Медиановости
/ Власть, Конфликты, Петербург

11 марта 2015 22:39

«Залевиафанено»: особые законы таможни

 
Апелляция Анны Шароградской о признании незаконными действий таможенной службы Пулково была отклонена на заседании 11 марта. Как оказалось, если гражданин считает информацию личной ― он может не перемещать ее через границу, а любой информационный носитель таможенный инспектор может беспрепятственно изъять. «Собирая свой чемодан, не забудьте вынуть оттуда ноутбук и положить туда адвоката»,  ― советует адвокат Иван Павлов.
 
11 марта в Санкт-Петербургском городском суде адвокат Анны Шароградской Иван Павлов попытался выяснить у судей, действуют ли конституционные нормы при прохождении таможни и могут ли путешественники рассчитывать на адвоката и не беспокоиться о неприкосновенности личной переписки. Ведь именно эти нормы закона были, по мнению стороны обвинения, нарушены 5 июня 2014 года, когда главу Института региональной прессы задержали в аэропорту Пулково. 
 
В тот день журналистка успешно прошла таможенный досмотр, и до вылета самолета оставалось 5 минут, когда Шароградскую неожиданно попросили проследовать в комнату для досмотра (как выяснилось на судебных заседаниях, сотрудники таможни действовали на основании оперативной информации из органов ФСБ).
 
Особая зона
 
У Анны Шароградской изъяли ноутбук, планшет и 11 флеш-карт. Адвоката в комнату для досмотра вообще не допустили – журналистка находилась в зоне таможенного контроля, куда можно попасть только с загранпаспортом и авиабилетом. Никаких шагов к тому, чтобы обеспечить Анне Шароградской ее конституционное право на присутствие адвоката, работники таможни не сочли нужным предпринять. На заседании суда представители таможни заявили, что в этом случае участие адвоката вовсе не обязательно, кроме того, они не знают, кто ответственен за то, что его не пускали.  
 
Другое базовое право – на неприкосновенность частной жизни и тайны переписки, как замечает обвинение, тоже было нарушено: кроме рабочих материалов в ноутбуке были и личные фотографии, и почтовая переписка. 
 
Однако такой проблемы сторона защиты не увидела вовсе. «Для таможни информация – это точно такой же товар, и она может быть запрещенной к перемещению через границу, ― сообщила представитель ведомства. ―  Если гражданин считает, что какая-то информация личная ― он может не перемещать ее через границу».
 
«Так действуют ли в таком случае конституционные нормы при прохождении таможни?» ― спросил в ответ Иван Павлов. Ответа не последовало, и в сети Facebook адвокат посоветовал читателям: «Собирая свой чемодан, не забудьте вынуть оттуда ноутбук и положить туда адвоката».
 
Пробы для экспертизы или изъятие личных вещей
 
Кроме того, вещи на таможне могут изыматься с единственной целью: проведение таможенной экспертизы. Для любого другого изъятия необходимо решение суда. «Это же как с обыском квартиры, ― замечает Евгений Смирнов Лениздат.Ру. – Нельзя просто вломиться в чужую квартиру, не имея судебного решения». 
 
Но на этот раз никакой таможенной экспертизы не назначалось и не проводилось. 
 
Впрочем, представители таможни считают, что такой экспертизой можно счесть оперативно-разыскные мероприятия, которые проводятся различными ведомствами. Против термина «изъятие» сторона защиты тоже категорически возражала и настаивала, что действия таможенного инспектора были «отбором проб и образцов».
 
Кроме нарушений закона, которые видит сторона обвинения, своими действиями таможенные органы нарушили рабочие и личные планы Анны Шароградской – она опоздала на рейс в США, где ежегодно читает лекции в Индианском университете, и осталась без рабочего ноутбука и без  подготовленных  материалов. Кроме того, ей пришлось сесть на другой самолет, терять время и деньги.  
 
Впрочем, суд посчитал, что аргументов обвинения недостаточно и апелляцию отклонил. «Суд залевиафанил решение суда первой инстанции», ― заключил в беседе с Лениздат.Ру Иван Павлов.
 
 
Слова не давать
 
«Все было предсказуемо, кроме хамства, которое можно было бы и сдержать, по-моему», ― сообщила Лениздат.Ру сама Анна Шароградская.
 
