она воплощается? Как удается сохранить такой подход на протяжении нескольких лет подряд?

Летняя школа - это проект, не встроенный ни в государственную, ни в школьную, ни вузовскую систему. Мы сами себе государство. За нашей спиной нет какой-нибудь партии, какой-нибудь фирмы, каких-нибудь «наших» или кого еще. Мы не получаем никаких указаний как работать и как учить. Поэтому наш результат и комфорт зависят только от нас. Это, кстати, сложнее.

ЛШ 2013 мастерская психологии.jpg

Мы – принципиально вне политики и религии. Это не значит, что мы живем, отгородившись от общества кирпичной стеной. Просто не хотим строиться и вставать под чьи-то знамена. Если чуть ли не половина участников Летней школы выходила митинговать на Болотную площадь, это не означает, что у нас не будут рады комиссару движения «Наши» (если он, конечно, умный и приятный человек). Тот факт, что среди директоров Летней школы преобладают воинствующие атеисты, не отменяет коллективного похода желающих на богослужение в сельскую церковь. Конечно, у нас есть разумные ограничения. Мы вполне допускаем и либералов, и консерваторов, и социалистов, и коммунистов. А вот на фашиста мы посмотрим с явным недоверием.

- Можете ли дать какой-то усредненный портрет типичного летнешкольника? Что за люди приезжают?

- Это молодой человек, которому интересна его профессия, будь то медицина, журналистика или физика. Не просто интересна – он живет этим. Бывает, идешь ночью по лагерю и слышно как из какой-нибудь палатки доноситься: «репортаж…», «фракталы…», «ускоритель…», «бозон Хиггса…». Главное при отборе участников – мотивация.

ЛШ 2013 (слева гриша, справа Лейбин, редактор РР).jpg

- Кто занимается вопросом организации?

Между собой мы редко употребляем слова типа «гражданское общество», «волонтерство», «самоорганизация». Но вообще это все про нас. Сейчас есть довольно большая группа активистов, которые тащат проект на себе. Это примерно человек 100-150. Они разбросаны по все стране, по всему миру. Кто-то в Москве, кто-то в Новосибирске, кто-то в Белгороде, кто-то во Владивостоке, кто-то даже в Швеции.  Получилось такое гражданское сетевое сообщество.

А всего в Летней школе и смежных проектах участвует каждый год суммарно около 2000 человек.  Больше нас разве что «Селигер». Впрочем, это совсем другая история. Нас часто сравнивают с «Селигером». Кто-то даже нас называет «Анти-Селигером». Мне это не очень нравиться. Скорее мы «Не-Селигер». Хотя бы потому, что мы не обслуживаем никакую политическую линию, ни правительственную. Ни оппозиционную.

- С 2009 года проект стал известен как Летняя школа «Русского репортёра», так как журнал начал оказывать ему информационную поддержку. Можно ли поставить знак равенства между ЛШ и брендом «Русский репортер»?

- Не совсем. Школа появилась раньше журнала. Изначально она называлась Летняя школа «Исследователь». Потом появился «Русский репортер» (я там работаю с первого номера). Решили использовать бренд журнала, чтоб меньше тратить времени на объяснения, кто мы такие. Но это не просто имя. Больше половины сотрудников РР ездят к нам преподавателями. Главный редактор чуть ли не каждый год приезжает. К тому же нам сильно помогает руководство и сотрудники  холдинга «Эксперт», куда входит «Русский репортер». Им отдельно спасибо. Но, по сути, мы все равно остаемся независимыми.

ЛШ 2013.jpg

- На  какие средства проект делался сначала, менялась ли финансовая схема, и как дела обстоят сейчас?

- Сначала были только взносы участников, причем можно было платить их дифференцировано -о т 150 до 600 рублей в день, в зависимости от возможностей. Я обычно 300 в день платил. Дальше человек все получает бесплатно – питания, помещения, имеющуюся технику, врача и т.д. Фактически – коммунизм. Сейчас к взносам прибавились спонсоры – РВК, «Вольное дело», гранты Общественной палаты. Деньги идут на обустройство территории. Несмотря на наш полевой характер, хочется и душ полноценный иметь, и кино на проекторе показывать.

