В Нижегородской области продолжается суд по делу местного журналиста и блогера Александра Пичугина. Он одним из первых в стране был обвинен по вступившей в силу 1 апреля уголовной статье о фейках – 207.1. Повод – саркастический пост о массово пришедших в храмы на Вербное воскресенье верующих в разгар эпидемии. Что автор хотел сказать своим произведением постом,теперь спорят юристы и лингвисты. А автору грозит штраф до 700 тысяч или ограничение свободы до трех лет.
Один абзац текста
Статьи 207.1 и 207.2 Уголовного кодекса – о распространении фейков, в первом случае представляющих угрозу жизни и безопасности, а во втором повлекших «тяжкие последствия», были предложены, рассмотрены и утверждены российскими властями всего за месяц на фоне пандемии коронавируса. 1 апреля они вступили в силу. А 16 апреля силовики уже пришли с обыском к нижегородскому журналисту Александру Пичугину.
Справка
Александр Пичугин – владелец и главный редактор издания «Репортер НН», а также учредитель нескольких других онлайн-СМИ, в том числе портала «Открытый Нижний». В журналистике 27 лет.
Поводом для визита людей в масках стал пост Пичугина в анонимном Telegram-канале «Сорокин хвост». Он появился днем 12 апреля. В этот день православные отмечали Вербное воскресенье, и в Нижнем Новгороде массово посещали храмы, прикладывались к иконам, далеко не все из них были в масках и перчатках, хотя по городу уже давно ходил коронавирус, и жителей призывали минимизировать любые контакты. Александр возмутился поведению и самих верующих, и служителей храмов. В своем канале Пичугин написал о некой якобы «спланированной акции по инфицированию населения смертельно опасной болезнью». Какой именно не называл, в какой стране это происходит тоже не указывал. Далее автор указывал, что «имена-пароли-явки есть у представителей правоохранительных органов и ФСБ», а в качестве распространителей заразы будто бы используют «адептов-смертников».
Всего был один абзац текста, а какие последствия.
Силовики не расшифровали аллюзию на сплетни
- Этот канал «Сорокин хвост» был создан примерно 2,5 года назад на волне всеобщего интереса к новой площадке, мне показалось, что это интересно. Это было сродни развлечению. С одной стороны, у меня много информации оставалось из разряда такой, которую нельзя публиковать под своим именем, которую на 100% никто подтвердить не сможет. В СМИ такое не разместишь. А в Telegram вроде как проще. Там же я мог публиковать посты любых жанров – хоть стихи собственного сочинения. Канал был анонимный, я широко не афишировал, что это я его веду, хотя некоторые люди, конечно, это знали. Когда 12 апреля там появился тот самый пост – признаю, довольно злой и рассерженный, – большинство читателей и не знали, что это я его написал. Но нет, это был я. Хотя я и писал его так, чтобы не подумали на меня, не своим стилем. Может, и не стоило вообще все это затевать, но я сейчас ни о чем не жалею, просто понимаю, что разбудил лихо, о котором и не подозревал изначально. Но это не во мне проблема, а во всей этой ситуации. Я просто воспринимаю все как есть.
- «Сорокин хвост» на тот момент был популярным каналом?
- На момент публикации этого сообщения подписчиков было 1307 – не сказать, что это большой канал. Но для нижегородского политического сегмента он был достаточно заметным, это был канал коротких, лаконичных сообщений, обычно ироничных, построенных на шутке, это нельзя назвать новостями в чистом виде. Хотя в уголовном деле следователь упорно называет его новостным. Но даже исходя из названия, в котором зашифрована аллюзия на сплетни, уже можно понять, что это не новости.
И сам пост, из-за которого было возбуждено уголовное дело, был построен по чисто литературным приемам, я рассказывал о всем известных вещах, не используя их прямые названия. Так поступают в литературе, беллетристике, но уж точно не в новостном жанре. Но следователи и прокуратура все воспринимают буквально. Мне казалось, что большая часть моих читателей все правильно прочитает, как оказалось, кроме тех, кто в итоге возбудил дело.
- На следующий день вы удалили ваш пост. Почему?
- Мне был звонок из соответствующих организаций, меня предупредили, что тут статья прослеживается: «Не существует такой организации, о которой вы пишете», - сказал мне человек. Я еще парировал: «Вы уверены? Вы представляете, что творилось вчера в Вербное воскресенье в храмах?» Собеседник из компетентных органов сначала настаивал на удалении, а потом вдруг сказал: «Хотя… можно и оставить». И после этих слов я забеспокоился. Через полчаса пост удалил.
На хвост наступила ФСБ
- Что за человек вам звонил?
