Мнения
/ Интервью

29 ноября 2022 17:32

«Я не думал, что моё детское увлечение станет основным способом заработка»: путь Константина Шолмова от журналиста до гида и популяризатора науки

«Я не думал, что моё детское увлечение станет основным способом заработка»: путь Константина Шолмова от журналиста до гида и популяризатора наукиФото: соцсети Константина Шолмова

Константин Шолмов – бывший корреспондент и редактор «Делового Петербурга», экс-руководитель петербургского бюро «старых» ИА «РИА Новости». После ухода из журналистики Константин начал делать экскурсии и занялся популяризацией науки для детей и взрослых.

«Лениздат.Ру» поговорил с Константином о том, как уйти из профессии после 25 лет работы и почему журналисту продвигать науку проще, чем ученому.

— Вы помните, когда вы захотели стать журналистом и почему?

— Это, скорее, не было моим сознательным решением или выбором родителей. Получилось случайно. Я поступал сразу в два вуза – в ЛЭТИ и в Ленинградский университет. Получилось так, что в Ленинградском университете экзамены были на две недели раньше, я их сдал и поступил на факультет журналистики. Я очень плохо себе представлял, что это за работа, учиться пришлось на ходу.

— А какие самые первые были представления о профессии?

— У меня были романтические представления, основанные на книжках. Такие же, наверное, как у всех: журналист вечно куда-то мчится, расследует что-то интересное, а по результатам его работы происходят глобальные изменения в обществе.

— Эти романтические представления хоть в какой-то степени оправдались на практике?

— Ну… Вы же сами знаете, что наша профессия выглядит совсем по-другому.

Мне очень нравилось работать журналистом, я рад, что 25 лет проработал в этой сфере. Но она совсем не такая, какой выглядит в представлении обывателя.

По результатам моих расследования ни один президент в отставку не ушел, но мне кажется, что я повлиял на жизнь людей в лучшую сторону.

— Почему вы начали работать в «Деловом Петербурге»?

— Они меня долго звали, и я наконец согласился. Сначала я работал в «ДП» как внештатник, делал новости о таможне, о Финляндии.

«ДП» на тот момент был лучшей медийной конторой в стране с точки зрения организации процессов, обучения, с точки зрения кадров, которые там работали. Золотой век «Делового Петербурга» — 2002-2008 годы — как раз то время, когда я там работал.

— И почему в итоге вы покинули издание после 10 лет?

— У меня началось профессиональное выгорание. Последние полгода там я работал выпускающим редактором. Представьте, что такое выпускать ежедневную газету объемом до 52 полос. 

Я понял, что нужна передышка. У меня было очень тяжелое психологическое состояние: я перестал различать дни недели, у меня не осталось семейной жизни. Всё, что я помнил, это цифра «16:30» – время, когда нужно отправлять газету в типографию. Каждый день у меня было только «16:30».

Я планировал, что через несколько месяцев вернусь, но был 2008 год. Как раз ударил кризис, штат начали сокращать. Возвращаться мне было уже некуда.

— Насколько я понимаю, это период длился несколько лет.

— Да, у меня был период, когда я в основном недолго работал: трудился в университете в пресс-службе, выпускал корпоративную газету компании «Полиметалл». А потом меня позвали в «РИА Новости», традиционно на пепелище.

— А почему на пепелище?

— Там была очень сложная обстановка на тот момент. Агентство расширялось, но его экстенсивное развитие опережало правильную и грамотную постройку внутренних процессов. Внутри редакционного коллектива был давний застарелый конфликт – не очень-то рабочая атмосфера. К тому же там были проблемы управленческого характера. Меня позвали всё это дело разгребать, чем я собственно и занимался довольно долго, помимо медийной работы.

1280x1024_309285713_8144838035591308_3197762218345395242_n.jpg

Фото: соцсети Константина Шолмова

— Около двух лет вы проработали в «РИА Новостях» и ушли в 2014 году. С чем это связано?

— Я не ушел, нас закрыли. Я бы не ушел с этой работы, мне нравилось работать в старых «РИА Новостях». Но в 2014 году старые «РИА» были ликвидированы, а на их месте возникла контора, которая называется «МИА "Россия сегодня"» [прим. — 9 декабря 2013 года президент России Владимир Путин подписал указ о ликвидации «РИА Новости» и создании на его базе информагентства «Россия сегодня», главной задачей которого станет пропаганда положительного образа России за рубежом].

«РИА Новости» сейчас — это бренд, которым пользуется совершенно другая организация.

— Помимо журналистской деятельности вы занимались коучингом, готовили региональных журналистов и журналистов из стран СНГ. Занимаясь коучингом, вы, скорее, пришли к выводу, что в России есть журналистика, или вообще разочаровались в профессии?

— Поскольку я сам из провинции, мне всегда нравилось работать с региональными редакциями, там очень много талантливых и интересных ребят, крутых проектов. Мне кажется, в регионах журналистика лучше работает, чем в Москве и Петербурге, то есть правильнее выполняет свои главные функции.

