Выдворение из зала суда корреспондентов «Фонтанки.ру» и «Невских новостей» заставляет задуматься о границах допустимого журналистам при освещении процессов. В рамках закона судья волен сделать закрытым практически любое заседание.
Немотивированное выдворение
13 мая журналисты интернет-газеты «Фонтанка.ру» Александр Ермаков и информационного агентства «Невские новости» Кирилл Чулков пришли на заседание Смольнинского районного суда по делу гендиректора турфирмы «Эскспо-тур» Игоря Рюрикова. В феврале 2015 года его обвинили в мошенничестве. По мнению следствия, компания, зная о своих задолженностях, продолжала продавать клиентам путевки. В результате банкротства фирма причинила материальный ущерб десяткам тысяч человек, предположительная сумма — 2 млн рублей. Тогда же обвиняемого поместили под домашний арест.
Судья Наталья Соболева приказал всем, кто не является участником процесса, покинуть зал. Судья отказалась мотивировать свое решение сделать заседание закрытым. «Какая вам разница? Вы для меня никто. Я никому ничего не должна объяснять», — приводят слова Соболевой «Невские новости». После того, как журналисты попросили ее сослаться на соответствующие нормы закона, она вызвала приставов. Последние вывели репортеров из зала, применяя физическую силу.
Уже в коридоре сотрудник отдела по обеспечению установленного порядка деятельности судов Петр Лукинский потребовал документы у Ермакова, спросил, на каком основании тот вел аудиозапись в зале заседания. «Приставы спустили его и коллегу из «Невских новостей» на первый этаж и затолкали в свою будку. Просьбу вызвать наряд полиции для разбирательства они проигнорировали», сообщает «Фонтанка.ру».
Спустя два часа журналистам выписали протоколы об административном правонарушении по статье 17.3 ч. 2 КоАП РФ за то, что они не покинули зал суда по первому требованию.
«После окончания судебного разбирательства вышла судья Соболева и встала на защиту репортеров, — рассказал Лениздат.ру Ермаков. — Она сказала, что мы покинули зал заседания по первому требованию судебных приставов, поэтому она не видит каких-либо правонарушений со стороны корреспондентов». В своем репортаже на сайте «Фонтанки.ру» он добавил, что судья пригласила их посетить заседания «в следующий раз». Тогда они будут открытыми, заверила Соболева.
Но протокол на тот момент уже выписали.
60 причин для закрытия процесса
Закон РФ не выделяет журналистов в отдельную категорию слушателей на судах. Именно поэтому зал они должны покидать наравне со всеми.
И все же Конституция обозначает довольно широкие границы дозволенного для всех слушателей судебного процесса, в том числе и для журналистов. «Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом», — говорится в 123 статье Конституции.
Список таких случаев кажется довольно внушительным. Сюда относятся государственная, коммерческая, налоговая, банковская, врачебная, нотариальная, адвокатская, аудиторская тайны, конфиденциальность различных сведений, тайны страхования, ломбарда, связи, завещания, усыновления, следствия, судопроизводства — всего около 60 причин. Ими судьи пользуются нечасто, но при рассмотрении «громких» дел они не редкость.
При чтении этого списка создается впечатление, что сделать заседание закрытым не так сложно. Но тогда, когда оно открыто, журналисты могут пользоваться теми же правами, что есть у обычных граждан, не участвующих в заседании. Так, Арбитражный процессуальный кодекс РФ оставляет за ними «право делать заметки по ходу судебного заседания, фиксировать его с помощью средств звукозаписи». С разрешения судьи производится только кино- и фотосъемка, видеозапись, а также трансляция судебного заседания. То же самое касается гражданских и уголовных дел. Причем свой отказ разрешить эти виды записи судья имеет право не объяснять.
В таких случаях управляющий партнер Коллегии юристов СМИ Федор Кравченко в беседе с Лениздат.Ру советует журналистам идти на хитрости. Во-первых, нужно заранее, примерно за две недели, предупреждать о намерениях заниматься фото- или видеосъемкой. Во-вторых, если разрешение не получено, можно снять «картинку» до начала заседания. В-третьих, быть приветливым и вежливым, что, по словам юриста, часто помогает договориться со служителями закона.
Еще одним препятствием на пути к освещению судебного процесса для работников СМИ становится аккредитация, положение о которой есть во многих российских судах. «В некоторых случаях у журналиста парадоксально оказывается меньше возможностей, чем у гражданина, — заметил в беседе с Лениздат.ру Федор Кравченко. — Аккредитация является правом журналиста, а не его обязанностью. При этом зачастую суды пытаются превратить это право в обязанность. Порой журналистам выгоднее представляться в качестве гражданина, потому что у него никаких обязанностей нет: достаточно просто показать паспорт».
К тому же положения об аккредитации неправомерны, потому что в законах, на которые они ссылаются (кодексы и «Закон о СМИ») нет требования к журналистам уведомлять суды о своем приходе.