- Я знал его раньше. Мы с ним познакомились в тот момент, когда у меня появился ресурс – «Репортер-НН», это было три года назад. Этот человек вышел на меня с просьбой удалить материал с моего сайта, я сказал, что я этого делать не буду, поскольку ресурс новый, и это один из первых по-настоящему важных материалов. Это было анонимное интервью с рабочим, который устроился на строительство стадиона в Нижнем Новгороде к чемпионату мира. Проработав там всего пару-тройку дней, он понял, какой бардак там творится, и решил уволиться. Это был достаточно откровенный разговор о том, как там все устроено. Мне тогда сказали, что нельзя такое писать, кругом враги, и они внимательно следят за тем, как Россия готовится к чемпионату мира, все подмечают. После чемпионата, кстати, началась целая серия уголовных дел об откатах на той стройке, о недоработках на строительстве спортивных и околоспортивных объектов. Это дает мне сейчас право говорить, что я все сделал правильно тогда. И мне казалось, что тогда мы смогли уладить этот вопрос с ФСБ: я съездил на стройку, посмотрел на всё собственными глазами, сделал видео со стройки. После этого мы с ним раз в несколько месяцев связывались. Правда, ничего полезного ни я, ни он друг от друга не получили. Были попытки задать вопросы с той стороны, попытки получить какой-то эксклюзив с моей. В итоге, видимо, я был плохим агентурным материалом, и, мне кажется, что этот человек решил мной пожертвовать. Из материалов дела я знаю, что уголовное дело было возбуждено после рапорта из ФСБ. И именно этот человек пришел ко мне домой среди того сплочённого коллектива из девяти персон, включая людей в камуфляже.
- Ваш канал был анонимный, но вас быстро нашли.
- В ФСБ знали, что это я его веду. А при обыске они просто забрали мой телефон и посмотрели, что я админ канал. Тут все очень просто.
Заведомость злонамеренности
- Статья 207.1 Уголовного кодекса вступила в силу с 1 апреля. К вам пришли уже 16-го. Чуть больше двух недель миновало. Вы успели подумать о том, что новую статью УК теперь надо как-то учитывать?
- Конечно, я не ожидал, что ко мне могут прийти по этой статье. Я стараюсь подобные ситуации вообще на себя не примерять. Потому что в противном случае – лучше вообще этим (журналистикой, выражением своего мнения – ред.) не заниматься. Если фиксировать, чем потенциально угрожают журналистам в нашей стране, это будет вообще бесперспективная работа.
Поэтому, конечно, я не ожидал, что все так может обернуться. Я человек вполне договороспособный, не оппозиционер в классическом шаблонном понимании наших органов. У меня есть свои политические убеждения, но я не относился к числу радикальных журналистов Нижегородской области. И не думал, что мной могут заинтересоваться с такими последствиями. Тем не менее, видимо, мой случай подвернулся им первым, и ко мне пришли.
Тем временем
В Нижегородской области позже были возбуждены и другие уголовные дела по статье 207.1, поводом для которых стали фейки о коронавирусе. В том числе в отношении жителя Балахнинского района Фахриддина Мирзомуратова. В апреле он разместил в своем Instagram видео, в котором заявил, что граждан Таджикистана, Узбекистана и Киргизии в больницах «убивают, делая уколы», а потому, даже если заболел – нельзя вызывать врачей. А в мае он призывал подписчиков отказываться от вакцинации против коронавируса. В конце мая СК возбудил уголовное дело, Фахриддина задержали. Как сообщает «Ъ», мужчина написал явку с повинной и в ней сообщил, что записал видео, чтобы увеличить количество подписчиков своего профиля.
Суд был недолгим. В июле Мирзомуратова приговорили (с учетом раскаяния) к 300 часам обязательных работ.
- Я хочу обратить внимание на то, что для осуждения по статье 207.1 и по 207.2 (а также по похожим статьям КоАП) должна быть заведомость распространения недостоверной информации. То есть журналист или блогер должен публиковать неправду, точно зная, что это неправда. А с пандемией вообще мало кто что знал и понимал, особенно на начальных этапах. Даже эксперты писали тогда не то, что они точно знают, а то, чего они опасаются, и предостеречь людей от худшего варианта. Но складывается впечатление, что сейчас все что угодно может подойти под определение «заведомо ложной информации». В общем – статью надо отменять, я в этом убежден, она абсолютно непродуманно принята.
ВАЖНО!
30 апреля Верховный суд РФ опубликовал на своем сайте «Обзор по отдельным вопросам судебной практики…», связанным с правоприменением в условиях новой коронавирусной инфекции. В том числе в обзоре разъяснялось понятие «заведомости»:
Вопрос 12: Что следует понимать в диспозициях статей 207.1 и 207.2 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) под заведомо ложной информацией и ее распространением под видом достоверных сообщений?