- Последние пару лет Школа – уже не маленький лагерь, где все друг друга знают, и можно многое обустроить исключительно собственными силами и на минимальные деньги. Все-таки, когда проект разрастается, встает вопрос дополнительного финансирования. Как правило, большая часть масштабных молодежных образовательных проектов так или иначе идеологически окрашены, причины тому разные: государственная поддержка, проправительственные, или, наоборот, иностранные гранты и прочее. Часто бывает, что там, где идет речь о привлечении денег, спонсорства, встает вопрос определенной лояльности.

Конечно, мы можем вступать (и вступаем) в партнерские отношения с самыми разными организациями. Например – с «Русским репортером», с Объединенным институтом ядерных исследований или с фондом «Вольное дело». Мы рады помощи и рады быть полезными. Но это именно партнерство, сотрудничество, а не подчинение или обслуживание.

Дубна, ЛШ-2013.jpg

Мы были и остаемся очень неформальным проектом. Нас бесполезно пытаться «купить». Просто тогда проект развалиться. А сотрудничать мы готовы. Вот, например, в этом году получили гранты и от фонда «Вольное дело» (это – Олег Дерипаска), и от Путина (там программа грантов для НКО), и от РВК. Деньги не великие, но в любом случае мы оговаривали условия:  мы будем делать то, что бы делали и без этих денег. Сколько бы вы не заплатили, никакой показухи или смены курса не будет. Даже если нам дадут миллиард рублей, то мы не станем устраивать «пятиминутки ненависти» или ходить строем под портретом вождя. Многих спонсоров и партеров это вполне устраивает.

- Какие основные проблемы существуют сегодня? Как преодолеваете?

- Проблемы связаны с тем, что организовать волонтерское сообщество, состоящее из творческих людей, это… Наверное такую метафору могу употребить: это тоже самое, что убедить котиков ходить строем. Но справляемся. И где-то наша управленческая система оказывается намного лучше. Чем в крупных государственных организациях и корпорациях.

- Как Вы уже сказали, ЛШ делалась чуть ли не на коленке, многое менялось по ходу. Можно ли было на самом старте предположить, во что все  начинания выльются в конечном итоге?

- Собственно, такой подход – один из наших главных плюсов. Мы гораздо более гибкие, чем любая другая образовательная структура. Нам очень легко экспериментировать и создавать что-то новое. В каком-то смысле мы – полигон для разных инициатив.

ЛШ 2012 культурная журналистика.jpg

Что касается роста, то где есть видео с одной из первых школ, где я мечтательно говорю: «Нас сейчас восемьдесят, но мы будем развиваться и нас когда-нибудь будет сто восемьдесят…». Вот я вам отвечаю, а на эту Летнюю школу уже подано боле 2000 заявок, при этом набор продолжается полным ходом.

Информационная справка:

«Летняя школа» — ежегодное мероприятие междисциплинарной социально-образовательной направленности, которое существует с 2004 года в формате полевого образовательного лагеря для российских студентов и школьников. Сроки проведения – 4-5 недель в июле-августе, посменно. Уже второй год Школа базируется в районе города Дубна, Московская область. Набор производится на конкурсной основе на одну из 30 мастерских (школа научной журналистики, лаборатория «Текст», мастерская репортажной журналистики, медицинское отделение, отделение социальных наук, академическое сообщество «Экос» и др.). 

Основная часть дня в Летней Школе посвящена лекциям, семинарам, полевой работе и работе над проектами. Также проводятся круглые столы и экскурсии в научные институты. Кроме лекций мастерских существуют «золотые лекции» для всей школы без дифференциации на мастерские.

Помимо учебной программы существует и культурная: на Школе проводятся праздники, концерты, фотовыставки, кинопросмотры и открытые презентации работ мастерских.