Удалить из зала суда зрителей могут за неподчинение и невыполнение распоряжений судьи, нарушение общественного порядка, некорректное поведение. При этом нарушителям также может быть просто вынесено предупреждение или назначен штраф. Согласно КоАП, он не может превышать 1000 рублей.
Корреспондент «Фонтанки.ру» Александр Ермаков утверждал, что, не позволив присутствовать на заседании, судья нарушила 241 статью уголовно-процессуального кодекса «Гласность». Вот и глава правозащитной организации «Гражданский контроль» Елена Шахова в беседе с Лениздат.ру высказала мнение, что не видит никаких законных оснований для того, чтобы объявлять это дело закрытым. «К тому же это решение судьи должно быть соответствующим образом оформлено. Очевидно, что ничего из этого сделано не было. На мой взгляд, судья применила совершенно неправомерное решение», — уверена она.
Но юрист Иван Павлов допускает, что судья Соболева могла так поступить, потому что «суд имеет право в определенных случаях принимать решение о проведении заседания в закрытом режиме». Причем решение это он может озвучить в любой момент. Мотивировать его необходимо в определении, которое хранится в материалах дела. Оно может быть оглашено участникам процесса, но не его слушателям.
Отслеживать и выводить
Случаи ограничения доступа журналистов к судебному заседанию на «громких» делах не так уж редки.
14 апреля 2015 года в Октябрьском районном суде Владимира запретили осуществлять онлайн-трансляцию заседания. Еще в его начале подсудимый Георгий Албуров попросил отменить это решение судью Юрия Евтухова, но тот отказал в ходатайстве, писала тогда «Медиазона». И по закону он имел право сделать это, так как судья сам принимает подобные решения, никак не мотивируя их. Сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Албурова обвиняли в похищении картины «Плохой хороший человек».
То же произошло на заседании Тверского районного суда 3 марта. Тогда журналиста The New Times Павла Никулина выгнали из зала суда за то, что он транслировал ход заседания в Twitter, несмотря на то, что суд был уведомлен по факсу об исполнении журналистом редакционного задания. Он пытался освещать рассмотрение дела задержанных на московском марше памяти Бориса Немцова, прошедшего 1 марта.
Юрист Елена Шахова считает, что в этом случае выгонять журналиста «совершенно недопустимо». «По закону прямая трансляция не допускается. Но Twitter – это же не прямая трансляция, это просто короткие сообщения о том, как идет процесс», — говорит она.
Со слушания по делу украинской летчицы Надежды Савченко журналистов тоже удалили. На заседании 27 октября 2014 года в Басманном суде Москвы следователь мотивировал решение о проведении слушаний в закрытом режиме тем, что в материалах дела содержатся протоколы допросов свидетелей, часть которых проживает на Украине. Несмотря на возражения адвоката Савченко, судья Валентина Левашова провела процесс за закрытыми дверями, опасаясь разглашения тайны следствия. Между тем юрист Шахова не считает такое решение правомерным, а обоснования — достаточными.
Вот и оглашение приговора по «болотному делу» нельзя было освещать в режиме «онлайн». 18 августа 2014 года помощница судьи Замоскворецкого суда Москвы «пригрозила санкциями журналистам, которые будут вести трансляцию из зала суда», писала тогда «Медиазона». Она сказала, что нарушителей будут «отслеживать и выводить» из зала. На предварительные слушания же в отношении других фигурантов этого дела Алексея Удальцова и Леонида Развозжаева 27 октября представителей СМИ и вовсе не не пустили.
Наиболее яркий случай ограничения прав журналистов в суде произошел 23 октября 2013 года. Тогда Микаел Микаелян и Арто Мукаелян, обвиняемые в избиении шестиклассника, потребовали выгнать из зала суда представителей СМИ и запретить видеосъемку, а после и аудиозапись. Когда судья удалилась в совещательную комнату для решения этого вопроса, Микаелян сел в кресло пристава, пресекал все попытки представителей СМИ получить комментарий, толкал их, угрожал сломать технику. А Арто Мукаелян ударил одну из телекамер, повредив часть объектива. Судебный пристав при этом в инцидент не вмешивался.
Лучший способ понять законность решения судьи в подобных ситуациях — обжаловать его, но это делают лишь единицы журналистов. Например, в ситуации с протоколом об административном нарушении ни корреспондент «Фонтанки.ру», ни его редакция не планируют идти в суд. «Наши действия — это материалы, которые выходят на «Фонтанке», — пояснил свою позицию Лениздат.ру главный редактор интернет-газеты Александр Горшков. — Материалы СМИ могут являться основанием для действия соответствующих органов. Я думаю, что и в этом случае тоже».
С такой позицией не согласны юристы. «В случае, если права журналиста, по его мнению, нарушены, надо не столько охать и возмущаться, — считает адвокат Кравченко, — сколько тратить время, силы и деньги на то, чтобы через суд добиться признания определенных действий или бездействий незаконными и обязать устранить это нарушение. Примеры, когда журналисты и редакции идут в суд, единичны. Мне кажется, что журналисты не борются за свои права, поэтому эти права никто даже не думает соблюдать».