Ответ: Для целей статьей 207.1 и 207.2 УК РФ под заведомо ложной информацией, в том числе об обстоятельствах распространения на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19), и (или) о принимаемых в связи с этим мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств, следует понимать такую информацию (сведения, сообщения, данные и т.п.), которая изначально не соответствует действительности, о чем достоверно было известно лицу, ее распространявшему. Одним из обязательных условий наступления ответственности по статье 2071 или 2072 УК РФ является распространение заведомо ложной информации под видом достоверной. О придании ложной информации вида достоверной могут свидетельствовать, например, формы, способы ее изложения (ссылки на компетентные источники, высказывания публичных лиц и пр.), использование поддельных документов, видео- и аудиозаписей либо документов и записей, имеющих отношение к другим событиям. Размещение лицом в сети «Интернет» или иной информационнотелекоммуникационной сети, в частности, на своей странице или на странице других пользователей материала, содержащего ложную информацию (например, видео-, аудио-, графического или текстового), созданного им самим или другим лицом (в том числе так называемый репост), может быть квалифицировано по статье 207.1 или 207.2 УК РФ только в случаях, когда установлено, что лицо действовало с прямым умыслом, сознавало, что размешенная им под видом достоверной информация является ложной, и имело цель довести эту информацию до сведения других лиц.
- В чем была цель вашего поста?
- Точно не напугать, не разжечь, а предупредить. В редакции мы в то время, естественно, плотно отслеживали ситуацию с коронавирусом. Кроме того, я был одним из немногих блогеров, которых губернатор за два дня до этого (10 апреля – ред.) позвал на онлайн-конференцию, на которой он просил нас, журналистов и блогеров, найти в своих материалах какие-то слова, жесткие формулировки и формы подачи, чтобы убедить людей оставаться дома. В те дни как раз после первой недели карантина индекс самоизоляции начал резко падать. Я тогда действительно всем этим проникся, не сказать, что я раньше был ковид-диссидентом, но после этой конференции я сделал довольно жесткую публикацию на «Репортере-НН», она называлась «Гулять как в последний раз». Мне после нее читатели присылали длинные отповеди, чего это я рисую такие страшные картины. А вскоре все подтвердилось – и рост числа заболевших был, и в монастырях выявили заражения, а потом и смерти. 13 апреля Роспотребнадзор выпустил распоряжение, запрещающее публичные богослужения. Все это только подтверждает мои соображения. И я до сих пор не отказываюсь от мысли, что если в разгар пандемии собрать в одном месте людей, демонстративно нарушающих принцип самоизоляции – то это и есть факт сознательного массового заражения людей. Роспотребнадзор сделал то, что должны были до него сделать либо сами представители РПЦ, либо власти – но не сделали в нужное время, что печально. Но почему-то несут ответственность не они, а Пичугин, который об этом написал в аллегорической форме.
Справка
По статье 207.1 предусмотрено наказание в виде штрафа в размере от 300 до 700 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до 18 месяцев, либо обязательные работы на срок до 360 часов, либо исправительные работы на срок до одного года, либо ограничение свободы на срок до трех лет.
На словах о деле
Суд по делу Александра Пичугина начался 2 июля. Журналиста защищает местный адвокат Даниил Козырев, а также оказывает поддержку юрист Центра защиты прав СМИ Тумас Мисакян (ранее он представлял в судах интересы калининградского главреда, обвиненного в вымогательстве, Игоря Рудникова и псковской журналистки, обвиненной в оправдании терроризма, Светланы Прокопьевой).
Обе стороны отстаивают свои позиции, опираясь на мнения профессиональных лингвистов. У прокуратуры это штатный лингвист – эксперт экспертно- криминалистического отдела Следственного комитета Юлия Бараблина. У стороны защиты – доцент кафедры теоретической и прикладной лингвистики Института филологии и журналистики ННГУ, кандидат филологических наук Елизавета Колтунова (она же в 2011 году делала заключение для защитников политика Алексея Навального и подчеркивала, что лозунг «”Единая Россия” – партия жуликов и воров» обобщающий и не может порочить честь и достоинство конкретного депутата. Суд в тот раз отказал в удовлетворении иска к Навальному).
Оба эксперта были допрошены в суде.
Первой 16 июля свое мнение представила Елизавета Колтунова. Она считает, что текст спорного поста «переполнен словами с отвлеченным значением, часть слов использована в иронично-саркастическом смысле. Текст построен так, что очень проглядывается метафора шпионского романа или шпионской повести». По ее мнению, автор – человек креативный, творческий, неравнодушный. Кроме того, она отметила, что для утверждения о фактах нужна конкретная лексика, а Пичугин использовал отвлеченную.