Я бы не сказал, что я вообще разочаровался в журналистике. Скорее, она во мне разочаровалась. 

— Тем не менее, проработав 26 лет в журналистике, вы приняли решение уйти. Почему?

— Последнее мое место работы – журнал «Петербургского экономического форума». Достаточно солидная контора. Я брал интервью у нобелевского лауреата по экономике, ездил в Москву в Администрацию президента. Те люди, которых мы видим по телевизору, были авторами в этом журнале.

К сожалению, мое видение того, как журнал нужно выпускать, разошлось с видением тех, кто принимал решения. Я ушел по согласию сторон – мне дали «золотой парашют». Это был конец 2016 года.

Затем я решил, что мне нужно вообще поменять сферу приложения сил. Стал заниматься образовательными проектами, чуть позже начал работать в краеведческой и исторической сфере, водить экскурсии.

— Проработав 26 лет в любой профессии, прикипаешь к ней, уже страшно что-то менять, страшно куда-то уходить. У вас такого страха не было?

— Был, конечно. В журналистике я чувствовал себя уверенно и был довольно известен. Может быть, это отчасти сыграло против меня: мне уже было под 50, я занимал достаточно высокие должности. С такой позиции трудно куда-либо попасть. Был один случай, когда я пытался трудоустроиться в медиаструктуру, но меня не взяли. Как потом мне объяснили, начальник испугался, что я займу его место. Это вполне понятный, даже естественный процесс.

Конечно, всё новое пугает, особенно когда ты работаешь в линейной структуре, где есть начальство, есть подчиненные, есть зарплата, которая два раза в месяц капает на карточку. А теперь ты должен это променять на вольный промысел, где ты сколько потопаешь, столько полопаешь.

Это страшновато, но лиха беда начало, нужно начинать и всё.

— Уходя из журналистики, вы уже знали, в какую сферу пойдете?

— Мне всегда нравилась история. До этого я делал много проектов, связанных с музейной деятельностью, которой занимался в свободное от работы время. Я понимал, что пойду в гуманитарную сферу, может быть, в преподавание. Одно время я даже преподавал на журфаке.

Когда мне стало совсем грустно, я позвонил Льву Яковлевичу Лурье, с которым мы были знакомы. Он и его команда как раз начали набор на первую школу гидов. Я сказал: «Лев Яковлевич, давайте вы запишите меня в первую школу гидов, может, что-то из этого выйдет?». Он ответил: «Тебе не нужно учиться в школе гидов, тебе нужно сразу начинать делать экскурсии». И я сделал свою первую экскурсию по Васильевскому острову, это был январь 2017 года. Она пользуется успехом до сих пор. 

— Вы говорили об образовательных проектах. Что это были за проекты?

— У меня был проект «Чашка Петри». Это было совершенно некоммерческое, скорее, хобби с коллегами в основном по работе в университете. Мы делали научпоп для взрослых. Но, поскольку мы его делали на энтузиазме и ничего не зарабатывали, он через некоторое время загнулся.

Также я работал в проекте для детей. В нашем городе он назывался «Умный Петербург», сейчас его переименовали в «Sciencely». Это естественные науки для школьников в игровой лабораторной форме. Я некоторое время сотрудничал с проектом, а потом стал делать своё.

1280x1024_185557016_5551491858259285_5334430576150633851_n.jpg

Фото: соцсети Константина Шолмова

Мне естественные науки не близки, я гуманитарий по складу характера и образованию. Я начал делать свои проекты, которые связаны с историей, с историей искусств, с историей изобретений.

— Считается, что лучшие журналисты получаются из историков. А у вас вышло наоборот – вы из журналиста пошли в историки. Как давно вы увлекаетесь историей?

— Я с детства увлекаюсь историей. Я начал читать книжки довольно рано и читал их очень много. А поскольку жил я в маленьком рабочем поселке на севере, где ровным счетом ничего интересного не было, для меня история была окном в прекрасный мир. Правда, я не думал, что моё детское увлечение во взрослом возрасте станет основным способом заработка.

Надо сказать, что я не стал историком, я не ученый. Я все время говорю, что я дилетант, я популяризатор науки.

То, чему меня научила журналистика, — это умение сложные вещи объяснять простыми словами. На самом деле это довольно редкий навык, особенно когда речь идет о детях. Для школьников среднего возраста что-либо объяснить особенно сложно, потому что они живые и подвижные. Так уж вышло, что я могу придумать, как им объяснить физику, химию или историю. Это оказалось востребовано, я стал этим заниматься: сначала для своих детей, потом для чужих, а затем и со взрослыми начал нечто подобное делать.

— Мы уже немного затронули тему экскурсий. А у вас есть любимая экскурсия?