Дело в том, что процесс по делу начался только через три часа после назначенного времени. За это время судебный секретарь успел «потерять» как Анну Шарогдаскую и ее защиту, так и представителей Пулковской таможни и рассмотреть другое дело. После этого сторона обвинения предполагала, что, вероятно, услышит извинения от суда. Но в зале судья Татьяна Стахова встретила их резким «Не надо от зала отходить» («Коридор у нас большой, кричать сложно, громкой связи нет») и потребовала «активнее» предоставить все документы. 
 
«Все-таки мы ждали, и даже обсуждали, попросят ли у нас прощения, ― замечает Анна Шароградская. ―  А в результате нас же обвиняют. Это, конечно, запредельно – манера разговаривать и не давать даже слова. Хотя все было предопределено». 
 
Слово сторонам действительно давали более чем неохотно, адвокатов прерывали и не позволяли задавать вопросы. А на просьбу Ивана Павлова выступить после слова защиты судья сообщила, что это она решает, кто и когда будет высказываться, и велела адвокату сесть на место. Слово, правда, ему, в конце концов, дали, но ненадолго. Слушание прошло очень быстро – 38 минут, из которых примерно 20 ушло на совещание судей. 
 
«Конечно, это угнетающе подействовало, ― рассказывает Лениздат.Ру Анна Шароградская. ― Можно даже и проиграть, я к этому уже привыкла, но слышать и видеть, как ведут себя судьи  ― это было очень неприятное зрелище. И мне стыдно за них».
 
 
Призраки экстремизма
 
На заседании сторона Анны Шароградской ходатайствовала о том, чтобы перенести рассмотрение апелляции. Адвокаты попросили суд подождать до того момента, как станут, наконец, известны результаты проверки тех самых изъятых вещей. Если окажется, что Анну Аркадьевну не в чем было обвинить, то это может стать дополнительным аргументом в ее пользу. «Мы хотя бы поймем, ради чего вообще все это начиналось», ― заметил на заседании Иван Павлов. 
 
Однако суд счел, что виновность или невиновность истца к предмету дела отношения не имеет и ходатайство отклонил. 
 
Еще на одном из слушаний в первой инстанции (на заседание 11 марта представитель МВД не явился) была озвучена официальная позиция МВД по делу Шароградской. Тогда было представлено возражение от имени правоохранительных органов, в котором сообщалось: в материалах обнаружены признаки нарушения 280 и 282 статей УК РФ («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). 
 
Но пока дальше призрачных «признаков» дело не пошло. 
 
Как правило, объясняет Евгений Смирнов, на то, чтобы возбудить уголовное дело на подобных основаниях, необходимо неделя-две. Но материалы проверки Анны Шароградской переходят от ведомства к ведомству уже десять месяцев. Они побывали в ФСБ, МВД, прокуратуре, Следственном комитете, но дела все еще нет. «У нас уже коллекция писем, где нас уведомляют о том, что материалы рассмотрены и передаются в другое ведомство», ― сообщает Лениздат.Ру Смирнов. На какой срок и для чего осуществляются все эти передачи, не поясняется. Он также замечает, что подобным образом обычно поступают с делами, которые либо никто не хочет возбуждать, либо никто не хочет от них отказываться. 
 
Материалы, которые были собраны на изъятых флешках Шароградской ― это выдержки из газет («Московский Комсомолец», «Комсомольская правда», «Известия», «Независимая газета», «Новая газета»), ссылки на теле- и радиопередачи ― то есть иллюстративный материал для беседы об этике в СМИ. «Все эти тексты выходили в открытом доступе, и никто не подавал на них в суд»,―  рассказывает Лениздат.Ру Анна Шароградская. 
 
Стоит заметить, что просветительская деятельность Анны Шароградской направлена в том числе и как раз на противодействие разжиганию разнообразной розни в СМИ. Многие ее курсы лекций и статьи посвящены журналистской этике и проблемам освещения этнического многообразия общества.
 
23 января была отклонена другая апелляция, уже от имени Института развития региональной прессы, который возглавляет Анна Шароградская. В силе осталось решение мирового судьи признать Институт региональной прессы виновным в ведении политической деятельности без регистрации в качестве иностранного агента и наложить штраф в 400 тысяч рублей. Тогда на итоговом заседании оказалось, что Минюст посылает разные документы под одним номером, принтер из-за «технической ошибки» может печатать цифры, похожие на рукописные, а электронные документы в ведомстве дольше месяца не хранятся.
Теги:  НКО, суд