24 июля в суде была допрошена и Юлия Бараблина. Судья уточнил у нее, присутствуют ли в тексте метафоры, иносказания или сатирические высказывания. Эксперт ответила, что их «нет». Примечательно, что она еще раз подтвердила в суде, что рассматривала пост как
сообщение именно из новостного канала, основываясь на данных, предоставленных ей следствием. Сторона защиты также обратила внимание на то, что эксперт не смогла ответить на вопрос, что означает поговорка «Сорока на хвосте принесла», к которой явно отсылается название Telegram-канала «Сорокин хвост».
Ограничений больше нет
- На вас вся эта история повлияла как на журналиста?
- Да, и довольно серьезно. Я стал более свободным.
- Неожиданно.
- Где-то я стал осторожней. Пару раз с тех пор, как ко мне пришли из-за поста в Telegram, я отказался писать острые материалы о коронавирусе. Мог бы, но уже просчитываю возможные последствия, как эти тексты могут воспринять правоохранительные органы. Понимаю, что они могут по-прежнему особенно пристально наблюдать за мной. И поскольку доказательная база по этим материалам у меня была довольно опосредованная, я поостерегся их публиковать. Но это не значит, что я вовсе не пишу на эту тему.
А в целом я чувствую себя более свободным сейчас, и меня это радует, потому что так мне стало работать гораздо легче. Рухнули какие-то бывшие джентльменские соглашения, взаимные уверения в лояльности – теперь этого нет, я теперь для них «отрезанный ломоть», и можно свободно мочить направо и налево (смеется – прим. ред.). Просто прежде у меня еще оставались некоторые прекрасные иллюзии относительно свободы слова, моего реноме. Но сейчас я понимаю, что, даже если ты работаешь более 25 лет в журналистике, имеешь как минимум локальную цеховую известность, это не гарантирует тебе никакого адеквата со стороны правоохранительных органов, со стороны людей, которым на самом деле важно найти мифический экстремизм. Поэтому сейчас мне стало проще работать. Не знаю, насколько тяжелым будет для меня вердикт суда, но вся эта ситуация в целом идет мне на пользу, потому что все ограничения сломаны.
Комментарий юриста
Дело Александра Пичугина интересно для понимания складывающейся юридической практики. Фактически он стал первым журналистом в России, кого решили привлечь по новой уголовной статье о фейках. Мы попросили главу Центра защиты прав СМИ Галину Арапову прокомментировать и это дело, и в целом применение статьи 207.1 УК РФ.
Юрист отметила, что хоть уже и прошло более пяти месяцев с момента вступления статьи в силу, до сих пор не понятно, как и почему ее применяют правоохранительные органы. «Хотят надавить посильнее – вытаскивают карту с УК РФ, действуют более мягко (условно говоря) – используют КоАП. Подавляющее большинство дел возбужденно по части 9 ст. 13.15 КОАП, когда никаких реальных последствий от распространения сведений не последовало, а просто используют наказание для подавления распространения информации о коронавирусе, отличной от официальной картины, нарисованной властями и оперштабом», - отметила Галина Арапова.
Кроме того, она отметила, что «Уголовный кодекс – это последняя правовая черта для привлечения к самой серьезной ответственности за наиболее тяжкие правонарушения. То, как сформулирована ст. 207.1, совсем не тянет на описание уголовного преступления».
Подробнее читайте в интервью Галины Араповой.
Один день на осознание
Принятые законодательные поправки, включающие появление статьи 207.1 в УК РФ, это реакция власти на массовое распространение панической недостоверной информации в Интернете. Однако даже при наличии данного фактора, скорость принятия изменений удивляет.
Законопроект о внесении изменений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ был внесен председателем Госдумы Вячеславом Володиным 25 марта 2020 года, однако первоначально он содержал лишь ужесточение ответственности за нарушение санитарных норм. 27 марта состоялись первые слушания, на которых законопроект был принят. Уже 31 марта прошли вторые слушания с правками депутата Павла Крашенинникова, в которых и появилось впервые упоминание про введение ответственности по статье 207.1 и 207.2 УК РФ. В этот же день состоялось третье слушание законопроекта, и он был принят во всех чтениях, а чуть позже утвержден Советом Федерации. 1 апреля закон был подписан президентом России и опубликован и тут же вступил в силу.
Таким образом, с момента первого публичного упоминания идеи о введении статей 207.1 и 207.2 УК РФ и до момента, когда правоохранительные органы получили право привлекать к ответственности по ним, прошел 1 день. Уже 1 апреля могли появиться уголовные дела. Подобные нарушения юридической техники при введении уголовной ответственности, предусматривающей, в том числе, наказание в виде лишения свободы, вызывает много вопросов и вряд ли может быть оправдано распространением коронавирусной инфекции.
Елена Михина
Александр Немов