— Да, моя любимая экскурсия очень непопулярна среди широких народных масс. Это экскурсия по рабочим окраинам. Хотя я василеостровец, у меня по Васильевскому острову четыре или пять отдельных прогулок, но вот почему-то мне нравится история, связанная с Екатерингофским парком и его окрестностями. Она показывает Петербург с необычной стороны. Мы же привыкли на него смотреть через призму псевдоисторических сериалов и книг. Для нас Петербург – это всегда либо императорский двор, либо высшее общество, либо «Серебряный век». Это всё Петроградская сторона, Васильевский остров. А Екатерингофский парк — это другая история, история рабочего и промышленного города. И она мне тоже кажется очень важной.

— Известно, что занимаетесь экспериментальной археологией. Как вы ей увлеклись?

— Мне очень повезло. Я в 2001 году совершенно случайно попал на экспедицию, которая происходила на реплике, то есть на копии древней деревянной ладьи эпохи викингов. Я прошелся по Балтийскому морю вместе с интернациональным экипажем. Там были финны, шведы, русские, украинцы. Мне настолько это понравилось, что я решил, что обязательно сделаю что-то подобное, просто для себя самого.

Есть такой проект, его называют обычно деревней викингов, он расположен за Выборгом. Сейчас подобных довольно много, но для 2005 года он был первым. Я тогда еще работал в «ДП» и занимался этим в свободное время. Как раз тогда я вступил в Ассоциацию экспериментальной археологии. Кстати, мы оказались там первыми из российских музеев.

— Оглядываясь назад, вы думали, что не нужно было идти в журналистику, а сразу заняться историей?

— Нет, я знаю много настоящих ученых-историков, и это люди с другим мировоззрением, с другими умениями. Мне нравится то, чем я занимаюсь, и то, каким я стал. Не думаю, что профессиональный историк из меня был бы такой же хороший, как популяризатор науки.

1280x1024_126356313_4761610463914099_2572466141884783427_n.jpg

Фото: соцсети Константина Шолмова

— То есть вы никогда не жалели о своем решении пойти на журналистику?

— Нет, никогда не жалел. Журналистика как раз оказалась очень полезной в смысле приобретения навыков коммуникации, нахождения и изложения информации. По большому счету, всё, чем я занимаюсь и в туристическом бизнесе, и в своих научно-популярных программах, — это то же самое, что я делал, будучи журналистом. Я нахожу информацию, ее соответствующим образом обрабатываю, готовлю и доношу до аудитории. Вот и всё. Поэтому у меня получается хорошо. А у профессиональных историков и искусствоведов, как правило, одна из этих составляющих хромает.

— Последний вопрос я задаю всем журналистам, с которыми общаюсь в рамках этого цикла, одинаковый. Занимаясь этой темой, я случайно нашла пост анонимного пользователя «ВКонтакте». Он опубликован в марте 2022 года: «Всем привет! Кто-нибудь задумывается о том, что будет делать, если его нынешнее медиа прикроют? Работу сейчас в СМИ будет трудно найти, тупо из-за того, что число этих СМИ уменьшилось. А из тех, что остаются, все почти сплошь государственные с понятно какими издержками. В общем, если мою контору хлопнут, я бы вообще свалил из журналистики. Но вот куда? У кого-нибудь был опыт смены сферы деятельности? Пожалуйста, помогите советом». Какой бы вы дали совет этому человеку и всем людям, которые хотели бы сменить сейчас профессию?

— Профессия журналиста основывается на одной из базовых потребностей человека – получении информации. Это такая же потребность человека, как в еде или в питье. То, что сейчас журналистика в России весьма извращена и не имеет больших возможностей для развития, – это, с моей точки зрения, всё равно временное состояние. Невозможно в XXI веке закрыть все шлюзы и сделать так, чтобы человек не получал и не распространял информацию. Можно этот процесс называть журналистикой, медиа, блогингом, соцсетями, чем угодно – это неважно, это всё разные названия одного и того же процесса.

Я думаю, что если человеку нравится заниматься сбором, обработкой и распространением информации, то он может продолжить на этом зарабатывать, просто будет сложнее. Нужно создавать свое квазимедиа, становиться блогером, идти на YouTube. Потребность в этом всё равно есть, а если есть потребность, значит, будут и деньги.

Сейчас я вижу большой запрос на всё, что связано с несетевым общением. Огромной популярностью пользуются разного рода офлайн-мероприятия: лекции, дискуссии, встречи, те же самые прогулки. Это ведь тоже медийка, где тоже важен человек, который будет является медиатором, посредником. Думаю, очень многие журналисты в этом смысле будут востребованы.

Это непохоже на классическую газету, но мы живем в то время, когда всё меняется. Я бы не стал на эти вещи смотреть трагически. То, что сейчас в редакциях очень кислая атмосфера, многие люди, особенно кто помоложе, не видят перспектив, не значит, что медиасфера умерла. Она не может умереть, пока люди живут и умеют читать.

Ещё очень важно присмотреться к своему хобби и своим навыкам, к тому, что вы умеете делать. У меня есть примеры того, как бывшие журналисты становились флористами, парикмахерами, сомелье. И они вполне находили себя в этой новой жизни. Самое главное – не бояться, что это понизит ваш социальный статус, а, наоборот, — дерзать.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга